Валлийская колдунья - Патриция Грассо

– У вас под глазами темные круги от усталости, – заметил Ричард.

– Нам надо поговорить о…

– После обеда, – сказал граф.

Ричард, как галантный кавалер, подвел свою гостью к накрытому на двоих столу и помог ей сесть на стул. Сидя за столом напротив Кили и пристально разглядывая ее, Ричард решил, что она принадлежит к числу тех редких женщин, которым не нужны никакие ухищрения, чтобы быть красивыми. Кили была само совершенство, несмотря на усталость и озабоченность.

На обеденном столе стояла ваза с букетом цветов. Здесь были фиолетовые нигеллы и одна-единственная алая роза.

– Это последняя летняя роза, расцветшая в моем саду, – сказал Ричард, заметив, что взгляд Кили упал на цветы.

– Я люблю розы, – промолвила Кили. – У меня когда-то был кот, который тоже обожал их.

– Его, наверное, привлекал их запах.

На губах Кили заиграла озорная улыбка.

– Скорее вкус. Перси ел их с великим наслаждением.

Ричард засмеялся. Его взгляд смягчился, он с нежностью смотрел на свою гостю.

– А это что? – спросила Кили, дотронувшись до фиолетовых цветов нигеллы.

– Нигелла дамасская, – ответил Ричард. – Англичане называют ее еще «любовь в тумане».

– Какое красивое название, – сказала Кили. – Я люблю цветы и деревья.

«И туман», – добавила она про себя.

– Красота цветка блекнет по сравнению с вашей, миледи.

Кили покраснела до корней волос. Ни один мужчина никогда не говорил ей ничего подобного. Робко опустив глаза, она вдруг почувствовала себя неотесанной провинциалкой. Как она посмела сесть за один стол с английским аристократом, придворным королевы Елизаветы? Ей захотелось убежать из этого дома. Но Кили вспомнила о том, что грозит Одо и Хью, и это заставило ее остаться.

Пред ними стояли блюда с аппетитными кушаньями – устрицы в соусе из петрушки; тонкие ломтики запеченной ветчины, посыпанные корицей и приправленные острым горчичным соусом; гарнир из гороха и мелких луковичек и пирожки с начинкой из сушеных фруктов и орехов, обжаренные в масле. Рядом с тарелками обедающих стояли бокалы, наполненные вином.

– Будут ли еще какие-нибудь распоряжения, милорд? – спросил Дженнингз.

Ричард вопросительно посмотрел на гостью.

– Я… я выпила бы молока вместо вина, – застенчиво сказала Кили.

– Принесите леди молока, – распорядился Ричард и взглянул на стоявших у двери слуг.

Те сразу же, как по команде, покинули кабинет.

– Обычно я обедаю в зале, но мне показалось, что здесь, вдали от посторонних глаз, нам будет удобнее разговаривать по душам, – сказал граф.

Кили украдкой взглянула на него сквозь полуопущенные ресницы. Хотя с виду она казалась совершенно спокойной, ее нервы были напряжены до предела. Разве может обедневшая уэльская принцесса найти общий язык с богатым английским графом? По правде говоря, у них не было ничего общего.

Поднеся к губам стакан с молоком, Кили сделала несколько глотков и поставила его на стол. Ричард заметил на ее верхней губе белую полоску. В этот момент Кили походила на маленькую девочку. Но нет, она не была ребенком, об этом свидетельствовал ее жгучий, исполненный страсти взгляд из-под полуопущенных ресниц и чувственные манящие губы. Ричард внезапно испытал острое желание слизать молоко с ее верхней губы. А потом…

Кили высунула язычок и быстро провела им по верхней губе. И хотя сидевшая напротив графа девушка была воплощением невинности, ее жест показался графу обольстительным. Кили была соблазнительна, как сам грех.

Ричард на мгновение прикрыл глаза, стараясь побороть искушение, и подавил рвущийся из груди сладострастный стон. Он чувствовал, как его чресла наливаются силой, и пытался не потерять самообладание.

– Попробуйте ветчину, – предложил он гостье, стараясь скрыть от нее свое состояние.

Кили отрицательно покачала головой.

– Вам необходимо хорошее питание, – настаивал он. – Мне кажется, что летний ветерок способен сбить вас с ног.

– Я не люблю свинину, – сказала Кили. – И никогда не ем ее.

Ричард, который никогда не страдал отсутствием аппетита и с наслаждением поедал все, что накладывал себе на тарелку, не понимал подобных капризов. Взяв кусочек ветчины с блюда, он протянул его Кили.

– Съешьте хотя бы немного, – начал уговаривать он гостью.

– Прошу вас, не заставляйте меня, я не могу, – взмолилась она.

– В таком случае объясните мне, в чем дело.

– Я испытываю отвращение к свинине, – сказала Кили, глядя графу прямо в глаза. – Вы тоже чувствовали бы нечто подобное, если бы вас убил вепрь.

Ричард с изумлением посмотрел на нее. Черт возьми, что она несет?

– Да, однажды меня убил вепрь, – пыталась объяснить Кили. – Это было в другой жизни. Вот почему… – Внезапно она осеклась, поняв, что выдала себя с головой.

– В другой жизни? – изумленно переспросил Ричард.

– Да, я прожила уже много жизней, – сказала Кили и, загадочно улыбнувшись, коснулась руки графа. – И думаю, что вы тоже уже жили прежде.

Первым желанием Ричарда было отдернуть свою руку и сказать Кили, что она сумасшедшая. Но он подавил его. Куда труднее было не рассмеяться ей в лицо.

В конце концов Ричард решил воспользоваться тем, что услышал, в собственных целях и извлечь из этого выгоду. Обольстительно улыбнувшись и положив свою ладонь на ее руку, он сказал с придыханием:

– У меня действительно такое чувство, что я вас очень давно знаю.

Кили потупила взор и покраснела так, что роза в букете показалась ее бледным отражением.

– Можно, я уберу свою руку? – спросила Кили шепотом, совсем растерявшись.

– Конечно, – ответил Ричард, который едва сдерживал улыбку, наблюдая за Кили.

Застенчивость девушки свидетельствовала о ее целомудрии и очень импонировала графу. Кили не походила ни на одну знакомую Ричарду женщину. «Я разгадаю эту загадку, – решил он, – и все разузнаю о ней».

Закончив трапезу, Ричард встал и подвел Кили к одному из кресел, стоявших у камина. Усадив гостью, он опустился в кресло рядом с ней и, удобно расположившись, вытянул к огню свои длинные ноги.

– Вам понравились «Жития святых»? – спросил он, лукаво поглядывая на Кили.

– Честно говоря, их жизнь показалась мне слишком отвратительной, чтобы читать о ней, – ответила Кили.

Ей не хотелось, чтобы граф расспрашивал ее о содержании книги, которую она не смогла прочитать.

– Неужели? – спросил Ричард, удивленно приподняв бровь.

– Рассказы о мучениях не находят отклика в моей душе, – продолжала Кили. – Страдания святых кажутся мне бессмысленными и вызывают отвращение.

Ричард кивнул и, сделав вид, что глубоко задумался, отвел глаза в сторону и стал смотреть в огонь, полыхавший в камине. Но боковым зрением он наблюдал за Кили. Вскоре граф заметил, что его гостья украдкой переставляет обутые в туфельки ножки так, как будто никак не может удобно устроиться в кресле.