Красная помада для бибабо (СИ) - Воля Алёна

— Замечательно. — А буквально через минуту веселье резко пропало, и я даже тазовой костью почувствовала почему. Заглянул в глаза: — Ну что, поищем легендарную точку G?

Мое сердце тут же сбилось с нормального ритма. Видит бог, еще ни один мужчина в моей жизни не излагал свои интимные желания таким образом. И это будоражило не на шутку. Не знаю почему.

— Марк… Янович… мне бы в душ… желательно.

В этот момент в моей сумке зазвонил телефон. Директор нехотя отпустил и стал снимать пиджак, а потом расстегивать рубашку, наблюдая за моими судорожными движениями в попытках найти сотовый.

— Да, алло! Привет, Нель. — Выслушав от подружки тираду о том, что только сейчас узнала от Светки о моих неприятностях, и укоры, что я сама не позвонила ей, попыталась успокоить: — Не кипятись. Да, заявление написала, завтра комиссия придет. Составим акт, а там посмотрим. Соседка, что затопила, обещала все возместить.

— Сашка, даже не вздумай верить ей на слово. Она переспит с этой мыслью и еще не известно, что потом запоет.

— Понимаю, но повлиять то на это не могу.

Потом Неля порывалась приехать на подмогу, а услышав, что помощь не нужна, предложила:

— Тогда собирайся и дуй ко мне. Чего тебе в сырости сидеть еще и всю ночь дышать этим?

— А-а-э-э… я не дома.

— А где?

Я смущенно взглянула на Вульфа, который внимательно слушал и уже расстегивал брюки. Резко отвернувшись, проблеяла:

— Давай потом поговорим. Мне сейчас не совсем удобно.

— Ого! Я там часом ни с кого тебя не сняла? Так вроде дышишь ровно. — Развеселилась Нелли в ответ.

— Все, давай, пока. Наберу тебя завтра.

Отключив звонок, увидела сообщение от Михалины: «Комиссия пообещала быть в первой половине дня. Тебя на чай ждать?» Пока набирала ответ, Марк Янович подошел сзади, обнял и стал целовать в шею, отвлекая. Расстегнул пуговицу на моих джинсах, потянул вниз молнию…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Ты в душ хотела? Так идем…

После той ночи я окончательно убедилась, что темперамент мужчины не зависит от возраста. Конечно же, я не считаю, что после сорока интимная жизнь людей прекращается, и, тем не менее, почему-то была удивлена. Возможно потому, что два моих брака со сверстниками (один официальный, а второй гражданский) не были столь… кгхм… бурными в этом плане.

Он меня снова уделал, понимаете? Меня, которая на десять лет младше!

А еще все было иначе. Совершенно не так, как в «Омуте». Ту ночь я не брала до этого в расчет потому, что она была первой и… цели у него тогда были другие. Месть способна и не на такие чудеса.

Все, что происходило между нами, больше не напоминало звериный гон в брачный период. Я смогла прочувствовать совершенно другую его сторону: когда тобой не мастурбируют, а с тобой занимаются любовью. И разница, уж поверьте, колоссальная. Нет, он не превратился вдруг в мягкого и пушистого заю, подобострастно заглядывающего в глаза, но и не напоминал больше бездушный перфоратор.

Утром проснулся раньше меня, обнял, поцеловал за ухом, запуская руку мне между ног, заставив непроизвольно дернуться — так чувствительно и даже чуть больно еще там все было.

— М-м-м? Погоди…те, дайте я хоть зубы почищу, что ли… — попыталась освободиться, ощущая губы и легкое покусывание по спине.

— Угу. — Протянул в ответ, не отпуская и требовательно подтягивая к себе.

Умываясь, увидела свое отражение в зеркале. Застыла. Когда, скажите мне, когда он умудрялся их ставить так, что я толком не могла и вспомнить такие моменты?!

— Марк Янович! — Распахнув дверь, вышла в коридор, направляясь в холл-кухню.

— Саш, прекращай…

— Вы… вы… — планомерно закипая, подошла к нему. — Вы это специально?! — Дернула свитер за горловину, опуская, несмотря на то, что и без этого засосы были прекрасно видны, поскольку одежда не закрывала их полностью. По тому, как он заулыбался — сомнений не оставалось.

— Вы же не шестнадцатилетний мальчик!

Он не дал мне договорить, обхватил и прижал, опуская руки ниже талии.

— Не злись. — Потянулся к моим губам, но я отклонилась насколько смогла.

— Меня, между прочим, врач спрашивала о домашнем насилии!

— Какой врач? Когда? — Остановился.

— В ноябре! Участковая!

— И что ты ей ответила? — Перехватил сзади рукой за плечи и добрался-таки ко мне, долго и нежно целуя. — Садись завтракать. Я тебе чай заварил. Черный. Или лучше сок?

Усевшись за стол и откусив бутерброд, раздраженно проговорила:

— Прекратите меня… метить. Иначе я буду носить гольф на работе, наплевав на дресс-код.

— Оштрафую. — Улыбнулся в ответ, намазывая тост какой-то ерундой цвета детской неожиданности. — Будешь?

— Нет, спасибо. Я не ем арахис.

— Почему? — искренне удивился.

— Марк Янович…

— Да, мой сладкий бибабо?

— Очень мило. — Приторно улыбнулась, отпивая горячий чай. — Вы только не забудьте в «Софитэль» меня так назвать, и желательно, чтобы как можно больше народу услышало. А вот это — натуральное свинство. — Показала пальцем на шею.

— Не злись. — Продолжая улыбаться, снова попросил он. — Я постараюсь… быть аккуратнее в следующий раз. — И по его тону было понятно, что говорит не искренне.

— Предупреждаю: отомщу. — Пригрозила, глядя исподлобья.

Вот так душевно общаясь, мы поели и выдвинулись из дома. Уже сидя в машине, я позвонила Татьяне Денисовне и взяла день за свой счет, объяснив ситуацию, после чего попросила:

— Где-нибудь возле метро, высадите меня, хорошо?

Надо было видеть его лицо. Благо, что в этот момент мы стояли на светофоре. Долго смотрел, после чего молча порулил дальше, не сказав ни слова.

Глава 19

Итак. В тот день Вульф приятно удивил меня трижды. Первый раз — когда довез до подъезда моего дома. Понимаю, конечно, что многие сейчас сделают круглые глаза со словами: «И что в этом такого сверхъестественного?»

Чтобы ответить на этот вопрос, стоит немного рассказать о моем бывшем муже. Артем был мало того, что махровым жлобом, но и в плане вот таких вещей — дубовым. Любая поездка пересчитывалась на литраж бензина и выводилась сумма затрат, после чего, как правило, меня ждала лекция об экономии и бережливости во имя высоких целей. Стремления у нас и правда, были затратными, но об этом позже.

Он изначально умудрился отучить меня от просьб куда-то подвезти или, прости господи, поехать специально. При том, что по своим нуждам ездил, не подсчитывая каждую копейку. Почему же закрывала на это глаза, ведь умом понимала, что между родными не должно так быть?

Мы с Артемом познакомились, когда мне было двадцать два. Папа доживал последние дни, я несколько месяцев металась в поисках новой работы, после увольнения из издательства. Чувства вспыхнули не сразу, скрывать не буду, зато потом накрыло по полной программе. Тёма помог мне в один из самых тяжелых жизненных периодов. Он был чутким, ласковым, добрым и терпеливым. И не смотря на то, чем закончилась наша семейная жизнь, я благодарна ему. Остаться сиротой в столь юном возрасте — не фунт изюма. А тут вдруг такая поддержка и тыл.

О том, что у него кроме любви присутствуют и вполне себе меркантильные цели, заподозрила еще в тот момент, когда он стал спешить со свадьбой, аргументируя тем, что моему папе было бы приятно на ней присутствовать и порадоваться за меня. Логично ведь? Вполне.

Сомнения мои возникли после того, как папы не стало. Буквально через месяц или два Артем вдруг спросил о завещании и наследовании по закону, если его нет. А узнав, что этот вопрос решен уже давно — приуныл и даже не смог скрыть этого.

Мой отец оформил дарственные на меня и Диану, как только врачи вынесли приговор. По две квартиры для каждой дочери. Жене оставалась четырехкомнатная в центре города и дача. Еще я унаследовала маленькую полуподвальную однушку, так как она принадлежала моей маме, но умелыми действиями мачехи, никакого барыша по ней не имела. Тамара Вячеславовна поселила туда какую-то родню, и на мои вопросы по поводу оплаты отбивалась изо всех сил, давя на совесть, маленького ребенка в семье, тяжелое материальное положение и уверяла что ситуация не продлится долго.