Красная помада для бибабо (СИ) - Воля Алёна

Все дело в том, что его номер я не завела в телефонную книжку, а потому высвечивался он у меня просто цифрами. Без имени и без фото.

— Саш, а я для тебя хоть что-нибудь значу? Или так, прохожий, для которого не то что имени нет, но и места в личном справочнике?

— Марк Ян… пожалуйста, послушайте… — прикусила язык и поправилась: — послушай. Мой телефон валяется где угодно. Я его вечно забываю: то на стойке, то в кабинете на столе, то еще где-нибудь. И он может попасть в руки любого официанта бармена или повара. Только поэтому я не стала… понимаешь? — подошла и обняла его, прижавшись.

Он какое-то время стоял, не шевелясь, но потом все же обнял меня в ответ.

— Теперь у тебя будет телефон, который разблокировать сможешь только ты. — Погладил по голове и поцеловал в волосы.

А потом, когда мы уже лежали в постели, и я, дважды прикоснувшись к вечности, вернулась в собственное тело и готова была отбыть в царство сна, Марк вдруг спросил:

— Саш… ты за все время ни разу не спросила, что с моим лицом. Тебе… не любопытно? Или… безразлично?

Мужчина, охочий до разговоров после секса — нонсенс. Да он и не был таким, если честно. Но, судя по всему, этот вопрос был для него важен, а потому, выныривая из дремоты, я перевернулась с бока на спину.

— Мне интересно только одно. Это несет какую-то угрозу тебе в будущем?

— В смысле? — Марк приподнялся, заглядывая мне в лицо, потом чертыхнулся и включил ночник.

— Ну… если это последствия инсульта, то он может повториться. Это меня напрягает и расстраивает одновременно. Но я стеснялась спрашивать.

Вульф вдруг улыбнулся:

— Ты не перестаешь удивлять. — Погладил по щеке, коснулся уха. — В четырнадцать лет меня ударила лошадь. Я пролежал пять дней в коме.

— О, боже..! — моя рука непроизвольно потянулась к его лицу, и прижалась к левой стороне.

— Чувствительность практически потеряна. — Он чуть повернул голову и поцеловал мою ладошку.

— Главное, что в других местах с ней все в порядке. — Укладывая голову ему на плечо, закрыла глаза.

— Более чем. — Хохотнул в ответ. — Ну что перевела дух? Поехали дальше?

Дремота исчезла в секунду.

— Ты издеваешься? — Отворачиваясь от его губ, простонала: — Давай завтра, а? Спасть хочу — умираю. Устала как собака сегодня: целый день на ногах…

— Будешь долго артачиться — переведу в офис насильно. — Пообещал, выключая освещение.

Через два дня случилось то, чего я совершенно не ожидала.

На его маниакальную нужду знать, где я и чем занимаюсь в личное время — вначале не обратила должного внимания. И если бы не Диана, к которой я наведывалась раз в неделю с кульком фруктов, витаминами и прочей помощью, все могло бы закончиться мирно. Но. Я не хотела затрагивать даже ее имя в разговорах с ним. Уж больно деликатной и неприятной для меня была эта тема.

Дважды мне удалось заскочить к сестре, вообще не ставя его в известность. Еще два раза объяснение «по делам» он вытерпел, на третий сказал, что отвезет меня куда надо и подождет.

— Спасибо, но я лучше сама. — Морщась от тяжелого молчания, попыталась вылавировать: — Мне к подружке надо. По чисто женским делам. — Добавила первое, что пришло в голову. Зря.

— И какие же это «чисто женские дела» существуют? А ну, просвети. — Марк Янович притормозил у обочины и повернулся ко мне, буравя взглядом.

— Например, эпиляция зоны бикини. — Выдала, не моргнув глазом. — Она в Египет летит. В отпуск.

Директор сощурился, всем своим видом показывая, что не очень-то мне верит, но слова об отпуске сбили его с толку. А все дело в том, что когда я в порыве какого-то душевного дисбаланса вдруг решила не отказываться от отдыха и все дела с ремонтом отложить на лето, он меня попросту не отпустил. Не то, чтоб я сильно расстроилась из-за этого (все, кто хоть раз был влюблен, прекрасно знают, что расставаться с объектом желаний не хочется даже на день), но тешить его самолюбие тогда не стала.

Марк Янович еще посмотрел внимательно какое-то время, после чего молча завел машину, и мы поехали дальше.

Если бы времени в пути тогда было больше, то, думаю, что попросила бы отвезти меня домой, так как напряжение никуда не делось и его молчание только добавляло тяжести и без того неприятной атмосфере.

Все случилось уже в квартире. Вульф помог мне раздеться, продолжая играть в молчанку. Я же, следуя за ним вглубь, не выдержала:

— Марк Янович, пожалуйста, дайте мне немножечко свободы. Ничего плохого я не делаю и многого не прошу. — Договорить не успела, так как была подхвачена и усажена на кухонный стол.

Он уперся руками по бокам и наклонился очень близко:

— Солнце, давай договоримся, что ты никогда не будешь мне врать. Хорошо? — от тона, которым были сказаны эти слова, по моей спине пошел холодок, а следующие заставили задеревенеть от страха: — Это была просьба. Надеюсь, ты еще помнишь, что я не люблю повторять их дважды?

В одну секунду мир треснул и перевернулся.

Глава 21

В его глазах светилась ярость, и от этого по плечам вдоль рук прокатился жар, пощипывая. И мне в один момент захотелось оказаться как можно дальше от него. Наш разговор в его кабинете, когда я писала заявление на отпуск, не забуду до конца жизни. И сейчас ощущения были точь в точь как тогда.

— Помню. — Прошептала в ответ каменными губами.

— Вот и отлично. — Управляющий провел рукой по щеке, коснулся подбородка. — Так куда ты завтра собираешься? — спросил ласково и удушающе неприятно.

— К Диане.

— И почему это секрет?

— Потому, что не хочу говорить с вами о ней. — Мне было так плохо от ужаса, который испытывала, что казалось, сейчас свалюсь на пол.

Вульф задумался ненадолго, потом спросил:

— А в прошлые разы ты где была?

— У нее.

— Вы… так близки?

— Она моя сестра.

— У меня тоже есть сестра, но я не вижусь с ней каждую неделю.

— И что? — «Ого! Откуда это моя храбрость вдруг вылезла? Из какой щели?» — мелькнуло в голове.

— Просто удивительно для меня. — Он усмехнулся, и дышать вдруг стало легче. Опять провел рукой по щеке, только в этот раз я отклонилась в сторону, чем заставила исчезнуть улыбку с его лица. — Это необычно: в обязательном порядке — встреча с ней на выходных.

— Диана беременна. Я помогаю, как могу. — Объяснила ровным голосом.

Управляющий чуть застыл, потом спросил:

— Давно?

— Пять месяцев.

Почему я тогда не обратила на его реакцию внимание? Не знаю. Скорее всего, потому, что была напугана, и мне до жути хотелось домой. А с другой стороны, даже узнай правду, это уже ничего бы не изменило. Разве что самоуважение пострадало бы меньше. Но, обо всем по порядку.

— Я завтра отвезу тебя и подожду столько, сколько будет нужно. — Марк Янович легонько коснулся губами моих губ.

— Хорошо. — Согласилась, ощущая тошнотворный беспомощный трепет.

Он хотел поцеловать, но я непроизвольно стиснула зубы и начала отклоняться назад.

— Не делай так. — Сказал после недолгой заминки, — и меня окончательно поглотила паника. В этих трех словах было все: просьба, угроза, мольба, злость, горечь и призыв. — Пожалуйста, не делай.

— Я… я домой хочу. — Выдавила, когда наскребла по сусекам последние крохи смелости, и одновременно поражаясь, как в течение пары минут отношение к нему изменилось. Разница состояла в том, что если раньше он вырабатывал во мне эстрогены, то сейчас — адреналин. В какой-то момент пришло грубое, холодной отрезвление.

Увидев, как его ладони сжались в кулаки — сердце больно дернулось, а когда он качнулся вперед, ко мне, вздрогнула и сжалась одновременно.

— Саш, чего ты? — спросил, обнимая. — Я тебя напугал? — теплый воздух его дыхания коснулся макушки.

Не имея сил отвечать, кивнула.

— Не бойся меня. — Попросил, поглаживая руками спину, потом немного отстранился, заглядывая в глаза и твердым тоном произнес: — Запомни. Я ни разу в жизни не поднял руку на женщину и никогда этого не сделаю. Поняла?