Умереть снова - Тесс Герритсен

– Ее щиколотки связаны оранжевой нейлоновой веревкой. Такой же веревкой был связан Готт.

– Такая веревка вовсе не редкость. В отличие от Готта это женщина, и кто-то взял на себя труд закопать ее.

– В нижней части грудины у нее царапина, как у Готта. Я не исключаю, что ее выпотрошили.

– Не исключаешь?

– Никаких мягких тканей и органов не сохранилось, поэтому доказать ничего нельзя. Но эта царапина на грудной кости – следствие воздействия ножом. Такая царапина образуется при вскрытии брюшины. И есть еще кое-что. – Маура наклонилась и показала на череп. – Посмотри-ка сюда.

– Три маленькие царапины?

– Помнишь три удлиненные царапины на рентгенограмме черепа Готта? Словно следы когтей, оставшиеся на кости.

– Эти царапины не удлиненные. Просто маленькие царапинки.

– Они находятся друг от друга на таком же расстоянии. Возможно, нанесены тем же инструментом.

– Или животным. Или этим ковшом.

Джейн повернулась на звук голосов. Прибыли три криминалиста, и Кроу вел их к останкам.

– Так что скажешь, Риццоли? – спросил Кроу. – Хочешь прибрать к рукам этот скелет?

– Я не борюсь с тобой за территорию. Просто проверяю некоторые схожие моменты.

– Твоему жмурику было сколько? Шестьдесят четыре?

– Да.

– А это молодая женщина. Тебе это кажется сходством?

– Не кажется, – согласилась Джейн, чувствуя на себе взгляд Мауры.

– Твой убитый мужчина – что там выявило вскрытие? Какова причина смерти?

– Травма черепа и несовместимое с жизнью повреждение щитовидного хряща.

– У моей девушки на черепе нет видимых повреждений, – сказал Кроу.

«У моей девушки». Словно она принадлежала ему, эта безымянная жертва. Словно он уже заявил на нее права собственности.

– Тут мы имеем дело с маленькой женщиной, управиться с ней было попроще, – сказала Маура. – Оглушать ее для начала ударом по голове не было необходимости.

– Но это еще одно отличие, – возразил Кроу. – Еще одна деталь, отличающая это дело от того.

– Детектив Кроу, я смотрю на гештальт[15] этих дел. Смотрю на картину в целом.

– Которую, похоже, видите только вы. Один убитый – пожилой мужчина, другая – молодая женщина. У одного травма черепа, у другой – нет. Один был убит и подвешен в собственном гараже, другую закопали на заднем дворе.

– Оба были раздеты, щиколотки связаны веревкой, и, скорее всего, оба трупа были выпотрошены. Как охотник потрошит…

– Маура, – оборвала ее Джейн. – Может, нам прогуляться по участку?

– Я уже по нему прогулялась.

– А я – нет. Идем.

Маура неохотно последовала за ней от ямы в конец двора. Там стояли деревья с густыми кронами, которые еще больше усугубляли сумрак и без того пасмурного, серого дня.

– Ты считаешь, Кроу прав? – спросила Маура обиженно.

– Маура, ты знаешь, я всегда уважаю твое мнение.

– Но в этот раз ты с ним не согласна.

– Ты должна признать, что между двумя жертвами имеются существенные различия.

– Царапины на кости. Нейлоновая веревка. Даже узлы одинаковые. И…

– Двойной прямой узел не такая уж редкость. Будь я преступником, именно таким узлом я бы и связала жертву.

– А потрошение? Давно у тебя были такие дела?

– Ты нашла одну-единственную царапину на грудине. Это неубедительно. Это совершенно непохожие жертвы. Возраст, пол, местоположение.

– Пока я не идентифицирую эту женщину, ты не можешь утверждать, что она никак не связана с Готтом.

– Ладно, – согласилась Джейн, вздохнув. – Ты права.

– И вообще, что мы спорим? Если ты докажешь, что я ошибаюсь, – бога ради, в любое время. Делай свою работу.

Джейн напряглась:

– А когда это я ее не делала?

Услышав этот ответ, такой жесткий, Маура замерла. Ее темные волосы, обычно гладко расчесанные и холеные, от прохладной сырости превратились в проволочную сеть, в которую попали случайные веточки. В сумраке под деревьями, с испачканными отворотами брюк и в помятой блузке, она была похожа на некую дикую версию Мауры, незнакомку с горящими глазами. Лихорадочно горящими.

– Слушай, что вообще происходит? – тихо спросила Джейн.

Маура быстро отвернулась, избегая ее взгляда, словно ответ был слишком мучителен. После долгих лет знакомства они были посвящены во все несчастья и промахи друг друга. Они знали худшую сторону друг друга. Почему же теперь Маура вдруг уклонилась от ответа на простой вопрос?

– Маура? – не отставала Джейн. – Что случилось?

Маура вздохнула:

– Я получила письмо.

14

Они сидели в отдельной кабинке в «Джей-Пи Дойлз», излюбленной забегаловке бостонских полицейских, – приди сюда в пять часов, и непременно увидишь у бара не меньше полудюжины копов, обменивающихся боевыми воспоминаниями. Но в три был счастливый час, и в этот день только две другие кабинки оказались заняты. Джейн приходила сюда на ланч бессчетное количество раз, но Маура появилась здесь впервые – еще одно напоминание о том, что, несмотря на годы сотрудничества и дружбы, между ними существовала пропасть. Коп против дока, муниципальный колледж против Стэнфордского университета, эль «Адамс» против «Совиньон блан». Официантка стояла в ожидании, пока Маура разглядывала меню с выражением «что тут наименее отвратительное?».

– Здесь неплохая рыба с жареной картошкой, – предложила Джейн.

– Я возьму салат «Цезарь», – сказала Маура. – Приправа отдельно.

Официантка ушла, и они несколько секунд провели в неловком молчании. В кабинке напротив сидели двое, не разнимая рук. Мужчина постарше, женщина помоложе. «Секс днем, – подумала Джейн, – наверняка кромешный адюльтер». Это навело ее на мысли об отце и его светловолосой курочке – о романе, который почти разрушил его брак и отправил Анжелу с разбитым сердцем в объятия Винса Корсака. Джейн хотелось закричать: «Эй, мистер, поспешите-ка к своей жене, иначе отравите несколько жизней».

Будто мужчины, пьяные от тестостерона, когда-либо прислушивались к доводам разума.

Маура посмотрела на страстно соединившуюся пару:

– Хорошее местечко. А номера на почасовой основе они не сдают?

– Если ты получаешь жалованье полицейского, то это как раз такое место, где тебя вкусно и обильно накормят. Извини, если это не отвечает твоим стандартам.

Маура поморщилась:

– Не знаю, почему я это сказала. Сегодня из меня плохой собеседник.

– Ты сказала, что получила письмо. От кого?

– От Амальтеи Лэнк.

Это имя было для Джейн как дыхание ледяного ветерка, кожа у нее похолодела, по телу побежали мурашки. Мать Мауры. Мать, бросившая своего ребенка вскоре после рождения. Мать, находившаяся сейчас в женской тюрьме в Фреймингхаме, где отбывала пожизненный срок за целый ряд убийств.

Нет, не мать. Чудовище.

– Черт возьми, почему это она пишет тебе письма? – спросила Джейн. – Я думала, ты оборвала с ней все контакты.

– Я и оборвала. Попросила администрацию тюрьмы перестать переправлять мне ее письма. Не отвечала на ее телефонные звонки.

– И как же ты получила это письмо?

– Не знаю, как ей удалось его отправить. Может, подкупила кого-то из охранников. Или засунула его в письмо другой заключенной. Но вчера вечером, придя домой, я обнаружила его в моей почте.

– Почему же ты мне не позвонила? Я бы с этим разобралась. Одна поездка в Фреймингхам – и можешь быть уверена: больше она тебя не побеспокоит.

– Я не могла тебе позвонить. Мне нужно было подумать.

– О чем тут думать? – Джейн подалась вперед. – Она снова хочет запудрить тебе мозги. Она любит заниматься такими вещами. Получает удовольствие, манипулируя тобой.

– Знаю. Я это знаю.

– Чуть-чуть приоткроешь дверь, и она протиснется в твою жизнь. Слава богу, не она тебя воспитывала. Это значит, что ты ничего ей не должна. Ни одного слова, ни одной мысли.

– У меня ее ДНК, Джейн. Я смотрю на нее и вижу в ее лице свое.

– Влияние генов переоценивается.

– Гены определяют, кто ты такой.

– И что это значит – что ты должна взять скальпель и начать кромсать людей, как она?

– Нет, конечно. Но в последнее время… – Маура задумалась и опустила взгляд на руки. – Куда я ни посмотрю, повсюду вижу тени. Я вижу темную сторону.

Джейн фыркнула:

– Конечно видишь. Вспомни, где ты работаешь.

– Я захожу в переполненную комнату и автоматически оглядываю всех, спрашивая себя, кого мне следует опасаться.

– Это называется «ситуационная информированность». Не так уж плохо.

– Не только это. Я словно чувствую темноту. Не знаю, внешнее это воздействие или оно уже внутри меня. – Маура продолжала смотреть на свои руки, словно на них были написаны ответы. – Я думаю, что одержима поиском зловещих тенденций. Взаимосвязанных вещей. Когда я увидела сегодня этот скелет и вспомнила тело Леона Готта, то увидела тенденцию. Почерк убийцы.