Итоги № 28 (2012) - Итоги Итоги

— Как думаете, он посмотрел «Курьера»?

— Сильно сомневаюсь. Феллини прилетел в день закрытия и почти сразу же отправился обратно. Подозреваю, вручение главного приза было условием приезда в Москву. По-своему он прав. Классик!

— В 98-м вы возглавили «Мосфильм», однако из активной режиссуры не ушли...

— Меня выбрали гендиректором, я подписал первый контракт на пять лет, но внутренне решил, что постараюсь выдержать прежний график — одна картина примерно в два года. В принципе справился с ритмом...

— Варианты работы на Западе когда-нибудь рассматривали для себя?

— А кому мы там нужны? Чистый миф, будто кого-то зовут в Голливуд, делают сказочные предложения. Все хорошие места давно заняты без нас. Другой вопрос, если человек решил пробиться, поставил перед собой подобную цель. Может, что-то у него и получится. Но я никогда не хотел никуда уезжать. Конечно, много раз бывал на Западе, фестивальная судьба, считаю, неплохо сложилась, но так, чтобы осесть где-то с концами... Даже мысль не возникала. Кроме того, я ведь снимал в Штатах «Американскую дочь», в 94-м году провел в Калифорнии весь съемочный период, месяца четыре жил в Сан-Франциско. Потом «Цареубийцу» делал с британцами, занимался в Лондоне постпродакшном. Есть и англоязычный вариант картины, хотя, если честно, большого смысла в этом не вижу. Надо работать на языке страны, в которой живешь...

— Владимира Машкова вы в 94-м заразили Америкой?

— Не исключено. Специально тему мы не обсуждали, но вполне возможно... Каждый сам выбирает. Повторяю, я скептически отношусь к попыткам влиться в чужую струю. Большая иллюзия, будто США открыты миру. Для эмигрантов есть порог, выше которого не прыгнешь. В клуб реальных игроков никого из пришлых не пустят, в лучшем случае позволят топтаться у порога. Допускаю, кто-то согласен и на это...

— «Американскую дочь» можно считать автобиографической историей?

— Мотив, конечно, был. В 89-м году моя тогдашняя жена Алена Зандер сбежала с Анютой в Штаты. Событие по тем временам экстраординарное. Втихаря оформила документы на выезд, получила визы и помахала ручкой. Точнее, даже не помахала. При пересказе все напоминает мелодраму: в те дни я впервые поехал в Канн с «Городом Зеро», возвращаюсь в Москву, а дома никого... Кстати, совершенно не рвался во Францию, это сейчас все заходятся в истерике вокруг Каннского фестиваля, а тогда мне было не то что по фигу, но сильно не напрягался. Не пригласили бы, абсолютно не огорчился. В восьмидесятые годы никто не трепетал перед западными конкурсами или «Оскарами», у советских была собственная гордость. И это не бахвальство и не красивая фраза. Мы не чувствовали себя бедными родственниками дядюшки Сэма, не заглядывали ему в рот. Кинематограф СССР представлял собой мощную империю, мы работали на одну половину человечества, американцы — на вторую. Нам хватало зрителей, живущих в Советском Союзе, социалистических и прочих братских странах Европы, Латинской Америки, Ближнего Востока и Африки. Были свои кинотеатры за рубежом, система проката... Ну да, Канн, ну да, интересно, но сказать, что умирал от восторга... Московский фестиваль тогда никому не уступал, лучшие режиссеры мира считали за честь сюда приехать. Висконти, Антониони... Не случайно и премьеру «81/2» Феллини устроил у нас, а не где-то. Он видел карту мира и понимал, что представляет собой Советский Союз. Создателю фильма ведь важно, чтобы его работу посмотрело побольше зрителей...

— Вернемся к дочери. В кавычках и без.

— А что тут долго рассказывать? Прилетаю из Канна — Алены и Ани нет. Лишь записка на столе. Удар получил сильный, неожиданный и болезненный. Сразу понял: это навсегда. Что-то внутри хрустнуло. Увидел дочь только спустя двадцать лет, не так давно...

— Фильм стал реакцией на случившееся?

— Для себя так не формулировал. Вполне возможно. Надо было выпустить наружу накопившееся внутри.

— Анна картину видела?

— Говорит, что да. Вроде бы понравилась. Я не расспрашивал...

— Искать ее тогда не пытались?

— Предпринимал какие-то шаги, но это было бессмысленно. Пробовал писать запросы, слать письма. Пустая затея! Я сознавал, что жене помогли уехать, сама она этого не смогла бы сделать.

— Где встретились с Аней?

— В Нью-Йорке. Она там живет и работает. По-русски говорит с сильным акцентом, но главное, что у нее ментальность американки. Выросла в той среде.

— В итоге вы нашли дочь?

— Нет, она проявила инициативу. Когда в очередной раз полетел по делам в Штаты, общие знакомые позвонили и спросили, могут ли дать Анюте номер моего телефона в гостинице. Вот так и встретились. Посидели в отеле, поговорили, потом пошли в ресторан...

— Узнали бы в уличной толпе?

— Мы ведь расстались, когда дочери было четыре года. Я видел ребенка, а тут взрослая девушка... Нет, при случайной встрече на улице прошел бы мимо. Одно дело, когда растишь и воспитываешь человека, и совсем иное, если столько лет живешь порознь с ним. Потом сложно восстановить порушенные связи. Зова крови мало, должно быть кое-что еще. Мы с Аней поддерживаем отношения, но достаточно формальные. Пока прорыва не случилось. И в Москву ко мне она не приезжала, хотя я дважды звал, предлагал сделать приглашение для визы... Суммируя сказанное, могу констатировать: сюжета для второй части «Американской дочери» нет. Хотя отношения с Анютой, может, еще и разовьются, изменятся к лучшему. Нужно время... В последний раз мы встречались в Миннеаполисе. Меня сделали почетным профессором местного колледжа, где читают курс лекций по мировому кино и используют мои фильмы в качестве наглядного пособия. Дочка специально прилетала, чтобы повидаться.

— Ваш сын Иван учится во ВГИКе. Очень уж предсказуемо, Карен Георгиевич, не находите?

— Да, закончил третий курс режиссерского факультета у Владимира Хотиненко. Внешне все банально... Но, клянусь, не двигал Ваню в эту сторону. Слишком хорошо знаю мир кино, чтобы желать своим детям идти в него. Состояться в нашей профессии удается очень немногим. Всем, кто сумел чего-то добиться, невероятно повезло. А уж тех, кто волен снимать, что хочет, можно с полным основанием назвать баловнями судьбы. Звезды на небе должны сойтись. Любой выпускник медицинского института имеет право работать врачом. Кто-то, вероятно, со временем будет академиком, великим хирургом или кардиологом, а другие останутся рядовыми участковыми, но их не лишат профессии, не прогонят из нее. И человек с дипломом педагогического вуза всегда сможет учить детей в школе, если захочет этого и будет соответствовать требованиям учебного заведения. Но студенту режиссерского факультета ВГИКа никто не гарантирует, что он снимет хотя бы одну картину. Таланта мало. Нужно еще и везение. Рисковая профессия, без полутонов: или-или. Сыновья все прекрасно знают, не раз говорил им об этом, честно предупреждал. Но, кстати, если брать совсем строго, у Вани с Васей кинематографические корни с маминой стороны гораздо глубже, чем с отцовской. Моя бывшая жена Даша Майорова — актриса, их бабушка была монтажером, дед Игорь Петрович — знаменитый звукорежиссер, работавший на ста с лишним картинах, включая «Летят журавли», «Любовь земная», «Ко мне, Мухтар!». Прадед же — классик отечественного кино. Василий Пронин был оператором на «Путевке в жизнь», как режиссер снял «Хождение за три моря», «Казаков» с Анатолием Папановым и Зинаидой Кириенко... Словом, Ване есть на кого равняться в профессии.

— И Василий собирается двигаться по тем же стопам?

— Сложно сказать. Пока особых позывов не замечаю, хотя снял его в эпизодической роли в «Исчезнувшей империи». Взял в фильм, что называется, на память, хотя Вася оказался на месте, ничего не испортил. Нет, стараюсь на сыновей не давить, все должно идти естественным чередом. Лучшая гарантия, что жизнь получится. По крайней мере, у меня последние шестьдесят лет было именно так. Надеюсь, продолжение последует в том же русле...

— Ну да, для вас ведь только первый звонок прозвенел, Карен Георгиевич. До последнего еще есть время.

— Остается верить... Что же касается приза «За честь и достоинство», который обычно вручают стоящему на пороге вечности, более нелепое название для награды, на мой взгляд, трудно придумать. Эти качества способны украсить любого человека, но они не являются основополагающими для людей кино. Более того, их сложно даже назвать особо востребованными. Знавал я коллег, не обладавших ни честью, ни достоинством, но при этом чертовски талантливых. Одно абсолютно не исключает другого. Так что приз звучит несколько сомнительно... Впрочем, мне пока он не грозит. Сейчас вот приду в себя после «Белого тигра» и начну потихоньку прощупывать почву вокруг, искать направление, в котором дальше двигаться. Нельзя застаиваться. Не менее важно и не пропустить момента, когда покажется, что уже едешь, а сам продолжаешь топтаться на месте. Сохранять адекватность трудно, рано или поздно интуиция всем начинает отказывать. Хотелось бы, чтобы попозже...