Перламутровая чешуйка - Ник Такаранов

— Не знаю, — Данир покачал бутылку из стороны в сторону, держа её за горлышко, а затем опять глотнул вина, — Пока был в запое, совершенно потерял счёт дням. А насчёт как… Даже когда ты ещё учился у него, Учитель был уже стар. И это при том, что он, как полноценный архимаг(10), спокойно мог остановить своё старение на определённый срок. Но, сам понимаешь, срок не вечный, а Учитель, похоже, действительно долго топтал эту землю вот он и… — Данир с кривой усмешкой развёл руками.

— Вот как… — потерянно заключил орк

— Вот так, — Данир, опять потихоньку начинал пьянеть (прикладываться к бутылке он не прекратил), — Но ты же здесь не за этим, верно? Вряд ли ты на своём задрипанном островке мог услышать о гибели Мастера. Так что если будешь рассказывать мне небылицы о том, что заявился в связи с его смертью, я тебе сразу не поверю, — ткнул опустошённой бутылкой в орка мужчина.

— Да, ты прав. Нам надо поговорить. И про Учителя, и… про мою проблему. Но не при ребёнке.

— Не вопрос. Мальчик, тебя как зовут?

— Рин.

— Отлично. Рин, не хочешь, пока мы тут со старым другом болтаем, прогуляться снаружи где-то до вечера? Ты же запомнил дорогу?

— Да.

— Вот и отлично. Хштра, не волнуйся, я кину на него магическую метку, так что, если случится чего, мы тут же об этом узнаем.

Хлопнула входная дверь, и Рин оказался на улице, оставив двух друзей наедине.

***

Старая озёрная столица озарялась дневным светилом, мало-помалу становившимся вечерним, и, сама того не ведая, приобретала таинственные черты, выражающиеся в волшебных оттенках домов и глубоких причудливых тенях, становившихся тем причудливее, чем больше солнце клонилось к закату.

Рин шёл по Аритаду, любуясь этим великолепием, создаваемым природой на улочках не самого захолустного людского муравейника и мысли его были где-то далеко. Внутри себя он до сих пор переживал столь скорую и тем неожиданную разлуку с матерью, события ей предшествующие и предмет, по вине которого всё произошло. Вернувшись мыслями к чешуйке, Рин обеспокоенно заметался, осознав, что куртки, в которой он держал заветную вещицу, при нём нет, но через несколько мгновений успокоился, вспомнив, что оставил её в доме знакомого Хштра, который, как оказалось (по крайней мере, по его широкой осведомлённости о заклятьях, волшбе, и, в частности, о крайне известном в узких кругах злоупотребляющих алкоголем когда надо и не надо волшебников заклинании снятия похмелья и опьянения), тоже являлся чародеем.

Эта остановка в связи с предположением о возможной потере ценного предмета, также поспособствовала ещё одному открытию. Рин с удивлением обнаружил, что не узнаёт домов, стоящих вокруг, да и дома эти куда как беднее и хуже чем даже те, которые он с Хштра проходил в начале пути, после посещения Малого рынка. Дорога окончательно потеряла всякое сходство с мостовой и перешла в утоптанную землю, под дождями, вероятно, превращающуюся в непроходимое грязевое болото, а спереди, даже сейчас, тянуло сыростью и пахло озером.

Жителей трущоб пока видно не было, но это как раз легко объяснялось. Относительно законопослушные здешние обитатели уже попрятались по своим норам в преддверии возможных атак озёрных монстров, а их не гнушающиеся разбоем и прочими развлечениями тёмной братии соседи пока не вышли на свой промысел, так как ночь ещё не вступила в свои права.

— Не стоит ходить по таким местам столь юному дитя, да ещё и в подобный час, — надтреснутый хрипловатый голос заставил Рина вздрогнуть и начать испуганно озираться.

— Если ищешь меня, советую посмотреть налево, — из кособокой подворотни на главную дорогу выбрался благообразный старичок.

Этакий божий одуванчик среди грязи окружающего мира. Подобное зрелище среди трущоб Аритада, где ну никак не могло существовать подобного аккуратного дедушки, вводило в ступор, и почему-то вызывало неподконтрольный иррациональный страх, сейчас прячущийся в подкорке сознания мальчика, должно быть оберегая того от излишних потрясений. Старичок меж тем с прищуром рассматривал ребёнка, надолго при этом задержав взгляд на огненной шевелюре и серо-голубых глазах.

— Интересный цвет волос, — наконец прошамкал он, слегка наклонив голову, — Скажи-ка, а у твоих родственников такой был?

— У мамы другой, но она рассказывала, что у папы были такие же волосы и глаза, как у меня, — несколько заторможено ответил Рин, загипнотизированный взглядом рыбьих глаз собеседника.

— Тогда, получается, мы с тобой заочно знакомы, — улыбнулся седовласый дедушка, растянув в улыбке неожиданно острые зубы.

Рин встряхнулся, будто прогоняя долгий сон, и с удивлением воззрился на старичка который, видя невысказанный вопрос, продолжил:

— Я как-то раз встречался с твоим отцом. Твоего отца ведь Нол зовут? — уточнил он, снова блеснув акульими зубами в вежливой улыбке.

— Вы правда знали моего отца? — удивлению мальчика не было предела.

Насколько ему было известно, тот никогда не покидал острова. По крайней мере, в столице княжества не бывал точно. И тут, на тебе, знакомый, да ещё и в подобном месте.

— О, да. Замечательный был человек… — старик мечтательно закатил глаза, — Такой храбрый, самоотверженный… Я глубоко сожалею о твоей утрате. Мне так жаль, что он умер… — с печалью в голосе проговорил старый Аритадец, продолжая сверлить Рина ничего не выражающим взглядом.

— Мама рассказывала, что он пожертвовал жизнью ради меня, — зачем то добавил мальчик.

— Да… Но что-то мы заговорились, — вдруг заторопился старичок, по прежнему загораживая от Рина подворотню, из которой вышел, — Опасно тебе здесь находится ночью, а солнце уже почти зашло. Поспеши.

— Я бы с радостью, только… я не помню, как отсюда выбраться.

— Что ж, это решаемо. Где ты остановился?

— В сером невзрачном домике, что в богатом квартале.

— А, ну тогда всё совсем просто. Как выбраться на главные улицы, я тебе подскажу, а как выйдешь, спроси у прохожих, как пройти до башни чародея, тебе каждый подскажет.

— Но мне же в небольшой домик надо. Какие там башни? — удивлённо спросил Рин.

— Поверь, тебе надо именно к башне… — непонятно чему усмехнулся старичок, — Ну, пожалуй, не буду вдаваться в подробности. Ведь гораздо интереснее что-то узнать самому, — подмигнул он мальчику, — А чтобы выбраться из трущоб, для начала советую идти обратно по этой улице, а затем…

***

Проводив водянистыми глазами удаляющуюся спину мальчишки, старик моментально перестал улыбаться, будто сбросил более ненужную маску, и, уже не шаркая, бодро направился вглубь подворотни, из которой недавно вылез.

— Я надеюсь, ты оставила мне хоть что-нибудь, Тестуда? — ворчливо осведомился он у миловидной старушки, бодро вгрызающейся в печень молодой девочки в лохмотьях, ещё дёргающейся у дощатой стены одного из зданий.

— Тебе волю