Покоренный Кавказ (сборник) - Альвин Каспари

Дикая природа и отсутствие хозяйственных интересов выработали из нагорных дагестанцев природных воителей. Никакие интересы, кроме привычки, не связывали их с домом. Ради приобретения часто самого необходимого им приходилось прибегать к насилию. Каждое племя видело в соседях врагов, всегда готовых к нападению и грабежу. Уже по одному этому мало кто из горцев Дагестана заботился о накоплении имущества, богатств, даже о своей внешности. Было бы только оружие – все остальное с помощью его приобрести всегда можно.

Дагестанский горец всегда оборван, чуть не в лохмотьях, женщины горцев никогда не щеголяли нарядами, зато мужчины обвешаны дорогим оружием, блистающим серебряными украшениями, «тавлинский» кинжал всегда отточен, винтовка с роскошно отделанным прикладом, конь – что «невеста, убранная на свадьбу». Всегда горец был готов к борьбе – все равно к какой: к нападению или отражению нападения. Селения горцев – аулы – лепились, как гнезда, по уступам гор, и каждая сакля в них представлялась способною к отчаянному сопротивлению крепостцою. Жизнь и своя, и чужая не считалась ни во что. О разбойничьих набегах на Кахетию, Персию, в занятое русскими Предкавказье и говорить нечего: грабеж здесь был почетной работой, прибыльным ремеслом, и наиболее отчаянный разбойник являлся наиболее уважаемым человеком…

Где ногой ступили мы,Плачут матери и жены,Слышны вопли, слышны стоны,И среди вечерней тьмы,Там, где реет наше знамя,Разлилось рекою пламя —

так воспевают свои подвиги сами дагестанские горцы. Приморский Дагестан – полный контраст с Нагорным.

Спускаясь к Каспию, горы, получающие с него необходимую влажность, роскошно оделись растительностью; здесь много возделанных полей, здесь пастбища, леса чинары и орешника. Чем ближе к Каспию, тем все более местность принимает равнинный характер. Воды уже много: многоводный Сулак на севере, могучий Самур на юге, не считая многих мелких речек, орошают все Приморье. Тут же и население другое. На севере живут кумыки, в центре – казикумыки, или лаки, а на юге – татары; среди всех этих племен рассеялось и слилось с ними еще в давным-давно миновавшие времена множество евреев, проникших даже в горы и там преобразовавшихся в заправских горцев.

Наконец, Приморский Дагестан был всегда путем, по которому ходили в Европу и из Европы завоеватели. Здесь проходили в своем походе на Индию Александр Македонский, тут побывали орды Чингисхана, Тимура; наконец, русское движение с севера в Закавказье свершалось этим же путем, и в предыдущем очерке мы видели уже, что Приморский Дагестан в первой четверти XVIII века уже составлял собственность России, присоединенный к ней могучею волею великого Петра.

Приморский Дагестан отделен от Нагорного Дагестана, или Лезгистана, горными кряжами и разделялся, как сказано выше, на шамхальство Тарковское, общества Акушинское и Дженгутаевское, уцмийство Каракайдагское, мейсумство Табасаранское. Здесь нелишним будет сказать, что такие наименования, как шамхальство, уцмийство, мейсумство и прочие, суть наследие того отдаленнейшего времени, когда в Приморском Дагестане хозяевами были пришельцы-арабы, установившие здесь образ правления и разделение на административные округа. По вероисповеданию жители Приморского Дагестана в огромном своем большинстве – магометане-сунниты; по своей внешности и характеру они имеют много сходства с лезгинами. Точно так же, как и эти последние, дагестанцы склонны к разбою, ко всякому насилию и вообще своеволию, ленивы, жадны, и среди всех их особенною склонностью ко всяким мятежам и возмущениям отличались акушинцы со своими соседями, дженгутаевцами; за этим народцем, по степени своей беспокойности, следуют каракайдаки, особенно прославившиеся своими разбоями на Каспии. Наиболее мирными были здесь обитатели шамхальства, короче других знакомые с русскими и находившиеся в русском подданстве еще со времен Петра Великого. Но и тарковцы не прочь были пограбить и вообще поразбойничать, раз это могло им безнаказанно сойти с рук. Тарковцы жили между Сулаком и Большим Кавказом, Каспийским морем и Аварией. Главный город их был Тарки – тот самый, который поэт Полежаев, побывав в нем, описывает так:

Я был в горах —Какая радость!Я был в Тарках —Какая гадость!Скажу не в смех:Аул шамхалаПохож немалоНа русский хлев…Большой и длинный,Обмазан глиной,Нечист внутри,Нечист снаружи.Мечети с три,Ручьи да лужи.Кладбища, ровДа рыбный лов,Духан, пять лавокИ, наконец,Всему вдобавокВверху дворец…

Поэт, как видно, нисколько не польстил столице шамхальства, но и современный Петровск недалеко ушел от Тарков, место которых он занимает.

Акушинцы и дженгутаевцы жили на западе шамхальства и находились в зависимости от шамхала тарковского. Акушинцы жили южнее, дженгутаевцы – севернее. Занимаемая ими область вся покрыта высокими горами, и по характеру своему оба этих племени очень похожи на аварцев, с которыми живут бок о бок. Кроме многолюдных аулов Акуши и Дженгутая – столиц обществ, в их областях были еще многолюдный и богатый аул Лаваши, аул Кубечи, аул Утемишь, около которого в петровском походе 1722 года произошла кровопролитная битва наступавшего русского отряда с десятитысячным скопищем каракайдакцев, окончившаяся погромом последних.

К югу от шамхальства, за Акушинскими горами, лежит уцмийство Каракайдагское со столицей-аулом Башлы, а еще южнее его, за горами Табасаранскими, – мейсумство Табасаранское, разделенное на две области, из которых одною правил кадий, другою – бек. Столицею Табасарани был большой аул Гиммеда, где жил кадий, а наиболее недоступным по своему нагорному расположению – аул Дювек.

Кроме всего вышеуказанного, в Приморском Дагестане остается еще узкая приморская полоса от реки Дербаха до реки Самура. Длина ее около 45 верст, ширина – 15. Эта полоса именовалась Дербентскою областью – от Дербента, важного торгового города, который по справедливости мог бы называться столицею всего Дагестана, если бы Дагестан был не федерацией народцев, а крепко сплоченным государством.

О Дербенте не раз уже упоминалось в предыдущих очерках. Напомним здесь только, что основание его приписывается Александру Македонскому. Вне легенды с историческою точностью можно отметить, что стены Дербента возведены персидским шахом Кабадом, вступившим на престол в 488 году от Рождества Христова. Стены эти начинались от моря и тянулись на сто верст до гор Главного хребта, по границе Аварии и Казикумыкского ханства, как бы являясь их продолжением и ограждая дербентцев от вражеских нашествий с севера. От этого-то почти у всех историков в наименование Дербента непременно входят слова или «ворота», или «дверь». У древнейших историков Дербент именуется «Албанскими воротами», у персиян – Дербент, что значит «Запертый проход», у турок – Дамюр-капи («Железные ворота»), Бабуль-абваб («Дверь дверей»), Бабуль-ходит («Железная дверь»).

Только у арабов Дербент именовался Серир-аль-Догаб, что значит «Золотой престол». Последнее наименование можно объяснить важнейшим торговым значением Дербента, сохранившимся за ним и поныне.

Не один раз уже на этих страницах упоминалось о народе «кумыки», «казикумыки». Эти ветви одного и того же тюркского народа сыграли видную роль в истории Кавказского края. Они, прежде всего, пришельцы. Кумыки, как уже сказано, тюркского племени, и некоторые исследователи-антропологи уверяют, что это – потомки древних хазар, сдвинутых сюда еще во времена седой древности. По их имени вся обширная равнина на северо-востоке Понто-Каспийского перешейка, у подошвы Андийского хребта, ограниченная южным рукавом дельты Терека и рекою Сулаком с севера и юга, побережьем Аграханского залива на востоке и подошвами нижних отрогов Андийского хребта на юго-западе и рекою Аксаем, затем Чечней и Тереком на западе, называется Кумыкской плоскостью. По плоскости этой текут реки Аксай, Ямансу, Ярыксу и Акташ. Климат равнины благодатный, по плодородию это одна из наибогатейших местностей всего Кавказа. Население – кумыки и ногайцы. Сюда-то к ним и направлялись первые и наиболее серьезные покушения русских; по Кумыкской плоскости проходили и народы азиатского Востока в Европу. Отряды Чингисхана прошли через эти открытые ворота Азии на Русь. Но и русские впоследствии продвинулись через кумыков и ногаев в Закавказье. На Тереке и Акташе были первые поселения придвинувшихся с Дона и Волги «воровских» казаков. В дельте Терека стояла первая казацкая крепостца Терки, затем Терская крепость. Здесь же была Тюмень – сборное место всех «воровских людей» Европы и Азии. Наконец, отсюда же началось древнейшее шамхальство Тарковское со своей столицею Тарки, на месте которой находится нынешний Петровск. Благодаря тому, что Кумыкская плоскость не представляет естественных преград для вооруженных вторжений, кумыки часто входили в столкновение с лезгинами Дагестана, чеченцами, кабардинцами и осетинами. От этого здесь замечается необыкновенное смешение племен. Есть поселения, жители которых, живя вместе, говорят на резко отличающихся друг от друга наречиях. Таков, например, аул Эндери (Андреева деревня – у русских). В подданстве у России кумыки состоят с 1559 года, но подданство это было только номинальное. В Дербентский поход Петра Великого кумыки были окончательно присоединены к России и оставались ей верны во все остальное время, не участвуя, по крайней мере, в той титанической борьбе, которую вели против надвигавшейся Руси остальные народности Кавказа.