Сталин: арктический щит - Юрий Жуков

Вполне заблаговременно, еще 10 марта, главком Вооруженных сил страны С.С. Каменев и начальник, снабжения РККА С.С. Уншлихт направили Э.М. Склянскому служебную записку. Посвятили ее чисто финансовым аспектам предстоящей акции. «Разрешение вопроса об экспедиции, — докладывали они, — ныне принимает весьма срочный характер, так как она должна быть подготовлена с таким расчетом, чтобы отбыть в первых числах июня с.г., иначе экспедиция запоздает и не сможет выполнить поставленные задачи. По справке 5-й армии стоимость экспедиции, по первоначальным расчетам, выразится в 210 ООО рублей». Склянский не возражал. И потому поручил авторам записки «немедленно войти в СТО, чтобы получить разрешение и деньги»48.

Пока в Наркомвоенморе готовили смету, сумев сократить потребную сумму до 158 630 рублей49, и проводили ее через Совет труда и обороны, свое отношение к проблеме поспешило выразить и Дальбюро ЦК ВКП(б). 21 марта оно признало «возможным» посылку на остров Врангеля парохода «Надежный», имея в виду только высадку людей». Правда, Дальбюро достаточно осведомленное с условиями плавания в Арктике, сочло необходимым тут же оговориться: по его мнению, «эта экспедиция не может быть гарантирована на все 100 % вследствие существования больших льдов во всякое время»50.

В сложившейся ситуации командующему ВМС Э.С. Панцержанскому пришлось отказаться от своей прежней позиции. И хотя он не мог теперь категорически возражать, все же попытался уговорить всех отсрочить поход на неопределенный срок. «Выясняется, — сообщал он 29 марта Чичерину, — возможность использования ледокола «Надежный», находящегося в распоряжении морских сил Дальнего Востока. При этом в отношении текущего года практически выполнимая программа предусматривает посылку одного «Надежного» в целях только обхода острова, выполнения гидрографических работ, установки знаков и возвращения обратно. В отношении выполнения всей этой экспедиции Морское ведомство предполагало бы, однако, желательным предварительное признание дипломатическим путем прав СССР на эту территорию»51.

Столь нежелательное отношение к решению важнейшей задачи непосредственным исполнителем вынудило Г.В. Чичерина вновь растолковать мнение своего ведомства. Адресуясь не только к Панцержанскому, но и к еще одному заместителю председателя Реввоенсовета СССР, М.В. Фрунзе, а также на всякий случай и к И.С. Уншлихту, он объяснил: «НКИД считает, безусловно, необходимой посылку экспедиции на остров Врангеля в ближайшие месяцы. Выраженное вами желание о том, чтобы состоялось предварительное признание дипломатическим путем прав СССР на эту территорию, невыполнимо. Как раз наоборот, экспедицию следует предпринять именно для того, чтобы таким путем оформить права СССР на эту территорию. Установка радиостанции не является непременной необходимостью в ближайшее время, но безусловно необходимо поднятие флага СССР на острове Врангеля и оставление знака суверенного права Союза. Обход острова для этой цели недостаточен»52.

Такое же недопонимание встретило поначалу предложение НКИД и в Совете труда и обороны. Чичерину снова пришлось растолковывать первоочередные задачи, на этот раз — председателю СТО Л.Б. Каменеву: «Необходимо одно — поднять на острове Врангеля флаг СССР. Совершенно недопустимо упустить из рук СССР эту территорию»53. И сумел убедить. Постановление СТО СССР об ассигновании испрашиваемой Реввоенсоветом суммы из сверхсметного кредита Наркомвоен… и резервного фонда СНК СССР последовало 21 мая54, а приказ об экспедиции, названной Особой гидрографической Дальнего Востока, был отдан 3 июня.

Начальником экспедиции утвердили Б.В. Давыдова, начальника Управления по обеспечению плавания (УБЕКО) Дальнего Востока. Выбор же именно на него пал далеко не случайно. Еще участвуя в экспедиции Ледовитого океана под началом Б.А. Вилькицкого, двадцатишестилетний Борис Владимирович в звании старшего лейтенанта в 1910–1912 годах командовал ледокольным пароходом «Таймыр». На нем сумел не только подойти к Врангелю, но и собрать материал для изданной им в 1912 году лоции по плаванию от мыса Дежнева до устья реки Колымы.

Заместителем Давыдова назначили Г.Д. Красинского, перед тем уполномоченного СТО по Карскому морскому пути. Ему предстояло, если к тому вынудят обстоятельства, возглавить зимовку на Врангеле либо соседнем острове Геральда. Ну а кораблем для похода остался избранный для того еще весною ледокол «Надежный», 15 мая переклассированный в канонерскую лодку и переименованный в «Красный Октябрь».

20 июля «Красный Октябрь» оставил Владивосток и взял курс на Камчатку. А уже на следующий день заявила о себе проблема, про которую в спешке забыли. Чичерину пришлось срочно запросить мнение М.В. Фрунзе и заместителя председателя ОГПУ Г.Г. Ягоды о том, как следует действовать Давыдову и команде канонерки в случае выполнения задания. «Нас спрашивают, — объяснял Георгий Васильевич, имея в виду обращение к нему председателя ЦИК Якутской АССР Герценберга, — если на острове Врангеля застанем экспедицию американцев и эскимосов, надо ли от них потребовать, чтобы они уехали?» И тут же высказал собственное предположение: «Собственно, присутствие посторонних людей на острове Врангеля нам не мешает, если только не оспаривается наш флаг, т. е. наша суверенная власть. Можно при этом сделать какую-либо оговорку, может быть, по этому поводу послать телеграмму соответствующему правительству, но я не вижу, зачем требовать от этих иностранцев удаления с острова Врангеля. Пожалуйста, сообщите ваши соображения по этому поводу»55.

Г.В. Чичерин со столь мягким вариантом решения проблемы оказался в меньшинстве. Обнаруженных иностранцев — для острастки другим — договорились непременно выдворить как нарушителей пограничного режима.

«Красному Октябрю» повезло с погодой, и он 26 июля, пополнив трюмы углем, покинул Петропавловск, 3 августа — бухту Провидения, а 10 августа прошел Беринговым проливом. Спустя девять дней канонерка бросила якорь в бухте Роджерса на острове Врангеля. 20 августа Давыдов, Красинский и несколько матросов сошли на берег. Подняли флаг Советского Союза и установили железную доску со следующим текстом: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь! Гидрографическая экспедиция Дальнего Востока. 19 августа 1924 года»56. А ближе к середине дня обнаружили и стефанссоновских колонистов — американца Уэллса и эскимосов-охотников. Их, не оказавших ни малейшего сопротивления, более того, даже выразивших радость, взяли на борт и 29 октября доставили во Владивосток. Оттуда через Китай они выехали на родину.

В Наркоминделе не ошиблись, сделав основную ставку не на дипломатическую переписку, а на поход канонерки к Врангелю и подъем над ним флага СССР. Трудно усомниться, что именно такие решительные действия, информация о которых появилась в печати как Советского Союза, так и Великобритании, и заставили Форейн-офис занять наконец вполне конкретную позицию: определиться по проблеме, которая два года являлась источником недоразумений между двумя странами.

В ходе Русско-Британской конференции, проходившей в Лондоне осенью 1924 года, заместитель министра иностранных дел Великобритании Артур Понсонби сделал то заявление, которого так долго дожидались в Москве. Сказал: «Правительство его британского величества не имеет никаких претензий на остров Врангеля»57.

Официальное признание Понсонби явилось безусловной победой советской дипломатии. Но все же в НКИДе приходилось учитывать и иное. К примеру, то, что 18 августа того же года из Нома вышла американская паровая шхуна «Херман». Ее зафрахтовала крупная меховая фирма «Братья Ломак», действовавшая преимущественно на Аляске, для того, чтобы забрать пушнину, заготовленную колонистами Врангеля, а заодно и поднять над островом флаг США. Тяжелые льды помешали осуществить это, и все же «Херман» сумел подойти к острову Геральд и водрузить американский флаг на нем58.

Не исключая в дальнейшем очередных аналогичных аннексионистских действий, 20 октября Г.В. Чичерин подписал циркуляр, призванный лишний раз напомнить о суверенных правах Советского Союза в Арктике: «Союзное правительство ССР, неоднократно имевшее случаи констатировать попытки посягательства со стороны иностранцев на территориальные права СССР в отношении некоторых островов, расположенных близ северного побережья Сибири, вынуждено заявить всем державам нижеследующее.

В сентябре 1916 года российское правительство нотифицировало как всем находящимся с ним в союзе, так и нейтральным державам, что нераздельную составную часть российской территории составляют острова… составляющие вместе с островами Новой Сибири, Врангеля и другими, расположенными вблизи азиатского побережья России, северное продолжение континентального сибирского плато (шельфа. — Прим. авт.). Одновременно тем же державам была сообщена карта, на которой были отмечены территории, составляющие предмет вышеупомянутого заявления российского правительства».