Умереть снова - Тесс Герритсен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Как знала и то, что он никогда не будет моим.
Я протягиваю к нему руку и шепчу:
– Джонни.
Ружейный выстрел звучит так громко, что я отпрыгиваю назад, словно меня ударили. Джонни стоит недвижимо, как статуя, и его ружье все еще направлено на цель. Наконец, тяжело вздохнув, он опускает оружие. Склоняет голову, словно молит о прощении здесь, в храме буша, где жизнь и смерть – две половинки одного существа.
– Боже мой, – бормочу я и смотрю на леопардиху, которая лежит убитая всего в двух шагах от меня, явно сраженная в прыжке.
Доля секунды – и когти ее передних лап впились бы в мое тело. Я не вижу пулевого отверстия. Вижу только, как кровь стекает на траву, напитывает горячую землю. Ее шкура отливает матовым блеском – мечта шикарных блудниц, подружек найтсбриджских[12] магнатов, и мне хочется погладить ее, но я понимаю, что это было бы неправильно, смерть все равно не превратила ее в безобидного домашнего котенка. Мгновение назад она могла убить меня и потому заслуживает моего уважения.
– Мы оставим ее здесь, – тихо говорит Джонни.
– Ее сожрут гиены.
– Они все всегда пожирают. – Он делает глубокий вдох и смотрит на фиговое дерево, но взгляд его устремлен куда-то вдаль, словно он видит то, что дальше этого дерева, даже дальше этого дня. – Теперь я смогу спустить его.
– Вы говорили, что никогда не убьете леопарда. Даже ради спасения собственной жизни.
– И не убью.
– Однако этого вы убили.
– Но не ради спасения моей жизни. – Он смотрит на меня. – Ради вашей.
Этой ночью я сплю в палатке миссис Мацунаги, чтобы ей не оставаться одной. Весь день она была почти в ступоре, сидела, обхватив себя руками, бормотала что-то по-японски. Блондинки пытались уговорить ее поесть, но Кейко ничего не ела, только выпила несколько чашек чая. Она удалилась вглубь себя, в какую-то недоступную для других пещеру, и пока это для нас облегчение: она тиха и управляема. Мы не дали ей посмотреть на тело Исао – Джонни снял его с дерева и быстро похоронил.
Но я его видела. Я знаю, как он умер.
– Большие кошки убивают, вцепившись вам в горло, – сказал мне Джонни, роя могилу. Он копал размеренно, лопата врезалась в разогретую солнцем землю. Хотя насекомые досаждали нам, он не отмахивался от них – так был сосредоточен на цели: создании места упокоения для Исао. – Кошка бросается прямо на шею. Она сжимает челюсти на трахее, разрывает артерии и вены. А это ведет к смерти от удушья. Человек захлебывается собственной кровью.
Именно это я и видела, глядя на Исао. Хотя леопард уже начал пиршество, разодрал брюшину и грудь, о последних секундах Исао мне сказала его искалеченная шея. В его легких, когда он пытался вдохнуть воздух, явно булькала кровь.
Кейко эти подробности неизвестны. Она знает только, что ее муж мертв и мы его похоронили.
Я слышу, как она дышит во сне, издает стон отчаяния и снова замолкает. Она почти не двигается – лежит на спине, словно мумия, завернутая в белые пелены. Запах в палатке Мацунага не похож на тот, что в моей. Здесь приятный экзотический аромат, словно одежды пропитаны азиатскими травами; все здесь аккуратно и хорошо организовано. Рубашки Исао, которых он больше никогда не наденет, бережно сложены и убраны в чемодан вместе с золотыми часами, которые мы сняли с руки мертвеца. Все на своем месте, все в гармонии. Так непохоже на нашу с Ричардом палатку, являющую собой образец полной дисгармонии.
Это такое облегчение – быть подальше от него, потому-то я так быстро и вызвалась составить Кейко компанию. Меньше всего я хотела бы спать сегодня рядом с Ричардом. За весь день он едва сказал мне десяток слов. Предпочел проводить время с Эллиотом и блондинками. Эти четверо теперь как будто одна команда, словно мы – участники игры «Выжить в Ботсване» и мое племя противостоит их племени.
Вот только в моем племени больше никого нет, если не считать сломленной бедняжки Кейко… и Джонни. Но Джонни сам по себе, сам себе хозяин, а после убийства леопарда он сам не свой. Он с тех пор почти не говорил со мной.
И вот я, женщина, с которой никто не говорит, лежу в палатке рядом с женщиной, которая сама не говорит ни с кем. И хотя здесь, в палатке, тихо, за ее стенами уже началась ночная симфония с ее малыми флейтами-насекомыми и фаготами-гиппопотамами. Мне стали нравиться эти звуки, и дома они наверняка будут мне сниться.
Утром я просыпаюсь под птичий щебет. Слава богу, сегодня нет ни воплей, ни криков тревоги, только приятные мелодии рассвета. Снаружи четыре члена команды Ричарда сидят рядышком у костра и попивают кофе. Джонни расположился под деревом в одиночестве. Похоже, усталость одолела его, и, хотя он пытается бороться со сном, его голова время от времени падает на грудь. Я хочу подойти к нему, помассировать плечи, чтобы прогнать усталость, но остальные наблюдают за мной, и я присоединяюсь к их кружку.
– Как там Кейко? – спрашивает меня Эллиот.
– Еще спит. Всю ночь ни звука. – Я наливаю себе кофе. – Слава богу, сегодня утром мы все живы.
Я тут же начинаю жалеть, что сморозила эту глупость.
– Занятно, он тоже этому рад или нет? – бормочет Ричард, глядя на Джонни.
– В каком смысле?
– Просто мне кажется странным, что вдруг все пошло наперекосяк. Сначала погибает Кларенс. Потом Исао. А машина? С чего это вдруг она перестала заводиться?
– Ты обвиняешь в этом Джонни?
Ричард поглядывает на троих остальных, и я вдруг понимаю, что он не одинок – другие тоже считают Джонни виноватым. Не поэтому ли они держатся вместе? Обмениваются теориями, подкармливают свою паранойю?
Я мотаю головой:
– Это смешно.
– Конечно, что еще она может сказать, – бормочет Вивиан. – Я ведь сразу об этом сказала.
– Сказала о чем?
– Всем очевидно, что вы любимица Джонни. Я знала, что вы встанете на его защиту.
– Он прекрасно обойдется и без нее. Это он нас защищает.
– Ой ли? – Вивиан опасливо смотрит в сторону Джонни. Он сидит слишком далеко и не может нас слышать, но она все равно переходит на шепот. – Вы в этом уверены?
Ну что за нелепица! Я перевожу взгляд с одного на другого, пытаясь понять, кто зачинатель этой кампании клеветы.
– Вы намекаете, что Джонни убил Исао и затащил на дерево? Или доставил его этому леопарду и позволил загрызть на месте?
– Что мы о нем знаем, Милли, скажите? – спрашивает Эллиот.
– Боже мой. И вы туда же.
– Должен вам сказать, то, что они говорят… – Эллиот кидает взгляд через плечо, и хотя он тоже говорит шепотом, я слышу ужас в его голосе. – У меня от этого волосы дыбом.
– Ты сама подумай, – говорит Ричард. – Как мы все оказались на этом сафари?
Я меряю его сердитым взглядом:
– Единственная причина, по которой я оказалась здесь, это ты. Ты хотел африканского приключения, ты его получил. Что тебя не устраивает? Или приключение зашло слишком далеко даже для тебя?
– Мы нашли его в Интернете, – говорит Сильвия, которая молчала до этого момента. Ее рука с кружкой дрожит. Дрожит так сильно, что ей приходится поставить кружку, чтобы не расплескать кофе. – Мы с Вивиан хотели попутешествовать по бушу, но не могли себе позволить потратить много. Мы нашли его веб-сайт – «Потеряться в Ботсване». – Она издает полуистерический смешок. – Вот мы и потерялись.
– А я присоединился к ним. Мы втроем – Сильвия, Вив и я – сидели в баре в Кейптауне. И они сказали о сказочном сафари, в которое отправляются.
– Извините, Эллиот, – говорит Сильвия. – Лучше бы вам не встречаться с нами в том баре. Я сожалею, что мы вас уговорили. – Она прерывисто вздыхает, голос у нее ломается. – Господи, как хочется домой!
– Мацунага тоже нашли тур по Интернету, – подхватывает Вивиан. – Исао говорил мне, что ему хотелось получить настоящие африканские впечатления. Пожить не в каком-нибудь туристском домике, а в буше.
– Точно так же и мы здесь оказались, – говорит Ричард. – Нашли тот же самый долбаный веб-сайт. «Потеряться в Ботсване».
Я помню вечер, когда Ричард показал мне этот сайт. Он несколько дней копался в Интернете, рассматривал фотографии домиков и палаток, столов, заставленных едой и горящими свечами. Я не помню, почему он в конечном счете остановился на сайте «Потеряться в Ботсване». Возможно, нашел там обещание настоящего приключения. Реально дикие места, такие выбрал бы сам Хемингуэй, хотя Хемингуэй, вероятнее всего, просто умел убедительно сочинять. Я не участвовала в планировании путешествия, это был выбор Ричарда, мечта Ричарда. Обернувшаяся теперь кошмаром.
– Вы хотите сказать, что сайт липовый? – спрашиваю я. – Что он использовал его, чтобы заманить нас сюда? Вы, ребята, сами-то хоть слышите, что говорите?
– Люди приезжают сюда со всего мира поохотиться на крупную дичь, – говорит Ричард. – Что, если на сей раз дичью стали мы?