В поисках утраченного - Алексей Иванович Толстых

– Ничего страшного, Эдмунд, – улыбнулся легат. – Вы еще молод, а молодому организму это свойственно. Но, прошу вас, не называйте меня монсеньор. Не надо привлекать внимание.

– Простите! А как мне тогда к вам обращаться?

– Ну не товарищ же, – рассмеялся он. – Просто: доктор Уолш.

Паровоз дал продолжительный гудок, и состав тронулся в дальнейший путь.

– И сколько еще нам ехать? – поинтересовался молодой человек, присаживаясь у окна.

– По моим подсчетам, еще, где-то пару часов, – ответил Уолш, достав из внутреннего кармана часы, и посмотрел на циферблат.

– Нижний Новгород – это наша конечная цель?

– Все будет зависеть от той информации, что предоставит мой человек.

– Я полагал, что вы обладаете уже достаточной информацией, раз мы отправились в этот путь.

– Отчасти да.

– То есть, вы хотите сказать, что мы едем наобум? – удивился молодой человек.

– Нет, конечно, Эдмунд,– улыбнулся легат. – То, что касается нашей миссии, здесь все в порядке. Бумаги у меня на руках. Более того нас там уже ждут. Но, помимо официальной миссии, у нас с вами есть еще одна, скажем так – неофициальная.

– Да, меня предупреждали, что я должен буду вам посодействовать в каком-то деле. И, как я понимаю, это дело подошло.

– Вы правильно понимаете, Эдмунд. Но, для начала, мне хотелось бы с вами объясниться, по поводу предстоящего, как вы выразились «дела».

– Я не привык задавать лишних вопросов.

– Это похвально. Но мне не нужен слепой исполнитель. Мне нужен помощник.

– Хорошо, давайте объяснимся.

– Вы, кода ни будь, слышали о Либерии русского царя Иоанна? – сразу перешел к делу Уолш.

– Эта красивая сказка известна всем, мон…, простите, доктор, – усмехнулся Эдмунд.

– А если я вам скажу, что это не сказка.

– Но ведь еще в прошлом веке, – возразил молодой человек, – под нажимом мировой общественности, Александр Третий был вынужден пригласить в Россию ведущих специалистов для изучения этого вопроса. Им были открыты все архивы, а также полная свобода действия. Кстати, в эту комиссию входили и представители от Престола. Но, как вам известно, после долгой и тщательной проверки так ничего и не было найдено. Комиссия была вынуждена свернуть дальнейшие поиски и объявить, что Либерия – это просто красивая легенда. И не более того.

– Вы меня удивляете, уважаемый Эдмунд! – усмехнулся легат. – Хотя мне вас и рекомендовали, как хорошего специалиста. Да, царь Александр, действительно, был вынужден пригласить в Россию многих европейских ученных, из-за той шумихи, что была поднята по нашим рекомендациям. Но царь показал лишь то, что посчитал нужным! Хотя мы требовали полной открытости.

– Но, ведь, как мне известно, – смутился молодой человек, – были открыты все архивы.

– Эдмунд! – уже рассмеялся Уолш. – Кто же будет такие манускрипты держать в архиве? Архив это привлекательная витрина государства, где хранится нужное и не нужное барахло, которое время от времени вытаскивают на свет, чтобы удивить или же попугать обывателей.

– То есть, вы хотите сказать, что книг там изначально не было?

– Ну, почему же! Было там несколько книг из библиотеки византийских императоров, которые представляют интерес, разве что для литераторов.

– А, что там должно было быть, по-вашему?

– Хороший вопрос! И очень сложный!

– И все же!

– Дело в том, уважаемый Эдмунд, Либерия – это не только библиотека византийских императоров. Ее, в свое время, хорошо дополнил царь Иоанн манускриптами и летописями, собранными со всей Руси. Это дополнение Либерии получило название «Северный архив». Вот он, по большому счету, и интересует нас.

– И, что же в нем, может быть, такого важного? Что этим озабочен даже Престол?

– Если в двух словах, то этот архив содержит различные сведения о славянах, в весьма невыгодном для нас ракурсе.

– Простите, доктор! Но, я не совсем понимаю вас.

– Видите ли, Эдмунд! Мы очень долго внушали этим русским, что они варвары. И если бы не мы европейцы, то они и по сей день оставались бы дикарями.

– А разве это не так?

– В том-то и беда, что нет! – развел руками легат.

– Но, я не слышал о каких-либо доказательствах обратного! – возразил молодой человек.

– Вы обманываете себя, Эдмунд. В противовес нашей «нормандской» теории, они создали свою – «славянскую». И вы о ней, уверен, слышали.

– Но это всего лишь предположение, ни на чем не основанное!

– Эдмунд, любое предположение, на чем-то основывается.

– Простите, доктор, но я привык оперировать фактами. А в данном случае их просто нет, в отличие, как вы выразились, от нашей теории. Да и вообще! Откуда такая уверенность?

– Что ж, уважаемый мой оппонент, – улыбнулся Уолш, – вы хотите факты, пожалуйста. Моя уверенность, как раз и строится на фактах.

Итак, изначально мы были уверены, что Либерия – это единое целое. Однако, впервые, что она разделена на две части, мы узнали только во времена царя Алексея. Да… – протянул он, – это было славное время! Тогда у нас, чуть не получилось, поставить во главе русской церкви своего патриарха, после того, как нам удалось свергнуть Никона. Но, увы!

Так вот! Долгое время мы были не в ведение, по какому принципу была поделена библиотека. Пока, небезызвестный вам, Ломоносов не стал утверждать, что норманны, к образованию государства у славян, не имеют никакого отношения. В начале это нас забавляло, но после его смерти, когда все рукописи попали к нам, это нас насторожило. Дело в том, что в своих заключениях он ссылался на неизвестные нам манускрипты.

– Может он их просто выдумал? – предположил молодой человек.

– О! Вы плохо знакомы с биографией этого русского академика. Ломоносов был не таким человеком, чтобы пускать пыль в глаза. И как это не печально признать, но он был настоящим ученым. У Ломоносова были эти документы и это факт. То, о чем он писал, просто так не выдумаешь.

– Но я не слышал, о каких-либо серьезных, его исторических трудах.

– Правильно, – вновь усмехнулся Уолш. – Их никто не видел. Я же вам сказал, что все его рукописи, после его смерти, были изъяты. Они все у нас!

– Хорошо! Но на одном Ломоносове строить предположения, как-то зыбко, – возразил Эдмунд.

– Вполне с вами согласен! Поэтому, я и говорю, что мы долгое время были относительно спокойны, в своем неведение. Пока не появилась история Татищева, ставшая для нас вторым серьезным звонком.

– И чем же она вас насторожила? Как я знаю, не все историки серьезно относятся к некоторым выводам, приведенным Татищевым в своей работе.

– Дело в том, уважаемый Эдмунд, что эти, как вы выразились «выводы», Татищев строил, ссылаясь на летописи и манускрипты, совпадающие с теми, что мы изъяли у покойного Ломоносова.

– Очень интересно, – проговорил молодой человек, посмотрев на своего собеседника.

– Более того, он цитирует труды древних греков, – продолжил легат, – работы которых нет ни в одном каталоге.

– То есть, вы хотите сказать, что оба этих русских пользовались одним источником – Либерией?

– Вы начинаете меня понимать, Эдмунд.

– Невероятно! – развел руками молодой человек. – А, что же вас окончательно убедило?

– Ни что, а кто, – поправил