Московская Русь: от Средневековья к Новому времени - Леонид Беляев

Городом на Руси, за исключением вечевого Новгорода и Пскова, всегда управлял князь, царь или его наместник (в Западной Европе города были от них независимы). Князья, а позднее цари очень мало считались с правами жителей города как собственников, видели в них полностью зависимых людей, насильственно переселяли их из одного города в другой. Для таких переселенцев выделяли район и размеряли на нем участки под дворы.

Огромные участки, принадлежавшие феодалам и монастырям, как бы выпадали в правовом отношении из городской территории. Их владения назывались «белыми местами», поскольку ни Церковь, ни служилые землевладельцы городского тягла не знали. Жители дворов, стоявших на этих белых местах, также могли его избежать, если «закладывались» за монастырь или феодала, то есть становились их людьми. В принципе они не должны были заниматься торговлей или ремеслом на свободном рынке, но, конечно, делали это. Поэтому переход любого дворовладельца из «черной» слободы в «белую» не только увеличивал тягло для оставшихся, но и обострял конкуренцию на рынке: не платившие налог беломестцы могли продавать товары или труд в городе по более низким ценам, извлекать прибыль из жизни в городе, не неся сопряженных с этим обязанностей.

В середине XVII в. в правление Алексея Михайловича Романова (1645–1676) «посад» решительно потребовал от власти учета своих интересов. Царь вступил на престол юношей, и первые годы государственными делами руководил его воспитатель и шурин (они были женаты на сестрах Милославских), боярин Борис Иванович Морозов. Хороший хозяин и организатор, он составил правительство из преданных ему людей, сам руководил приказами Большой казны (торговым), Стрелецким и Иноземным, а его ставленники — Пушкарским и Земским, который ведал, в числе прочего, делами московского посада (во главе него встал близкий к Морозову судья Леонтий Плещеев). При Морозове лихоимство и казнокрадство расцвели настолько, что представляли уже опасность для страны. В конце 1640-х гг. это вызвало открытый взрыв возмущения. Молодое русское купечество потребовало отмены привилегий «беломестцам» и иноземцам, напрямую заключавшим сделки с казной, не платя пошлин. Казна торговала шелком-сырцом, продуктами северных промыслов, например рыбьим жиром, и многим другим. Конкурировать с казной и иноземцами в этих условиях было делом безнадежным, а самостоятельный вывоз товара за границу приносил одни убытки. «Русские товары англичане вывозят беспошлинно и в Архангельске продают на деньги голландцам и гамбургским немцам. Немцы не только нас без промыслов сделали, они все Московское государство оголодили», — писали купцы в челобитных. Они требовали, однако, не только отмены привилегий и свободы торговли, но общего запрета иноземцам торговать в России.

К этим проблемам добавился хлебный недород и падеж скота (1646–1647). Вечно нуждавшееся в деньгах правительство не нашло ничего лучшего, как сократить жалованье стрельцам, — но бесконечно уменьшать выдачи или увеличивать прямые налоги невозможно. Решено было перейти к косвенным. Косвенный налог — это включение налога в цену товара. Если речь идет о товаре, нужном каждому (например, о хлебе), удар наносится по беднейшим слоям: ведь расход на такой товар у всех примерно одинаков, но отношение его к доходу бедных и богатых составляет чудовищную разницу. Уже то, что был введен налог на соль, вызвало ее троекратное подорожание. Но, кроме того, цена соли входила в цену основных пищевых запасов, поэтому цены на всю еду резко подскочили. Это больно ударило по горожанам: они покупали продукты на рынке и делали на продажу соленую рыбу, мясо и овощи. «Посад» выступил против этой реформы. 1 июня 1648 г. царскую семью при въезде в Москву окружила толпа, «бившая челом» на Леонтия Плещеева. Несколько человек арестовали, и всколыхнувшиеся слободы повалили в Китай-город. Они разгромили дворы Морозова и гостя Шорина (сборщика соляной пошлины), а дьяка Назара Чистого, автора налога на соль, убили. Ворвавшись в Кремль, толпа требовала выдачи Плещеева. Бояр, пытавшихся говорить с народом, избили. Царь вынужден был пообещать выдачу ненавистных взяточников, в Кремль стянули полки иноземцев и заперли ворота. В слободах вспыхнул пожар, за сутки охвативший огромную площадь, а толпа собралась на Красной площади, грозя взять Кремль. Выданный Плещеев был мгновенно растерзан толпой. Восставшие требовали выдачи Траханиотова и Морозова. Трижды к толпе пытались выйти крестным ходом патриарх и бояре, но их каждый раз загоняли обратно в Кремль. В конце концов Траханиотова схватили и убили, но Морозову удалось под охраной уехать в Кириллов монастырь. Восстание пошло на убыль после того, как подкупленные стрельцы помогли очистить площадь, изловили самых активных бунтарей, а царь пообещал снизить налог на соль. Но и дальше то тут, то там вспыхивали небольшие бунты. Бояре и купцы покидали город, и только к зиме восстановилось относительное спокойствие. Волнения прошли во многих городах Руси, и в последующие годы они вспыхивали неоднократно. В Пскове в 1650 г. восставшие даже захватили власть, удержав ее на несколько месяцев и создав городское самоуправление из «черных» людей и стрельцов. Восстание подавили войска.

Под гром этих последних взрывов возмущения правительство пошло навстречу требованиям посада, одновременно стремясь навести порядок в стране и усилить власть. Был собран специальный земский собор (1 сентября 1648 г.) с участием тяглых людей. Нетяглые беломестцы были приписаны к «черному» люду. Иностранцам отныне разрешалось торговать только в Архангельске. Важнейшим решением собора стала отмена срока для сыска беглых крестьян: их признали окончательно «крепкими» за помещиками. Эти решения вошли в сборник законов, получивший название Соборного уложения 1649 года (Оно сохраняло юридическую силу вплоть до XIX в.!). В нем была почти тысяча статей, отвечавших на самые наболевшие социальные вопросы и охвативших все стороны жизни: военную службу, суд, землевладение, церковные вопросы, систему власти, сословное деление. Предусматривалась система очень суровых наказаний за нарушение любых законов, особенно связанных с оскорблением царской власти и покушением на нее, с выступлениями против землевладельцев и многое другое. Наказания были еще средневековыми, рассчитанными на устрашение: фальшивомонетчикам заливали горло расплавленным свинцом; мужеубийцу закапывали в землю по пояс; встречались также колесование, четвертование, сажание на кол. Но городские восстания и выступления крестьян и казаков не прекратились.

Новое восстание в Москве последовало менее чем через четверть века. Его вызвал ряд причин: в 1654–1655 гг. по стране прокатилась чума, и в те же годы началась напряженная, требовавшая огромных денег война с Польшей. Налоги в опустевших городах достигли пятой части всего имущества тяглецов, но на жалованье войскам все равно не хватало денег. Серебра в России тогда не добывали и монету чеканили из европейских талеров. При этом казна наживала до 60 %. Но хотелось еще больше. Тогда окольничий Ртищев предложил чеканить медные монеты, указывая на них цену серебряных (как делается сейчас во всем мире). Для успеха такой реформы нужно было, прежде всего, убедить людей, что медные деньги не хуже серебряных, и принимать их к оплате безоговорочно. Нельзя было увеличить количество медных денег сверх государственного запаса серебра и золота. Требовался строгий контроль за чеканкой такой монеты. Наконец, ее нельзя было выпускать на внешний рынок. Эти условия более-менее выполнялись, и медь в 1654–1656 гг. успешно ходила по цене серебра, дав казне огромную прибыль. Но попытка резко увеличить количество медных монет привела к катастрофе. Дворы для чеканки медных денег работали безостановочно (остатки одного такого двора раскопаны археологами в Москве в начале Моховой улицы) и в результате начеканили гораздо больше, чем было в стране товаров и драгоценностей. Стоимость медных монет резко упала по отношению к серебру, и тут правительство допустило ошибку: потребовало платить налоги серебром, продолжая выплаты медью (в том числе войскам на Украине, где московская медь не имела хождения). Государственная реформа превращалась в государственную махинацию. Рухнуло главное условие для хождения денег: доверие. Цена меди уже падала быстрее, чем успевали чеканить новую монету, а серебро стали придерживать и прятать.

Контроль за чеканкой был поставлен плохо. Его вели «гости» (т. е. крупные купцы и финансисты), которые, сами купив медь за границей, везли ее на денежный двор вместе с государственной, а начеканенные монеты забирали себе. Монету можно было тайно чеканить вообще из любой наличной меди (например, посуды), богатые фальшивомонетчики так и поступали. Когда все это открылось и начались аресты, «гости» показали, что давали взятки родственникам царя, Милославскому и Матюшкину. Однако они не были наказаны.