Ненависть и ничего, кроме любви - Любовь Романова

-Ах ты ж, - он тут же отскакивает от меня, хватается за то место у рта, откуда тонкой струйкой вытекает кровь. Я кажется, не рассчитала силы укуса, - с ума сошла?

-Это ты с ума сошел! Попробуешь тронуть меня еще раз – расскажу Диме!

Господи, как же глупо это звучит, кажется, даже злит его еще сильнее.

-Вот и вернулось это затравленное выражение! – самодовольно усмехнулся он, стирая кровь с губы.

-Что?

-Твое лицо, - он указал на меня пальце, прошел к раковине и начал умываться, - наконец оно приобрело то выражение, которое я помню со школы. Страх, паника… Потрясающе.

-Ты просто больной! Больной придурок! – закричала я, водя рукой по губам, лихорадочно стирая его вкус, - не подходи ко мне! – бросаю ему, поворачиваю в двери замок и вырываюсь на свободу.

Меня трясет. Руки вообще не слушаются. Я пытаюсь привести себя в порядок перед зеркалом, что висит у входа в зал, но руки трясутся настолько, что не получается даже волосы пригладить. Он снова сумел взять верх. Я ожидала от Радецкого чего угодно, даже удара, но только не поцелуя. Чтоб его!

На подбородке у меня остался красный след. Я кидаюсь к кулеру, наливаю воды в стакан и судорожно отмываю кожу от этих следов безумия. Выгляжу ужасно – губы распухли, зрачки размером с футбольное поле, раскраснелась и растрепалась. Приглаживаю волосы, вытираю рот, стараюсь в это время глубоко дышать и успокаиваю бешенное сердце.

Возвращаюсь за столик только тогда, когда колени перестают дрожать и я полностью чувствую под ногами пол. И вот удивительно, следом к своему столу плетется Радецкий. Следил он там что ли за мной?

-Вера, ну где ты была так долго? – первая меня замечает Ира, -садись скорее.

Я плюхаюсь не глядя. Единственное, что хочу – это сбежать из этого кафе, из универа и из города. Ира вручает мне бокал с коктейлем, но я уверенно беру бутылку водки, под дружное «ого» наливаю себе рюмку и залпом выпиваю. Пищевод и желудок обжигает, Ира подсовывает какую-то закуску, и я послушно пихаю ее в рот.

-Вот это да! – тянут девчонки.

-Еще! – уверенно наполняю рюмку вновь.

-Ты аккуратнее, подруга! – шутит Оксанка, - ну, за хорошее настроение! – мы все чокаемся, и я вновь залпом выпиваю все содержимое рюмки.

За этим тостом следует еще один и еще. И каждый раз я пью водку. Хочу стереть из памяти самодовольное выражение этого придурка, и мне это удается, правда частично. Я стираю его вкус, но память не устает подсовывать произошедшее в туалете вновь и вновь. Он бесит, бесит, бесит! Сидит и ржет за соседним столиком, а я никак не могу расслабиться. Сколько я уже выпила? Пять рюмок? Шесть? Голова идет кругом, мысли путаются, а расслабление не наступает. Наоборот, я начинаю закипать!

Оборачиваюсь и вижу, как Радецкий прилип к своей Диане. И ведь не брезгует же! И еще поперся к ней целоваться после меня! Ему вообще что ли не принципиально? Гад! Мне подсовывают очередную рюмку, я осушаю и ее содержимое, даже не закусываю, встаю и направляюсь в сторону соседнего стола. Одногруппники кричат мне в след, спрашивают куда я ухожу, но мне без разницы. Вижу цель – не вижу преград. Подхожу к их столику и на меня мгновенно уставились три пары глаз, а еще две самозабвенно лижутся и не замечают ничего вокруг.

-Дорогая! – я бесцеремонно хватаю ее за плечо и отрываю от Радецкого. Он потрясенно вертит головой, пока не натыкается взглядом на меня, - ты бы поинтересовалась где были эти губы полчаса назад!

-Чего? – звенит колокольчик на каких-то недосягаемых нотах, от которых меня предергивает.

-Вы – компания золотых придурков! Привыкли жить на широкую ногу и делать все, что придет в голову, а по факту трое пацанят, которых никак не отпускает пубертат. Ты – я ткнула пальцем в ошалевшего Радецкого, - который родился, наверное, на зло презервативу! Ты являешься прямым доказательством того, что человек может жить без мозгов! Засунь свое самомнение себе в задницу, туда же прихвати деньжата и влияние твоего папаши! Удивишься, сколько найдется человек, готовых дать по твоей смазливой роже, если за тобой не будет стоять папенька с его нулями в банке. А еще посмотри кто купится на эту рожу, если твоя золотая задница будет передвигаться не на мерседесе, а на автобусе и очень удивишься насколько быстро она – я почти ткнула пальцем в Дианин глаз, - променяет тебя на кого-нибудь побогаче! А ты, - обращаюсь к белобрысой, - хотя унижать такую, как ты нечестно с моей стороны, тебя жизнь и так нехило потрепала! Но ты тоже не радуйся, этому без разницы на кого кидаться, там все мозги стекли в причинное место – им и думает.

-Я что-то пропустил? – в поле зрения попадает третий из их компании, и я не скуплюсь на комментарий и для него:

-Да, ступень эволюции! – но не Миша объект моей истерики поэтому я вновь возвращаюсь к наглой роже бывшего одноклассника, -у тебя, Радецкий, язык быстрее мозга работает, и ты его инстинктивно во все щели суешь!

-Ты совсем дура! – белобрысая вскочила с места, попыталась дотянуться до меня, но я отшатнулась, едва удержав равновесие – спасибо Мише, в плечо которого я вцепилась. – Ты что сказала! А ну повтори- где там был его язык?

-А посади его на поводок и держи покрепче, чтобы в самоволку не отправлялся, либо удовлетворяй чаще, чтобы у него на все движущееся не вставало!