Покоренный Кавказ (сборник) - Альвин Каспари

Кумыки по своему характеру резко отличаются от горцев. Они рассудительны, покорны, верны своему слову, до некоторой степени философы, но не прочь и от веселого времяпрепровождения. Хищничества в них нет, и грабежи вовсе не считаются признаками удальства или молодечества. Но вместе с тем кумыки, также и ногайцы, храбры, что не раз доказывали при совместных действиях с русскими. Кровомщение за обиды у них хотя и есть, но оно всегда может быть устранено путем примирения. Сверх всего этого кумыки легко поддаются европейской культуре и в последнее время даже меняют свое восточное, персидского и горского покроя, платье на европейские костюмы. По религии кумыки – сунниты. Живут они оседло и благодаря плодородию почвы могут считаться весьма зажиточным народом.

Таков этот народ, имевший большое влияние на ход событий во время движения Руси на азиатский Восток.

Теперь возвратимся к горским племенам, заселявшим Кавказский хребет.

Нагорный Дагестан – страна голодная, не могущая прокормить своих обитателей, зато к нему совсем тесно примыкает другая страна, которая и поныне называется «житницей Дагестана».

Это – Большая и Малая Чечня, называемая так русскими от аула Чечен на Аргуне, где организовалось самое сильнейшее сопротивление русским силам и где всегда тлели искры мятежей, восстаний, набегов и вообще всякой борьбы, когда пришло время покорения Кавказа. Чтобы ясно представить себе территорию Чечни, необходимо взглянуть на карту. С севера и запада Чечню ограничивают Терек и Качкалыковский горный кряж, отделяющий ее от Кумыкской степи; с запада же Чечня граничит с Кабардою, на юге ее границы – Андийский хребет и Большой Кавказ, а на востоке река Акташ отделяет Чечню от Дагестана. Сунжа, приток Терека, делит эту страну на две почти равные части: Большую, или возвышенную, Чечню (по правому берегу Сунжи) и Малую, или низменную (по левому берегу).

Чеченцы сами себя называют нахчойцы, нахче, что значит «народ», лезгины и кумыки называют их мисджегами, грузины – кистами; чеченцами же их, как уже сказано выше, называют только русские. Точно так же, как и горные дагестанцы, чеченцы делятся на множество племен, из которых в недавнем историческом прошлом Чечни наиболее выдающимися были албинцы, атагинцы, ауховцы, назрановцы, карабулаки, джерахи, галгаи, мичиковцы, качкалыковцы, ичкеринцы; сюда же присоединяют и ингушей. Большинство этих названий дано чеченцам уже русскими и самим им неизвестно. Соседи называют их также мычкиз.

Как можно догадываться по некоторым народным преданиям, чеченцы – это выселенцы из Нагорного Дагестана. Сперва они спустились по северным склонам Андийского и Большого Кавказского хребтов и заняли плодородные равнины по Сунже и Аргуну, Гойте, Чохе и другим притокам Сунжи.

Местность эта была сплошь покрыта лесами и представляла удобства для защиты в случае нападения; единоплеменники же чеченцев – тавлинцы – не замедлили последовать за своими выселенцами, и, конечно, с целями грабежа. Тавлинцы сдвинули чеченцев к Аргуну, но те нанесли им на берегах этой реки такое поражение, что до сих пор для обозначения ничего не стоящих вещей у чеченцев существует выражение: «дешевле, чем тавлинские папахи». Когда произошло это событие, в истории указаний нет, легенды же чеченские тоже не дали на этот счет никаких определенных указаний. Впрочем, есть сведения, что в XVII столетии чеченцы выдерживали отчаянную борьбу с ногайскими татарами, кабардинцами и кумыками. С русскими чеченцы вошли в соприкосновение лишь в 1708 году, во время похода астраханского губернатора Апраксина.

Свое происхождение или, вернее, политическое объединение пастушеских общин сами чеченцы в легендах своих и преданиях приписывают некому Али-Арабу, беглецу из Дамаска, поселившемуся в верховьях реки Ассы у галгаев. Али взял не силой, а умом и цветистым красноречием. Сын его, Начхоо, по прозвищу Тюрпиль, что значит «богатырь», стал народным героем, и чеченцы считают его своим родоначальником.

Чеченцы, как мужчины, так и женщины, наружностью чрезвычайно красивый народ. Они высоки ростом, очень стройны, физиономии их, в особенности глаза, выразительны; в движениях чеченцы проворны, ловки; по характеру они все очень впечатлительны, веселы и остроумны, за что их называют «французами Кавказа», но в то же время подозрительны, вспыльчивы, вероломны, коварны, мстительны. Когда они стремятся к своей цели, для них хороши все средства. Вместе с тем чеченцы неукротимы, необыкновенно выносливы, храбры в нападении, защите и в преследовании. Это – хищники, каких немного среди горных рыцарей Кавказа; да и сами они не скрывают этого, избирая среди царства животных своим идеалом волка.

Всех зверей сильнее лев,Птиц сильнее всех орел.Кто ж, слабейших одолев,В них добычи б не нашел?Слабый волк на тех идет,Кто его порой сильней,И его победа ждет,Если ж смерть – то, встретясь с ней,Волк безропотно умрет! —

так превозносят чеченские песни отвратительнейшего из хищников животного царства.

Неукротимость, своеволие и не дикость, а хищные инстинкты породили среди чеченцев на почве кровомщения абречество. Абрек – это нечто дико безумное по самому своему существу, это – человек, принявший на себя обряд долгой кровавой мести и отчуждения от общества под влиянием какого-либо сильного горя, обиды, потери или несчастия. Что такое абрек, лучше всего видно из клятвы, которую давал чеченец, вступая в число абреков:

«Я, сын такого-то, сын честного и славного джигита, клянусь святым, почитаемым мною местом, на котором стою, принять столькото-летний подвиг абречества, – и во дни этих годов не щадить ни своей крови, ни крови всех людей, истребляя их, как зверя хищного. Клянусь отнимать у людей все, что дорого их сердцу, их совести, их храбрости. Отниму грудного младенца у матери, сожгу дом бедняка, и там, где радость, принесу горе. Если же я не исполню клятвы моей, если сердце мое забьется для кого-нибудь любовью или жалостью, пусть не увижу гробов предков моих, пусть родная земля не примет меня, пусть вода не утолит моей жажды, хлеб не накормит меня, а на прах мой, брошенный на распутье, пусть прольется кровь нечистого животного».

Встреча с абреком – несчастие, и вот как описывает ее один из путешественников.

«Если вы, – говорит он, – завидели в горах кабардинку, опушенную белым шелком шерсти горного козла, и из-под этих прядей шелка, раскинутых ветром едва ли не по плечам наездника, мутный, окровавленный и безумно блуждающий взор, бегите от владетеля белой кабардинки, это – абрек. Дитя ли, женщина ли, дряхлый ли бессильный старик – ему все равно, была бы жертва, была бы жизнь, которую он может отнять, хотя бы с опасностью потерять свою собственную. Жизнь, которою наслаждаются, для него смертельная обида. Любимое дело и удаль абрека – надвинувши на глаза кабардинку, проскакать под сотнею ружейных или винтовочных стволов и врезаться в самую середину врага.

Слово „абрек“ значит „заклятый“. И никакое слово так резко не высказывает назначение человека, разорвавшего узы дружбы, кровного родства, отказавшегося от любви, чести, совести, сострадания – словом, от всех чувств, которые могут отличить человека от зверя. И абрек поистине есть самый страшный зверь гор, опасный для своих и чужих: кровь – его стихия, кинжал – неразлучный спутник, сам он – верный и неизменный слуга шайтана. Абреки нередко составляли небольшие партии или шли во главе партий, перенося всю силу своей ненависти на русских. И встреча с ними войск неизбежно вела за собою кровопролитные схватки. Абреков можно было перебить, но не взять живыми».

Таковы были чеченцы; совсем противоположны им по своему нраву кабардинцы и черкесы. Кабарда разделяется на Большую и Малую Кабарды. Малая Кабарда, гранича с Чечней, определяется углом, образуемым Тереком при впадении в него реки Малки. Большая Кабарда начинается от верховьев Малки, доходит по Джинальскому хребту до ее устья и затем на востоке ограничивается Тереком. На юге ее ограничивают Черные и Кабардинские горы; на западе за Большою Кабардою до восточного Черноморского побережья, ограничиваемые с севера Кубанью и Малкой и с юга Большим Кавказом, оба склона которого они занимали, жили черкесские племена, составлявшие в общем целом народ адыге. Наиболее известных их племен одиннадцать. Самым воинственным были абадзехи, жившие в долинах рек Белой, Лабы, Пшиша, Псекупса, то есть на северном склоне Большого Кавказа. Затем по реке Упсину с притоками обитали шепсуги. На берегу Черного моря, между Анапою и устьем Туапсе, а также по Кубани до Адагума – натухайцы, около них бесленеевцы, а западнее последних егарукайцы и метешенцы. Между реками Скагуаше и Пшишем обитали гатюкаевцы; севернее – темиргои и бжедухи и, наконец, джанеевцы и помесь всех черкесских племен – убыхи. За землею убыхов, по Черноморскому побережью, в нынешней Кутаисской губернии, от реки Ингура до реки Бзыба, жили абхазы, джихи, или садзы – до реки Соши и абазинцы. Последние три племени, под общим наименованием абхазов, составляют отдельную группу черкесов, которых всех вообще разделяют на адыге, кабардинцев и абхазов. Наиболее замечательным были среди этих племен кабардинцы. Кабардинцы – это аристократы Кавказа. Они никогда не были стиснуты горами. Кабарда выдвинулась в предгорные равнины Северного Кавказа, сливающиеся с южнорусскими степями. Характер местности налагает свои особенности и на характеры своих жителей. Кабардинцы храбры, честны, вовсе не склонны к вероломству и коварству, как чеченцы; они красивы собою и очень внимательно относятся к своей внешности. «Он одет как кабардинец», – говорят на Кавказе про горца, отличающегося умением хорошо одеться. Кабардинцы изящны в движениях, отличаются изысканною деликатностью и, как выше сказано, благородством своего характера. Кабардинец редко лжет и никогда не обманывает даже своего врага. Во времена глубокой древности они уже вошли в соприкосновение с русскими, ходили в Крым, где равнина между реками Бельбеком и Кагелем и до сих пор называется Черкесскою.