Исполнитель желаний - Анастасия Баталова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ты не ешь сразу много… – сообщил Биллу сидящий за рулём, заглядывая в зеркало заднего вида с насмешливым усилением, – А то кишки узлом завяжутся.
– Я постараюсь. – Некоторое время в салоне автомобиля раздавалось только шуршание пакетов и бульканье лимонада в стаканчике. С улицы доносился растерянный ропот толпы, постепенно собирающейся во дворе ярмарки. Освобождённые от чар бестолково бродили кругами, силясь понять, что же с ними произошло. Многие стыдились собственного вида и кутались во что придётся. Перед ведьмой, Билл продолжал наблюдать за нею краешком глаза, распахнулись задние дверцы фургона.
– Кстати, я забыл представиться, – сидящий за рулём докурил и приветливо протянул руку между сидениями, – капитан Рид.
– Билл… – юноша протянул руку навстречу и призадумался. Как отрекомендоваться посолиднее? Кто он? Что он такое? Бывший студент? Грузчик на ярмарке? Нет. Всё не то. Всё не годится. – Билл, – повторил он, – просто Билл.
Капитан Рид закурил вторую и снова принялся смотреть на улицу через окно автомобиля. Из толпы доносились женские причитания и приглушённая расстроенная брань.
– Может, вы мне объясните всё-таки, в чём дело? – спросил Билл, покончив с экстренной помощью желудку. – Вы ведь из полиции?
Вид у него был очень серьёзный и храбрый. Юноша отложил пакет в сторону и принялся сверлить обернувшегося Рида пытливым взглядом. К машине между тем подошли те два парня, что погружали ведьму в фургон. Они о чем-то оживлённо болтали между собой и хохотали.
– Может, поделитесь смешинками? – с шутливой обидой буркнул капитан Рид.
Парни умолкли, с сомнением покосившись на Билла.
– Всё с вами ясно, – вздохнул Рид, – одни лишь юбки на уме, полезайте уже в машину.
Парень в рокерской футболке сел назад, и у Билла появилась возможность разглядеть его получше. На полицейского не похож. Ни капельки. Скорее, на бандита. Голова с одной стороны бритая, в ушах – здоровенные туннели, в каждый можно просунуть два пальца, а то и три…
Парень в полосатом джемпере занял переднее сидение.
– Ну, может, вы хоть что-нибудь мне скажете? – повторил попытку Билл, – куда мы едем, зачем?
– Ишь какой шустрый, – заметил с добрым смешком парень с туннелями в ушах, – только прочухался, а уже задаёт вопросы!
– Это не так плохо, – прокомментировал Рид, выруливая на оживлённую магистраль, – бывают ситуации, когда времени на то, чтобы, как ты изволил выразиться, «прочухаться» как следует, совсем мало или вовсе нет.
– Ну, так вы мне ответите!? – не унимался Билл.
– А если это, предположим, секретная информация? – голос Рида прозвучал строго.
– То не от меня, – заявил Билл с уверенностью, вызывающей улыбку, – Я прочёл очень много книг о магии, и с детства мечтал либо опровергнуть все слухи о существовании колдунов, либо убедиться в их истинности лично. Думаете, я не догадываюсь, что мне пришлось столкнуться с настоящей ведьмой? – Биллу отчётливо вспомнился разговор, подслушанный в тот день, когда он получил в подарок свою ненужную монетку, – Так значит вы не полицейские! – просиял он, – вы, часом, не те ребята, кого называют «серыми»? Я слышал это слово от одного старика, довольно странный тип, скажу вам, он так смотрел, аж внутри становилось холодно, а потом дал мне вот что, – Билл решил: уж если монетка старика должна когда-нибудь сыграть роль в его судьбе, то сейчас именно тот момент, он извлёк её из кармана джинсовки и подбросил на ладони.
– Офигеть… – шёпотом пробормотал парень с туннелями в ушах.
Парень в джемпере круто повернулся на сидении и уставился на Билла круглыми глазами. Капитан Рид подозрительно глянул в зеркало заднего вида.
– Он тоже колдун!.. А мы-то, дураки, решили, что это нападение… Они вместе всё устроили и надо было его в тот же фургон сажать… – приглушённо затараторил парень в джемпере, придвинувшись к Риду.
– Панику прекратить, – спокойно сказал Рид, тоже негромко, и снова бросил настороженный взгляд в зеркало, – доедем до офиса, разберёмся.
9
За столом напротив Билла сидела пожилая, но, тем не менее, очень красивая женщина с густыми полностью поседевшими уже волосами, убранными в венцеобразную косу вокруг головы. Она смотрела на юношу вполне доброжелательно. Молодой сотрудник принёс поднос с кофе, сливками, сахаром в маленьких пакетиках и бесшумно поставил его на край стола. Густой аромат напитка быстро распространился по комнате.
– Так сколько тебе лет, – спросила она, – только отвечай, пожалуйста, честно, кроме нас двоих никто ничего не узнает, вся информация останется в этих стенах, таковы правила сбора показаний во всех наших отделениях.
– Вы не будете звонить моим родителям? – осторожно поинтересовался Билл.
Пожилая женщина снисходительно улыбнулась.
– Нет.
– И не сообщите в пансион, где я учился?
– Нет. Не переживай. Если ты всё хорошо расскажешь, то твоя жизнь вообще никак не поменяется, ты вернёшься обратно и будешь заниматься тем же, чем и занимался. Ты, вероятно, даже ничего не вспомнишь. Всё произошедшее здесь будет казаться тебе сном…
Последняя фраза женщины показалась Биллу немного жуткой. Несмотря на приятную обстановку и вполне деликатное обращение – вежливые слова, журналы для ожидающих, бесплатный кофе – он чувствовал себя крайне неуютно. Недоговорённость, присутствующая в каждой реплике любого, с кем Билл здесь пытался общаться, прямо-таки ощутимая таинственность, пугала его. «Где я? Кто все эти люди?» Однако, времени на размышление не было. Ему задавали вопросы, и следовало отвечать. Не приведи лихая, ещё пытать начнут или напичкают какими-нибудь «таблетками правды».
– Меня зовут Билл Крайст, мне пятнадцать лет… – он резко умолк, будто споткнулся обо что-то в воздухе, и тут же поправился, – почти пятнадцать, у меня день рождения через две недели…
– Замечал ли ты какие-нибудь странности за собой, ну, может, в твоём присутствии мигают лампочки или выходит из строя микроволновка? – невозмутимо продолжала женщина.
– Нет.
– Тебе не говорили твои знакомые, что ты иногда вызываешь у них неадекватные реакции, к примеру, спонтанные приступы ненависти, или напротив – нежности?
– Да нет, вроде…
– Дай мне руки, – сказала женщина, извлекая из ящика стола широкие сверкающие наручники, Билл послушно, хоть и с некоторой опаской выполнил просьбу.
Женщина закрепила на его запястьях до щелчка прохладные тяжёлые браслеты и повернула на маленьком пульте какое-то реле.
– Чувствуешь что-нибудь? – спросила она через некоторое время, – Головокружение? Тошноту?
Билл помотал головой. Он не ощущал ровным счётом ничего, разве только от металла на руках было холодно и немного нервно. «Что тут, черт возьми, происходит?»
– А так? – спросила женщина, ещё чуть-чуть повернув реле, – Что-нибудь изменилось?
Билл снова мотнул головой.
– Хорошо, – высвободив из наручников хрупкие запястья юноши с голубоватым узором вен, женщина внимательно оглядела их, – Не чешется?
– Нет.
Потом женщина попросила Билла ещё раз подробно пересказать, каким именно образом он получил в подарок от старика таинственную монетку, которая, робко поблескивая в бледном оконном свете, лежала перед нею на столе. Рядом была лупа, несколько неизвестных растворов в плоских цилиндрических ёмкостях с крышками, пинцет.
– Что это? – настойчиво спросил Билл, указывая на монетку, – Я изучил все справочники по денежным знакам и не нашёл её.
Женщина взглянула на него удивлённо.
– Тебе так хочется знать?
– Больше всего на свете… – горячо согласился юноша. – Вы ведь не полицейские? – добавил он через мгновение.
– Не совсем, – ответила женщина уклончиво.
– Вы охотитесь на колдунов? – смело предположил Билл.
Женщина молчала, но в её взгляде чувствовалась заинтересованность. Она отодвинула остывший кофе и положила сцепленные в замок руки перед собой.
– Возьмите тогда и меня к себе! – воскликнул Билл. Он сам не успел осознать до конца как эти и все последующие слова у него вырвались, сложившись так правильно и стройно, – Я всегда интересовался магией, с самого детства, я читал книги, очень много книг! Давайте я вам расскажу всё, что знаю?.. Сделайте мне экзамен. Но даже если я буду отвечать хорошо, я понимаю: этого недостаточно. Я хочу сначала учиться… Долго учиться. А потом помогать вам!
Женщина продолжала молчать, но на её сомкнутых губах, когда-то, вероятно, потрясающе красивых, но сейчас немного подсохших, точно лепестки сорванной розы, начала медленно рождаться улыбка, очень необычная, растроганная и как будто чуть грустная.
Тишина, когда Билл закончил говорить, стояла тревожная, звонкая; в ней решалась судьба, и сама тишина как будто бы знала это, и волновалась, и была живая, вибрирующая, дрожащая.