Обманувший дьявола - Игорь Ягупов

Ему становилось все хуже и хуже. Он давился комом из червей, забивших ему горло, и уже не мог сдерживать рвотные позывы. Он судорожно закашлялся и сложился на стуле почти вдвое, чтобы унять боль в груди. Перед глазами у него оказался мраморный пол. Впрочем, он не был мраморным, как показалось ему, когда он вошел в кабинет. Нет, это были не красноватые прожилки камня, а одно сплошное шевелящееся море красноватых червей. Они поднимались снизу, раздвигая своих собратьев, и извивались на поверхности, пока их самих не вдавливали в глубину следующие легионы червей. Андрей содрогнулся. Под ним не было ничего, кроме метров, возможно, километров червей. И в любую секунду он мог провалиться туда, в эту зловонную отвратительную бездну.

Потом в его сознании был провал. Он чувствовал только боль в груди. Ее щемило, как от задержанного надолго дыхания. Но вздохнуть было невозможно. Он словно поднимался из морской пучины к поверхности. Захлестнувшая его тьма постепенно рассеивалась. И он уже мог слышать где-то наверху приглушенные расстоянием и толщей воды голоса.

– Переживает… история семьи… любимая бабушка… сердце… – объясняла кому-то Аня.

Потом он вынырнул на поверхность, к жизни и свету. Жанна Петровна держала возле его рта стакан с ледяной водой. И он пил из него, как младенец или тяжело больной, клацая зубами по запотевшему стеклу.

– Вам лучше? – спросила Жанна Петровна, поймав на себе его осмысленный взгляд.

– Да, спасибо, – отстраняясь от стакана, выдавил он, – простите ради бога.

– Что вы, что вы, – замахала руками Лидия Павловна, – какие тут извинения. Хорошо, что все хорошо кончается. Вам точно не нужна помощь?

– Нет, со мной уже все нормально, – пробормотал Андрей и, обернувшись к Ане, добавил: – Мы, пожалуй, пойдем.

– Одни расстройства у человека в нашем городе, – сверля заместителя директора музея строгим взглядом медсестры, громко произнесла Аня.

По-видимому, она со всей возможной выгодой смогла обратить очередной приступ Андрея к его же пользе. По крайней мере, вид у музейных дам был весьма испуганный и сочувствующий, почти извиняющийся.

Андрей уже хотел встать со стула, чтобы уйти.

– Подождите, – внезапно остановила его Жанна Петровна.

Служительницы истории переглянулись. По-видимому, им обеим пришла в голову одна и та же мысль, но они не были уверены, стоит ли доверять ее посторонним. И все же чувство сострадания к их безутешному посетителю восторжествовало в сердцах музейных див.

– Может быть, Поморцев? – почти просительно предложила своей начальнице Жанна Петровна.

– Хорошо, – после небольшого раздумья кивнула Лидия Павловна.

– Видите ли, – повернулась к визитерам Жанна Петровна, – есть у нас в городе один человек. Некий Поморцев Николай Сергеевич. В наших кругах он очень известен. Собственно говоря, он не историк и не архивист. Всю жизнь отработал в какой-то котельной. Но знания в области краеведения имеет богатейшие.

– Да, энтузиаст величайший, – подтвердила Лидия Павловна.

– Величайший, – тут же согласилась с ней Жанна Петровна. – Мы сами к нему часто обращаемся. У него не дом, а архив. Сотни тысяч листов. Собирал по крупицам. По всей области. Каждую деревеньку прошел. Чуть ли не дом за домом. У кого-то домовая книга сохранилась. У кого-то дедушкины фотографии. Человек интереснейший. Причем специализируется именно на девятнадцатом веке.

– Да, – кивнула Лидия Павловна, – его конек.

– Может быть, он сможет подобрать вам какую-нибудь информацию о вашем предке, – продолжила, бросив взгляд на начальницу, ее молодая коллега.

– Впрочем, есть тут одно «но», – по-видимому, перешла к самому главному вопросу, мучавшему обеих музейных работниц, Лидия Павловна и многозначительно посмотрела на Жанну Петровну.

– Да, есть одно «но», – подтвердила та. – Человек он своеобразный. Я бы даже сказала – нелюдимый. В общем, гарантий, что он согласится с вами общаться нет никаких. И на нас ссылаться бесполезно. Нет, вы, конечно, можете – тут ничего запретного нет. Но, боюсь, вам это мало поможет. Потому что, честно сказать, мы и сами ему порядком надоели.

– Завоевывали его доверие годами, – добавила  почему-то Лидия Павловна.

– Да уж, – кивнула Жанна Петровна, – подмазывались, как только могли. Поделились своими фондами. Кое-что из наших архивов его заинтересовало.

– Но зато уж потом и его в покое не оставили, – хихикнула заместитель директора. – То по одному делу, то по другому.

– Да, – опять закивала Жанна Петровна, – если зайдешь в тупик, не сходится что-то, не хватает данных, обращаешься к нему. У него все найдется. И в таком порядке все. Бумажные фонды, не оцифрованные. Поисковая система – на карточках. Человек он, Поморцев, я имею в виду, немолодой. Компьютерные технологии не освоил. Так вот, по этим самым карточкам бумажным находит так, что любой самый продвинутый архив позавидует.

– Умница, – поддакнула Лидия Павловна.

– Но к нему надо найти подход, – вернулась к главной проблеме Жанна Петровна. – Тут уж мы вам не помощники. Старик, знаете ли, со странностями. Ему надо понравиться.

– Понятно, – без особого энтузиазма кивнул Андрей.

Пока Жанна Петровна продолжала расхваливать Поморцева, Лидия Павловна написала на бумажке его телефон и протянула Андрею. Поблагодарив музейных див за добросердечие, Андрей и его спутница покинули обитель истории.

24.

На улице было мрачно и холодно. Погода опять безнадежно испортилась. Андрей и Аня зашли за угол музея, чтобы скрыться от пронизывающих до костей порывов ледяного ветра.

– Позвонить? – спросил Андрей.

– Конечно. Еще спрашиваешь! – возмутилась девушка. – Такой ценой добыли телефон. Тебе к врачам надо, в больницу. Это же серьезно. А мы твоими приступами пугаем теток в музеях.

– Потом, – кивнул Андрей, – потом к врачам. Обойдется как-нибудь.

Не слушая возражений Ани, он достал телефон и набрал номер. Ему долго не отвечали. Длинные гудки буравили ухо так, как будто хотели просверлить барабанную перепонку и добраться до мозга. Андрей уже бессильно пожал плечами в ответ на немой вопрос в глазах своей спутницы, когда трубка все-таки ожила скрипучим надтреснутым голосом.

– Поморцев у аппарата, – сказала трубка.

Архаичность  фразы настолько ошарашила Андрея, что он почти испуганно переспросил:

– Николай Сергеевич?

– А тут только один Поморцев, – сердито крякнула трубка.

– Да, да, простите, ради бога, – засуетился Андрей.

– Насчет бога звоните в церковь, – тут же огрызнулась трубка.

Разговор явно не клеился. В любую секунду незримый собеседник мог повесить трубку.

– Простите, пожалуйста, еще раз, – затараторил Андрей, стараясь быстрее изложить суть своего звонка, но от этого только запутываясь в ничего не значащих деталях. – Николай Сергеевич, мы с вами не знакомы. Я даже не из Курска. Но сейчас здесь. Приехал по делам семьи. И мне рекомендовали вас как крупнейшего местного историка и архивиста.

– Кто рекомендовал? – хихикнула трубка. – Эти дуры из музея?

Андрей невольно поперхнулся. Сказать «да» – означало бы назвать милых музейных дам дурами. А это было бы весьма невежливо. К тому же, еще неизвестно, какие у них с Поморцевым на самом деле отношения. Согласие Андрея с такой оценкой их умственных способностей могло только разозлить старика. Но отрицать их помощь тоже было глупо.

– Музейные специалисты, – выжимая максимум красноречия из своей больной головы и стараясь при этом обойти острые углы, поспешно продолжил Андрей, – весьма высокого мнения о ваших познаниях. Но не только они…

– Кто же еще? Кто вообще в наше время интересуется историей? Мальчишки на соседней улице? – затрещала трубка. – Тут ко мне как-то приходили двое. Нам, говорят, надо реферат по истории написать. О старом Курске. Училка задала. Чтобы нам, говорят, парашу не схлопотать. Вы, говорят, там раскопайте чего-нибудь… Как же они выразились? Ах, да! Раскопайте, говорят, нам чего-нибудь прикольное. Вам, молодой человек, тоже нужно прикольное?

– Нет, – буркнул Андрей, все более раздражаясь.

– Ах, нет? – иронично удивилась трубка. – А чего же тогда?

– Меня, как я уже сказал вам, интересует история моей семьи…

– Так по семейным вопросам надо обращаться в отдел ЗАГС, – отрезала трубка, явно не склонная к дальнейшим дискуссиям.

Разговор расклеился окончательно. Сейчас Поморцев бросит трубку. И что тогда? Звонить ему еще раз будет нелепо. Первое впечатление – самое сильное. А он Поморцеву явно не понравился. И что делать? Валиться с сердечным приступом на ступеньках под дверью Поморцева и ждать, что старик смилостивится? Впрочем, на каких ступеньках? Ведь они даже не знают его адреса. Этот телефон – их единственная ниточка, которая может привести их к краеведу. И Андрей сам вот-вот бездарно ее порвет. Потому что у него не получается убедить Поморцева в необходимости встречи. Никак не получается. Кстати, и сам Поморцев мог бы быть немного вежливее. И даже не немного, а гораздо вежливее. В музее, например, их встретили совсем не так. Зачем же сразу воспринимать Андрея, как своего личного врага?