Обманувший дьявола - Игорь Ягупов

– Идем? – спросила Аня, подбежав к нему и как-то незаметно перейдя на ты. –  У меня времени до двух часов.

– Идем, конечно,– подтвердил Андрей.

Они двинулись вдоль по улице. Сначала Андрею показалось, что он споткнулся. Но тупая боль тут же пронзила грудь. Как будто на нее навалилось что-то тяжелое. Он силился вздохнуть, но не мог. Он хватал и хватал ртом воздух, но тот словно не хотел заходить в его легкие.

– Скамейки, там есть скамейки, – повторяла Аня.

Наверное, она поддерживала его. Он не мог это сообразить. В глазах у него потемнело. И он плохо видел, что происходило вокруг. Кажется, Ане помогал кто-то еще. Наверное, какой-нибудь добрый прохожий. Из тех, кто не даст незнакомому человеку спокойно умереть на улице. Его куда-то вели. Впрочем, наверное, это были всего несколько шагов. И лишь его слабость растянула их в долгий путь.

Потом ему стало легче. Боль в груди отступила, сменившись привычной, почти не отпускавшей его все последнее время тошнотой. Он обнаружил, что сидит на скамейке. Они рядами были выставлены прямо на улице напротив театра. Сколько прошло времени? Пару минут? Полчаса? Нет, наверное, все-таки речь шла о каких-то минутах. Иначе его уже забрала бы скорая. Аня растирала ему виски. В ее взгляде чувствовалась тревога.

– Похоже на сердце, – озабоченно сообщила Аня, заметив, что взгляд Андрея вновь стал осмысленным. – У тебя такое часто бывает?

– Нет, – пробормотал он, – никогда не было.

Потом вспомнил о случае в курилке, когда на него набросились две девицы, и добавил:

– Может быть, пару раз. Но не часто. Нет. Как будто кол в грудь вгоняют. Но сейчас уже лучше.

– Ты завтракал?

– Да, конечно, завтракал. Уже все нормально. Не беспокойся.

– Надо бы кардиограмму снять. Давай, я все же вызову скорую, –  доставая мобильник, предложила Аня.

Андрей неистово запротестовал.

– Как маленький. Врачей боишься, что ли? С сердцем не шутят, – в Ане, похоже, проснулась медсестра. – Хотя бы давление надо измерить.

– Нет, нет, нет. Мне уже хорошо, – отмахнулся Андрей. – Я тебя умоляю, не надо так беспокоиться. Пойдем.

Но девушка все же заставила его просидеть на скамейке еще минут десять.

23.

Музейные работники к его делу отнеслись с пониманием. Впрочем, Андрей еще раз поблагодарил судьбу за то, что она послала ему Аню. Без нее у него, наверное, не хватило бы сил пробить оборону бдительной вахтерши, охранявшей вход в храм истории. И до самих хранителей фондов он бы так и не добрался.

– Понедельник сегодня, выходной у нас, – заявила вахтерша, как только они переступили порог сумрачного здания со стрельчатыми потолками, – завтра приходите.

– Да нам не нужна экспозиция, – пробовал объяснить Андрей, – нам бы переговорить со служителями.

– Служители в церкви, – отбрила его суровая тетка.

– Со смотрителями, – уточнил Андрей. – Сегодня, может быть, как раз и удобнее. Когда музей не работает.

– Заранее надо договариваться о встречах, – не сдавала занятых позиций женщина. – Если каждый здесь будет шляться туда-сюда, туда-сюда…

– Да как вы можете так говорить? – возмутилась Аня. – Человек приехал к нам из другого города. Издалека. Специально, чтобы выяснить историю семьи. Потратился. А вы…

– Надо официальные запросы делать, – изо всех сил сопротивлялась вахтерша.

– И что? – огрызнулась Аня. – Когда вы получите на них ответы? И что вам там ответят?

– Да ничего хорошего, – буркнула привратница, – это точно.

Должно быть, Аня задела ее своими вопросами за живое.

– Я с год назад отсылала запрос в архив Череповца, – продолжила стражница дверей. – Нужна была справка о том, что покойный муж мой когда-то там работал. На заводе. Так не нашли. Никто ничего не хочет делать.

– Потому человек и бегает сам, – усилила напор Аня. – Лицом к лицу всегда проще.

Смилостивившись, вахтерша направила их к Лидии Павловне, заместителю директора.

– Поднимитесь на второй этаж. А дальше направо и по коридору до конца, – напутствовала она их.

В музейном коридоре царил полумрак. Свет проникал сюда лишь через узкое решетчатое окошко в дальнем конце. С обеих сторон вдоль стен шли тяжелые резные двери. Каждый шаг по мраморному полу отдавался гулким эхом. Казалось, что оно вот-вот разбудит кого-то, кто спал за огромными дверями. Андрей и Аня невольно стали ступать осторожно, чтобы не нарушать царившей в коридоре тишины. Но у них ничего не выходило. Чем аккуратнее ставили они ноги на пол, тем громче разносились по пустому пространству звуки шагов. И вскоре уже весь музей был наполнен этим зловещим шаркающим шумом.

Лидия Павловна оказалась маленькой сухонькой женщиной, которая почти полностью скрывалась за огромным письменным столом, заваленным папками с белыми тесемочками. Поминутно извиняясь за вторжение, Андрей в нескольких предложениях объяснил ей свою просьбу. Дескать, семья давно перебралась в другие края. Но корни у них курские. Хотелось бы узнать о прадедах. Восстановить генеалогическое древо. Покойная бабушка часто упоминала некоего Прова. Хотелось бы хоть что-то о нем выяснить: когда умер, где похоронен. Человек, говорят, был известный. Вдруг сохранились какие-нибудь записи?

– Я понимаю, это не совсем ваша работа, – в сотый раз покаялся за внезапный визит Андрей. – Извините, что отнимаю у вас время. Но, честное слово, больше и не знаю, куда обратиться. Поэтому осмелился побеспокоить.

– Что вы, что вы, какое беспокойство? – замдиректора, казалось, источала доброжелательность. – Вы здесь не первый и не последний. Сейчас многие ищут свои корни. Приезжают, присылают запросы. Каждый день получаем. И стараемся людям помочь. Но, к сожалению, далеко не всегда это возможно. Даже относительно советского периода. А вас, я поняла, интересует гораздо более раннее время.

– Середина девятнадцатого века, – со знанием дела вставила Аня.

– Да, шестидесятые, может быть, семидесятые годы, – подтвердил Андрей.

– Вряд ли что-то можно найти, – закивала Лидия Павловна. – Вы, конечно, переговорите с Жанной Петровной, она у нас занимается архивами досоветского периода. Я ее сейчас приглашу. Но надежды мало.

Жанна Петровна, молодая девица в очках, которая через пару минут после звонка начальницы присоединилась к их разговору, окончательно развеяла последние надежды Андрея.

– Понимаете, – объяснила она, – мы работаем с архивами. Но документарная база очень невелика. Церковные метрики – рождения, браки, смерти – в основном были уничтожены в двадцатые годы. Вместе со всей церковной атрибутикой. Тогда не понимали, что это всего лишь архивы. И никакого отношения к культу они не имеют. Что касается других источников – например, судебных решений, если, скажем, ваш предок совершал какие-то правонарушения, – то эти документы по большей части сгорели в войну. Тогда в здание, где они хранились, попала бомба. Фактически выяснить что-то возможно только чудом и то по семьям дворян. Там еще можно направить запрос в Москву. Существовал единый реестр дворянства. Может быть, что-то найдется и у нас. Если, например, говорить про то же Митрошино, то рядом с ним было поместье графов Леопольдовых. Про эту фамилию нам кое-что известно. Что до крестьян, то обнаружить что-то можно только случайно. Архивы не оцифрованы, и поисковые возможности из-за этого еще более ограничены. Поймите правильно, мы не можем допустить вас самих к подлинникам документов. А у музея нет возможности заниматься подобными изысканиями. Тем более, повторяю, надежды на результат практически нет.

– Понятно, – вздохнул Андрей.

– И ничего нельзя сделать? – возмутилась Аня.

Что ответила ей на это Жанна Петровна, Андрей не услышал. Он отвлекся, заметив, как среди папок, стопой громоздящихся на столе, что-то зашевелилось. Вглядевшись пристальнее, он заметил, как между желтоватых от времени картонок вылез на столешницу длинный розовый червячок. Он извивался всем телом, как будто его били конвульсии, и подползал к Андрею все ближе.

Андрей невольно отшатнулся и убрал со стола руку, на которую до этого облокачивался. Только тут он заметил, что стол кишмя кишит червями. И что они, по-видимому, уже давно по его руке забрались к нему под рубашку. Он почувствовал их конвульсивные движения на своем теле. Они впивались в его кожу, пробуравливая ее своими крохотными черными головками, и забирались все глубже и глубже.

Он стал давить их руками, стараясь при этом, чтобы его движения не заметили окружающие. Он гладил себя рукой по груди, чтобы уничтожить червей. Но это не помогало. Все его тело как будто было охвачено пламенем. Черви передвигались внутри него, под кожей, сползаясь к животу. Наверное, они уже проникли в его желудок и заполнили его. Он чувствовал, как копошащийся живой клубок поднимается все выше и выше и скоро поток червей вместе с остатками непереваренной пищи и желудочным соком хлынет у него изо рта. Он судорожно сжал зубы, чтобы не допустить этого. Заметив, наверное, его борьбу с червями, хозяйка кабинета что-то сказала ему, возможно, о чем-то спросила. Но он не смог расслышать. В ушах его шумела бесконечной набегающей волной пульсация крови. Чтобы выглядеть естественно, он молча кивнул в ответ, боясь расплескать содержимое собственного желудка.