Ду Фу - Леонид Бежин

- Да, доводилось, - отвечает Ли Бо, вспоминая свое восхождение на Тайшань и встречу с чудесными феями. - Постигший законы Дао может жить очень долго, тысячи лет, а затем расстаться с собственным телом, будто с птичьим оперением...

Иногда император просит почитать стихи, и Ли Бо, отхлебнув из чаши, декламирует нараспев свои строки:

Собаки лают,И шумит вода,

И персики........Дождем орошены.

В лесуОленей встретишь иногда,

А колоколНе слышен с вышины.

За сизой дымкойВысится бамбук,

И водопадПовис среди вершин.

Кто скажет мне,Куда ушел мой друг?

У старых сосенЯ стою один.

Восхищенный стихами Ли Бо, император посылает за своей «драгоценной супругой» - красавицей Ян, и вскоре во внутренних покоях появляется женщина, подобная тем, о которых в старину говорили, что их красота разрушает даже крепостные стены. Прекрасная Ян Гуйфэй! Ее брови как бабочки, щеки своей нежностью напоминают самаркандский персик, прическа - словно легкое весеннее облако, посылающее на землю благодатную тень. Когда Ян Гуйфэй исполняет танец под любимую мелодию императора «Радужная рубашка, одеяние из перьев», она кажется лунной девой, сотканной из потоков струящегося света; а когда она берет в руки инкрустированную золотом цитру с изображенными на ней фениксами, ее можно сравнить с волшебной феей-небожительницей. Красавица Ян добродетельна, умна и находчива: умеет угодить Сюаньцзуну. Однажды император играл в го с наследником трона, а «драгоценная супруга» внимательно следила за игрой, стоя возле доски. Когда император начал проигрывать, Ян Гуйфэй выпустила дворцовую собачку, которая вскочила на доску и смешала все фигуры. Разве это не находчивый поступок! Поистине счастлив тот, кто обладает такой женщиной, и император Сюаньцзун настолько увлечен супругой, что подчас забывает о государственных делах, проводя с нею дни и ночи.

Сейчас императору угодно, чтобы Ян Гуйфэй тоже услышала стихи Ли Бо, написанные здесь, в Чанъани. «Драгоценная супруга», одетая в дорогие парчовые ткани, благоухающая запахами «благовестного мозга дракона» - особого вида камфоры, присланной из Тонкина и подаренной ей Сюаньцзуном, усаживается рядом с супругом. Император делает повелевающий жест, и Ли Бо продолжает читать о том, как приглашенная им в компанию луна колышется в такт его песне, а тень пускается в пляс. Им весело втроем - поэту, луне и тени, а, захмелев от вина, они расходятся каждый своим путем. Луна снова холодновато сияет в небе, тень послушно ложится на землю. Поэт остается один и думает:

И снова в жизни одномуМне предстоит брестиДо встречи - той, что между звездУ Млечного Пути,

Прекрасная Ян Гуйфэй восхищена стихами не меньше самого императора: из расшитых золотом рукавов, словно две иволги, выпархивают ее маленькие белые ручки, аплодирующие поэту, а на губах появляется ослепительная улыбка, обнажающая жемчуг ровных зубов. Ей нравится великан-южанин, так вдохновенно поющий свои стихи, и в душе возникает желание, чтобы в таких же чеканных строфах он воспел ее красоту. Другие придворные стихотворцы уже не раз пытались слагать ей гимны, но их строки тотчас же забывались, недолговечные, будто ночные мотыльки. Стихам Ли Бо, без сомнения, суждена долгая жизнь в веках, и если эти стихи будут посвящены ей, то такой же вечной останется ее красота. Поэтому Ян Гуйфэй опускает глаза и вздыхает, как бы не решаясь высказать вслух свои мысли. Император отгадывает заветное желание супруги (или их мысли, как всегда, совпадают) и повелевает поэту воспеть несравненную красоту. Ли Бо почтительно кланяется и просит подать бумагу и тушь. Когда слуги приносят письменные принадлежности, Ян Гуйфэй сама откалывает кусочек туши и растирает на камне - высшая честь для поэта, - а император подает ему кисть. Ли Бо медленно окунает кончик кисти в лучшую сиамскую тушь, и за это время - всего несколько секунд - стихотворение складывается в голове. Еще секунда, и оно - на бумаге. Император и «драгоценная супруга» читают еще не успевшие просохнуть иероглифы, словно не веря, что такие «ровные и чистые мелодии» могли родиться на их глазах.

На следующий день новые стихи Ли Бо облетели Великий Лучезарный Дворец, и все придворные - от низших до высших чинов - повторяли строки, в которых Ян Гуйфэй сравнивалась с Летящей Ласточкой - знаменитой красавицей древности. Прекрасные строки - неужели Ли Бо написал их так быстро! Поистине его воображение подобно вспышке звезды Тайбо - Великая Белизна, в честь которой он получил свое имя. И неужели сама «драгоценная супруга» растирала тушь - вот уж совсем небывалый случай! Громогласный южанин может гордиться славой первого придворного поэта: отныне у него нет соперников. Точно так же, как звезда Тайбо затмевает другие звезды, Ли Бо затмил всех. Даже Чжан Цзи - родственника императора, слагавшего изящные стансы. После вдохновенных строк Ли Бо репутация Чжан Цзи померкла и потускнела, что, конечно же, породило в нем зависть и злость. Стоит посмотреть, как он меняется в лице, когда речь заходит о пришельце-южанине! Но Ли Бо не обращает на Чжан Цзи никакого внимания и ведет себя во дворце, словно на вольном просторе «гор и вод». Ни перед кем не заискивает, никому не кланяется, не зря говорится, что у него особая «кость гордости». С вельможами дерзок и насмешлив; совершенно не соблюдает придворный этикет. Однажды на большом пиру попросил самого Гао Лиши снять с него туфли, и всемогущий евнух не посмел отказаться, потому что императора Сюаньцзуна забавляла выходка поэта. Неудивительно, что оскорбленный Гао Лиши (подобно посрамленному Чжан Цзи) затаил против поэта злобу, ожидая случая отомстить ему.

Враги Ли Бо стали плести интриги. Им не удавалось очернить поэта в глазах императора, но они сумели внушить «драгоценной супруге», что южанин едко высмеял ее в «чистых и ровных мелодиях». Дело в том, что Ян Гуйфэй при своей красоте отличалась заметной полнотой фигуры, а Ли Бо сравнил ее с тонкой Летящей Ласточкой. Разве это не насмешка! И вот уже придворные прячут в рукава улыбки, пытаясь представить такую Ласточку, как Ян Гуйфэй: ей нужны были бы орлиные крылья, чтобы подняться в воздух. Под языком Ли Бо, оказывается, скрывалось ядовитое жало. Поистине опрометчиво доверять этим южанам, которые изображают покорность, а сами готовы предать в любую минуту. Госпожа Ян Гуйфэй растирала для Ли Бо тушь (лучше бы она растирала ее для Чжан Цзи), а он отплатил черной неблагодарностью. Нет, нужно немедленно удалить его из дворца! Пусть возвращается к «горам и водам», прячется в лесах со странствующими рыцарями и пьянствует в деревенских харчевнях. Великий Лучезарный Дворец не для Ли Бо. Так нашептывали красавице Ян угодливые царедворцы, и в конце концов их старания принесли плоды: «драгоценная супруга» поверила, что Ли Бо ее высмеял. Поверила и вознегодовала. Увидев на лице супруги негодование и досаду, император Сюань-цзун - делать нечего - пообещал выслать дерзкого южанина, хотя самому было жаль терять такого собеседника. Император вызвал Ли Бо и сообщил о вынужденном решении. Этим и кончилось недолгое пребывание поэта в Великом Лучезарном Дворце.