Инкогнито с Бродвея - Дарья Донцова

– А потом баба Тося сказала, что ищет секретаря, – продолжала Фаина, – я и напросилась ей в помощницы. Спустя время старуха уехала, предложила мне у нее жить. В качестве платы я должна была вести запись пациентов, докладывать ей по скайпу об их проблемах, а потом вручать им присланные лекарства.

– В квартире, где ты ранее жила, кто-то поселился? – уточнила я.

– Вроде нет, – протянула Фая, – но точно я не знаю. Мне некогда было за соседями подсматривать, проверять, открывает кто квартиру или нет.

– Живя у Ленинида, ты продолжала работать помощницей знахарки? – уточнила я.

– Да, – подтвердила сестрица.

– И когда только ты все успевала… – восхитилась я. – Вы же с папенькой с утра до ночи по шоу бегали.

– Нет, всего одна-две съемки в день, – возразила Фаина. – Розовую куртку я, идя к бабе Тосе, натянула потому, что моя совсем холодная и рваная. Звонок с городского на мобильный перевела, это правда, не хотела тебе рассказывать, что до сих пор Антонине помогаю. Вдруг бы ты, узнав, что плохонькую работу имею, попросила с меня денег за постой? А если у меня зарплаты нет, то и взять нечего. Я жутко испугалась, когда труп увидела. Подошла поближе, а тут входит баба и как заорет: «Держите ее, помогите! Убили!» Сама не помню, как побежала на лестницу. Хотела на улицу выскочить, но прямо как нарочно полицейский в подъезд вошел. Вилочка, прости, что не ввела тебя в курс дела! Когда мне удалось от участкового удрать, я ног под собой от страха не чуяла. Всю дорогу до твоей квартиры оглядывалась, тряслась, что закричат: «Держи ее, держи!» По дороге купила самую дешевую черную краску, задумала внешность изменить.

Фая заплакала и сквозь слезы продолжала:

– Так перенервничала! Я ведь не только свою зарплату выручить хотела. Ты знаешь, я коплю деньги нам с Антошей на комнатку. Насобирала десять тысяч долларов, прятала их в квартирке, у меня там местечко укромное имелось. Баба Тося, когда вдруг вернулась, меня в минуту выперла, хорошо хоть одеться позволила. Я не успела ничего своего взять. Шмотки мои она в пакеты свалила и за дверь выставила. Но валюты своей я там не обнаружила. Антонина же не знала, где денежки схованы. Я приехала, чтобы зарплату свою отбить и заначку забрать, хотела ей в лицо сказать: «У вас в доме моя нычка…» Знаешь, как мне трудно было такую сумму собрать? Во всем себе отказывала. Уж как хотелось красивую сумку купить, но нет, надо было о мальчике думать. Говорила тебе: через два года Перцов выпихнет его из интерната. И куда нам деться? Тоша прикован к инвалидной коляске, у него, кроме меня, никого нет. Я тебе сейчас полную правду сообщила. Даже призналась, что тебя в жадности подозревала. Ведь и в самом деле боялась, вдруг ты с меня деньги за ночлег потребуешь.

– У мальчика твоя фамилия? – зачем-то уточнила я.

– Да, он Антон Тараканов, – подтвердила Фаина.

– Мне бы хотелось познакомиться с племянником, – улыбнулась я. – Можно его навестить? Ты вроде хорошо себя чувствуешь, а? Давай прямо сейчас поедем?

– Конечно, надо только позвонить Валерию Ивановичу, – пообещала Фаина. – Ой, что-то меня тошнит… Срочно нужно в туалет!

Забыв надеть тапки и халат, прямо в ночной рубашке, босиком Фаина выбежала в коридор.

Глава 21

– А где сестрица? – поинтересовался Степан, входя в палату.

– В туалет унеслась, – объяснила я. – Замутило ее так сильно, что улетела не обувшись, без халата. Вон, тапки стоят и халат на спинке кровати висит.

– И что она тебе рассказала? – спросил Дмитриев.

Я быстро передала суть беседы с Фаиной и задала свой вопрос:

– Выяснил у секьюрити правду?

– Мне сразу же стало понятно, что парень врет, – поморщился Степа. – Как большинство лгунов, он решил для достоверности выдумки сообщить кучу деталей. Описал водителя: мужик с бородой и усами, мол, тот ехал на красной малолитражке, марку которой охранник не разглядел, но живо сообразил, что она дешевая. Умора!

– А Фаину пытался сбить дорогой джип черного цвета, которым управляла женщина, да? – предположила я. – Вруны, как правило, от противного фантазируют.

– Угадала на сто процентов, – подтвердил Степан.

Я начала рыться в своей сумочке.

– Ну, если честно, узнала это от сестрицы. Фаина вспомнила, что она, поскользнувшись на улице, чтобы не шлепнуться, ухватилась за стоявший рядом джип, хозяйка которого впала в раж и решила ее задавить. Гневливая дама живет в доме семь, у нее яркая восточная внешность. А вот теперь начну угадывать. Охранник прекрасно знает владелицу внедорожника, она же живет на улице, где он работает. У нашего героя родилась идея: отправить полицию по ложному следу, а потом пойти к…

– Ага, явиться к этой даме и потребовать денег за молчание, – договорил Дмитриев. – Браво, Вилка! Не хочешь принять участие в шоу экстрасенсов? Всех там победишь со своей интуицией.

– Врун назвал фамилию ретивой владелицы внедорожника? – спросила я.

– Он ее не знает, – разочаровал меня Дмитриев. – Зато сообщил номер машины и показал дом, где у красавицы норка под номером четыре. Фаина тебе правильно сказала: на здании висит табличка с цифрой «семь». А, вот и Федя…

Степан достал из кармана трубку и включил громкую связь.

– Выяснил?

– Легче только конфетку съесть, – весело ответил Павлов. – Гульнара Ниязова, москвичка. Нигде не работает. Не замужем. Имеет сына Рамазана четырнадцати лет. Владеет пятикомнатной квартирой в Москве, домом во Франции, в местечке Экс-ан-Прованс. На нее зарегистрированы две машины: самый дорогой джип «БМВ» и минивэн «Мерседес». Это пока все.

– Интересно, кто красавицу содержит? – протянула я.

– На сей вопрос ответить не могу, – откликнулся Федя. – Мало времени на сбор инфы было, семь минут всего. Пороюсь по разным закоулкам и точно еще что-нибудь найду. Хотите подскажу, как быстро узнать подноготную Ниязовой?

– Говори! – хором воскликнули мы с Дмитриевым.

– В доме, где живет Гульнара, определенно есть консьержка. Пусть Вилка с ней покалякает. Вполне вероятно, что старушка фанатка Арины Виоловой, поэтому быстренько усю правду про жиличку любимой писательнице выложит, – посоветовал Федя.

– Спасибо, про консьержку мы помним. И съездим к тому дому. Но вход в него небось караулит не милая старушка, а вооруженные гранатами, пулеметами и ракетой «Булава» мужики, – возразил Степа. – Те, кто приобретает элитную недвижимость, да еще в историческом центре столицы, требуют полной безопасности.

– Кстати, могу еще кое-что сообщить, заглянул тут кое-куда, пока беседовали. Дом, где живет Ниязова, построен в тысяча девятьсот тринадцатом году, – пустился в объяснения Федя. – Квартиры там сначала принадлежали богатым купцам, а при советской власти превратились в коммуналки. После свержения коммунистов жилье стали выкупать новые русские. В начале двухтысячных почти все здания в переулке снесли, признав их ветхими, непригодными для жилья, на их месте построили квартал очень дорогих малоэтажных пафосных «избушек». А вот домик, где ныне прописана Ниязова, не тронули, поскольку он признан памятником архитектуры. Еще там когда-то жил поэт Крохин. Сам-то стихоплет ничего интересного не наваял, зато в его квартире побывал весь цвет культуры сороковых-шестидесятых годов: писатели, композиторы, художники. Крохин собирал старопечатные книги и завещал библиотеку вместе с квартирой государству, но с условием, что в апартаментах после его смерти сделают музей. Скончался создатель виршей в семьдесят шестом году. Говорят, он запросто общался с Галиной Брежневой, дочерью «нашего дорогого» Леонида Ильича, которая всегда тяготела к общению с творческой интеллигенцией. Злые языки шептали, будто дружба Крохина с главной дочкой СССР была одно время более чем нежной. Но сие всего лишь сплетни. Однако через восемь месяцев после кончины стихотворца в его квартире действительно открыли музей. «Великие имена Москвы», так он называется. Можно сколько угодно утверждать, что именно Галина Леонидовна поспособствовала сохранению памяти о Крохине, однако подтверждения этому нет. Экспозиция существует до сих пор. Апартаменты расположены на первом этаже. Вход в музей – внимание! – через окно, которое находится почти вровень с землей. Крохин, видите ли, впускал к себе гостей именно таким образом, чтобы не беспокоить свою пожилую маму, та просыпалась от звонков в дверь.

– А топот компании, которая вваливалась сквозь окно, ее не будил? – засмеялась я.

– Бог с ним, с поэтом, я просто объясняю, почему дом не снесли, – прервал мое веселье Федор. – Думаю, в подъезде сидит бабуля. Потому что на первом этаже находится этот никому не нужный музей. На втором прописан Воткин Олег Георгиевич, который давно живет в Нью-Йорке, апартаменты в Москве не посещает, но и не сдает их. Третий этаж занимает семья Амировых: отец, мать, четверо дочек. Выше Гульнара Ниязова с сыном. Апартаменты на пятом уже второй год выставлены на продажу, их у владельца выкупил риелтор. Нет, сердце подсказывает, там точно сидит старушка у лифта. Все, покедова. Если чего еще нарою, звякну.