Судьбы разведчиков. Мои кембриджские друзья - Юрий Модин

Черчилль не исключал возможности нападения немцев на южное побережье Англии. Он приказал его укрепить: заминировать, вырыть окопы и противотанковые рвы — весьма дорогостоящее предприятие, против которого возражал Хэнки, уверенный в том, что немцы никогда не предпримут попытки к нападению на Англию. После войны я предпринял поездку на юг страны, чтобы посмотреть на эти фортификации. Весьма, надо сказать, впечатляющее зрелище.

Очень полезными для нас оказались сообщения Кэрнкросса об английской стратегии, а также оценки Хэнки, касающиеся разногласий между различными политическими деятелями Англии по стратегическим вопросам.

Когда в июне 1941 года немцы напали на СССР, «Карел» стал присылать подробные сведения о действиях британской стороны в англо-советской комиссии, созданной для координации военных поставок в СССР. Он сообщал о нежелании и даже прямом отказе английской стороны посылать вооружение, в котором Красная Армия особенно нуждалась. А в это время немцы, ставшие нашим общим врагом, развивали свое наступление по всему фронту от севера до юга СССР. Кэрнкросс без труда собирал эту информацию, потому что главой вышеуказанной комиссии был никто иной, как вездесущий лорд Хэнки. Мы узнали, что под внешней любезностью и готовностью к сотрудничеству этого респектабельного политического деятеля Англии скрывается ярый противник какой бы то ни было помощи Советскому Союзу. Он никогда не упускал случая упрекнуть Черчилля за проявление терпимости по отношению к Советам.

В марте 1942 года «Генри» попросил Кэрнкросса попытаться выйти и к другому доступу информации, то есть проникнуть в Правительственную шифровальную школу в Блечли Парке. Нас беспокоило то, что англичане перехватывают множество радиопередач. Доходили слухи, что они расшифровывают как немецкие, так и советские телеграммы. Правда, я так не думаю. Может быть, и удалось расшифровать одну-две телеграммы, не более. Но раз имелось такое предположение, следовало его проверить.

И Джона Кэрнкросса приняли в шифровальную школу, поручив проводить анализ перехваченных сообщений люфтваффе[25]. Этот новый пост Кэрнкросса оказался особенно важным, если учесть, что с 1940 года англичане умели расшифровывать закодированные сообщения нацистского генерального штаба и ответы на них с фронта.

Немцы пользовались очень хорошей, легкой и быстродействующей шифровальной машиной «Энигма», изобретенной сразу же после первой мировой войны одним умнейшим голландцем. По его замыслу она должна была служить мирным целям. Через какое-то время патент на изобретение купили немцы и приспособили машину для использования во время войны. Затем, в начале 30-х годов немецкий агент Ганс-Тило Шмидт, в течение десяти лет снабжавший англичан и французов важными сведениями о перевооружении Германии и намерениях Гитлера, сумел передать французам инструкцию по работе с «Энигмой» и несколько ключей для расшифровок. Но французы не смогли разобраться в документации и призвали на помощь англичан. Те быстро уяснили себе важность дела и приобщили к работе поляков, пользовавшихся в то время репутацией больших мастеров по части расшифровок. Общими усилиями три страны достигли некоторого успеха, но когда им удавалось сделать шаг вперед, немцы добавляли какой-нибудь новый элемент, совершенствуя процесс шифровки. Тогда Стюарт Мензис, начальник английской разведки (МИ-6), привлек к изучению «Энигмы» талантливого математика Алана Туринга. Сотрудничество между Англией, Францией и Польшей продолжалось до начала войны в Европе в сентябре 1939 года и вступления советских войск на территорию Польши. В ходе войны полякам удалось захватить в качестве трофеев несколько сильно поврежденных «Энигм». Но немцы продолжали совершенствовать свою систему. Летом 1940 года Туринг и его коллеги в Блечли Парке, используя один из самых первых компьютеров («Колоссус»), в конце концов разгадали код «Энигмы». Важность этого успеха переоценить невозможно, потому что он давал союзникам доступ ко всем передачам, которые шли по радио между германским правительством и верховным командованием гитлеровской армии. Все подразделения немецких войск были оснащены «Энигмой».

Во время Сталинградской битвы советские войска захватили не менее двадцати шести «Энигм», но все они оказались поврежденными, ибо немецким операторам был дан строгий приказ уничтожать их в случае опасности. После того как немецкие военнопленные выдали шифр, применяемый на этих машинах, советские специалисты смогли расшифровать несколько отрывков из немецких телеграмм, но так и не нашли главного ключа к системе «Энигмы», который к тому времени уже получили эксперты Блечли Парка. Между собой английские специалисты называли перехват закодированных текстов «ультра разведкой».

Британская секретная служба, которой также были известны коды военно-морских сил и военно-воздушного флота Германии, разрешала заниматься «ультра» только немногим операторам, пользовавшимся абсолютным доверием. Расшифрованные телеграммы рассылались по строго ограниченным адресам: начальникам разведки, премьер-министру и некоторым членам правительства.

Даже Филби, уже занимавший в то время высокую должность в разведке, не имел права доступа к этим документам. Он лишь мельком видел их в кабинете своего непосредственного начальника. Английское правительство тщательно следило за хранением расшифрованных материалов и не разрешало пересылать их дальше названных инстанций. Это в особенности касалось тех документов, где говорилось о союзниках, и вообще всего того, что могло представлять интерес для русских.

Чтобы скрыть факт расшифровки кода «Энигмы», англичане обычно говорили, что такого рода работу выполняют для них немецкие агенты в Германии или в оккупированных нацистами странах. Они даже делали надписи на документах: «получено от X из Австрии» или «от Y с Украины». Только ограниченное число сотрудников Блечли Парка знало о действительном происхождении этих материалов. Кроме Туринга и его ассистентов, в тайну были посвящены также Черчилль, один-два начальника разведки и, благодаря нашей английской агентуре, — Советский Союз.

Англичане отказывались делиться с нами своей информацией не только по политическим причинам. Они были уверены, что немецкие шпионы проникли в высшие эшелоны Красной Армии. Эта уверенность имела под собой кое-какие основания. У НКВД были свои подозрения на сей счет. Во время войны двух или трех сотрудников советского генерального штаба арестовали и расстреляли как немецких агентов; другие, возможно, избежали наказания.

На своей новой работе Кэрнкросс мог передавать нам все, что правительство Англии ревниво хранило для себя. Например, зимой 19421943 годов он добыл несколько чрезвычайно важных документов, которые спасли жизнь десяткам тысяч советских солдат во время последнего наступления немцев летом 1943 года, так называемой операции «Цитадель».

Вскоре «Генри» передал Кэрнкросса на связь с Кретеншильдом (Крешиным). Стиль работы нового связного понравился «Карелу», и он стал поставлять секретной информации в два раза больше. Крешин относился к своему подопечному очень тепло, что дало превосходные результаты.

Кэрнкросс начал поставлять нам документы, которые можно было разделить на две категории. Первая касалась технических данных о новом немецком танке «Тигр». Созданный в 1942 году, этот танк впервые использовали в массовом масштабе на Курской дуге во время третьего и последнего наступления немцев. Его главная отличительная черта — толщина брони, которую наши снаряды не пробивали. Немцы были уверены, что русские окажутся не в силах остановить новый танк. Благодаря документам, полученным от Кэрнкросса, мы смогли изучить качество стали и толщину брони и затем изготовить снаряды, которые смогли поражать «Тигра».

Советская победа в великом танковом сражении на Курской дуге под Прохоровкой в июле 1943 года, когда две тысячи танков намертво сцепились в кровавой битве, длившейся два дня и две ночи, могла быть отчасти отнесена за счет Джона Кэрнкросса.

Вторая категория документов касалась планов самих немцев. Весной 1943 года английское правительство сообщило советскому генштабу о готовящемся наступлении на Курской дуге. Оно также сообщило, что немцам известно точное расположение каждой советской воинской части в этом районе. Однако Кэрнкросс пошел намного дальше: он передал Крешину полные тексты перехваченных сообщений, в которых указывались все данные, касавшиеся советских подразделений: численность войск и их точное местоположение. Получив такое уведомление, командир части имел возможность произвести передислоцирование в самую последнюю минуту и обмануть врага. А что еще важнее — Кретин получил список всех эскадрилий люфтваффе, сконцентрированных в этом районе, что дало возможность советскому командованию произвести массированные налеты на несколько десятков полевых аэродромов. В результате немцы потеряли пятьсот самолетов и утратили свое господство в воздухе. И это за несколько недель до наступления немцев на Курск!