Судьба цивилизатора. Теория и практика гибели империй - Александр Никонов

Лично мне кажется, что первая часть характеристики Ганнибала несколько противоречит второй. Вряд ли человек, спящий на земле и посвятивший жизнь одной идее, который оставляет развлечениям только свободное от «работы» время, столь уж любит деньги. Жестоким он мог быть и был. Но деньги?.. Куда ему их тратить? Девятилетним мальчиком Ганнибал уехал из Карфагена и вернулся туда уже поседевшим, далеко шагнувшим во вторую половину жизни человеком. Он даже не помнил, как выглядит родина, защите которой посвятил жизнь. Испания была ему большей родиной — в этой стране прошли остаток его детства, подростковый период, юношество и возмужание. А лучшие зрелые годы — в непрерывных боях на равнинах Италии.

Я не буду подробно описывать политические подробности того, как и почему была объявлена война, названная историками Второй Пунической. Но вкратце суть такова. Ганнибал лавировал — ему хотелось разжечь войну с Римом. Он без причины и без приказа из Карфагена напал на союзников Рима — находящийся в Испании город Сагунт. Из города прислали в Рим делегацию с просьбой помочь. Пока римский сенат решал, нужно ли им защищать Сагунт (это ведь означало объявление войны Карфагену), город был Ганнибалом взят, разграблен, а все жители демонстративно вырезаны — за то, что чересчур упорно сопротивлялись. Это была настоящая «козельская оборона»: жители небольшого Сагунта восемь месяцев удерживали город. Сам Ганнибал при штурме Сагунта был тяжело ранен дротиком в бедро.

Но богатая добыча, которую сын Барки послал из Сагунта в Карфаген, примирила столицу с его самоуправством. Там, конечно, понимали, что вдело неизбежно вмешается Рим, но пунийцев подогревали реваншистские настроения.

А римские сенаторы, узнав о судьбе Сагунта, закрыли лица ладонями. Им было стыдно за свою нерешительность, вылившуюся, по сути, в предательство союзников. Однако немедленно войну Карфагену они не объявили: римляне никогда ничего не делали в порыве эмоций. Рим сначала решил уладить дело юридически — в Карфаген отправилось посольство, чтобы выяснить, сработал Ганнибал по указанию метрополии или это его самодеятельность. Если самодеятельность — пусть Карфаген выдаст римлянам преступника!..

Возглавил римское посольство Квинт Фабий Максим. И вот посольство входит в карфагенский сенат… Обмен мнениями был бурным. Бурным со стороны экспрессивных пунийцев, конечно. Они толкнули длинную и довольно бессвязную речь, суть которой сводилась к тому, что содеянное — безусловная самодеятельность Ганнибала, но римлянам они Ганнибала не выдадут ни при каких условиях, и вообще…

Римляне молчали. Они уже все поняли. Но напоследок — исключительно для очистки совести — Фабий шагнул к пунийцам и сказал:

— Пидоры вы болотные…

Ой… Не так он, конечно, сказал. Не мог он так сказать! Это я мог бы так сказать. А культурный Фабий и высказался культурно — он обеими руками сделал на передней поле своей тоги складку типа корытца и, показав на это углубление, заявил пунийцам:

— Вот здесь я принес вам войну или мир. Выбирайте.

— Сам выбирай, — отмахнулись восточные люди. И что было делать Риму? Утереться?.. Фабий сказал, что Рим выбирает войну.

Начало Второй Пунической прошло под знаком Ганнибала. Именно его гений, его упорство было горючим этой войны.

Любой лох знает, как неожиданно Ганнибал вторгся в Италию — свалился на итальянские равнины, словно снег на голову — с Альп.

Заметьте, Альпы — это всегда страшная неожиданность. Ганнибал свалился на головы врагов, преодолев альпийские перевалы. Суворов свалился на головы врагов, преодолев альпийские перевалы. Наполеон свалился, преодолев… Вот они какие эти Альпы. Неожиданные…

Из трех перечисленных персонажей труднее всего было, конечно, Ганнибалу: ни у Наполеона, ни у Суворова не было слонов. У Ганнибала они были. Слоны выполняли в древней армии роль танков — они являлись основной ударной силой, которую сопровождала в атаке цепь легковооруженной пехоты. И эти танки нужно было перевести через горные перевалы.

Когда ближайшее окружение Ганнибала узнало, что он намеревается провернуть этакий трюк — попасть в Италию через Альпы, они были более чем поражены. Прекрасно представляя себе трудности обеспечения огромной армии провиантом в горных условиях, друзья честно сказали Ганнибалу: провести десятки тысяч людей через эти мерзлые места можно только в одном случае. «В каком?» — поинтересовался Ганнибал. «Если научиться есть человеческое мясо», — ответили ему.

И тут историки расходятся. Одни полагают, что Ганнибал человечину попробовал, другие — что не смог. Съел или не съел, точно неизвестно, но ясно, что всерьез об этом задумался. Он понимал, что вместе Риму и Карфагену на одной планете не жить. И мне кажется, фанатичная решимость этого человека пойти на любые жертвы ради спасения своей цивилизации заслуживает уважения.

А почему, собственно, Ганнибал решил вломиться в италийскую федерацию через Альпы? А потому, что после Первой Пунической хозяином морей стал Рим. Точнее, римская «морская пехота». Так что завоевание Испании отцом Ганнибала и самим Ганнибалом было не только и не просто завоеванием территории. Не имея возможности добраться с войсками до Италии морем, отец и сын двадцать лет мечами прокладывали сухопутную дорогу к ненавистному врагу, завоевывая все, что лежало на их пути.

Ганнибал потерял при переходе через Альпы половину своей армии и почти всех слонов. В одном месте ему пришлось пробивать дорогу длиной в несколько сотен метров прямо через скальный массив. Его люди разводили огромные костры, раскаляя скалу, потом лили на камень воду. Скала трескалась, ее разбивали кирками, потом снова разводили костры, снова лили воду и брались за кирки… Пробитый Ганнибалом в скалах путь существовал еще несколько сотен лет, он так и назывался — «Ганнибалова дорога», напоминая о беспримерном подвиге русского солд… тьфу ты! древних пунийских воинов на пути к славным победам.

Голод. Снег. Постоянные нападения горных племен. Коченеющие от холода и срывающиеся в пропасти слоны, лошади, люди… Много сил затратили пунийские отморозки, пока преодолели Альпы.

Тяжелый был проект. А если принять во внимание соотношение сил… Вот что было у римлян: если считать все войска по всей Италии и Сицилии, то в римских владениях «под ружьем» стояло 150 000 человек пехоты и 23 000 конников. У Ганнибала до альпийского трека было 50 000 человек. После Альп — неполных 20 000. На что же он рассчитывал?

Вспомним характеристики Ганнибала, данные ему современниками: отважен, но не безрассуден. Прежде чем уйти со слониками в стремный горный поход, Ганнибал, еще будучи в Испании, поставил неплохую службу политической разведки — десятки его агентов рыскали в Южной Галлии и в Италии, вентилировали обстановку. Галлы и еще некоторые племена обещали перейти на его сторону. Ганнибал очень надеялся, что италийская федерация развалится, как только он занесет над ней свой меч. Аналогичные надежды питал чуть позже один австрийский ефрейтор, подписывая план Барбаросса. Не срослось… Но Ганнибал был не ефрейтором: за 14 лет непрерывных боев в Италии он не знал ни одного поражения. Только победы. Почему же Карфаген проиграл Вторую Пуническую?

Ганнибал разбил римлян на речке Треббия. Римляне сражались ожесточенно, убили у Ганнибала всех боевых слонов, кроме одного, но гений пересилил римскую военную организацию… Ганнибал разбил римлян на Тразименском озере, где гений полководца снова превзошел железных легионеров… Ганнибал разбил римлян при Каннах… Тогда слова «разбитая армия» означали «армия, умерщвленная на 80–90 %». Дорога на Рим была открыта.

Но Ганнибал понимал, что его тающая от боя к бою разношерстная армия без помощи из Карфагена не сможет быстро взять хорошо укрепленный город. А время работало против Ганнибала: Рим начал проводить по всей стране очередную мобилизацию, набирая в армию уже 16-17-летних пацанов. Да и полупустой город не дремал — горожане разрушили мосты через Тибр, вооружились трофеями. Помните, в каждом римском доме на почетном месте были привезенные дедами и отцами с разных войн пробитые щиты, окровавленные мечи… А у Ганнибала не было никакого тыла, он был один в чужой стране, и все его запросы к Карфагену о помощи деньгами и подкреплениями оставались без ответа. «Зачем тебе помощь, ты же и так побеждаешь?» — не понимали в Карфагене. Бабла жалели, я думаю.

Еще до катастрофы при Каннах в римском сенате прекратились все распри между политическими партиями, сенат объявил чрезвычайное положение и избрал диктатора. Им оказался Квинт Фабий Максим, тот самый, который обозвал карфагенский сенат пидорами болотными…

О ту пору ему шел уже седьмой десяток. Он не был, правда, одноглаз, как старичок Кутузов, но тактику избрал вполне кутузовскую, точнее, барклай-де-толлиевскую. Ну, то есть все наоборот, конечно. Это Барклай с Михайлой Илларионовичем позже избрали фабиевскую тактику, вечно я во временах путаюсь…