Королевство свободных - Антон Соловьев

…И, несомненно, реликвию саранских государей можно поставить в один ряд с другим величайшим мистическим артефактом средних веков — священным Граалем. Однако, в отличие от Грааля, который упоминается лишь в рыцарских романах позднего средневековья, реликвия для жителей Сарана времен правления Ательредов была не неким недосягаемым предметом, на страже которого стоят ангельские силы, а вполне реальной вещью, который носили на шее саранские государи.

Реликвия действительно упоминается в хрониках Саранского королевства. Впервые — в дошедших до наших дней, к сожалению не полностью, хрониках арианского священника Софрания, повествующих о правлении первого короля вандов.

Однако в хрониках этих немало мистицизма, причем не только христианского, но и языческого. Так, согласно хроникам, реликвия была последним даром древних вандских богов.

Это весьма примечательный для истории средневековых артефактов случай, поскольку тот же Грааль — исключительно христианское предание. Различные версии о языческих корнях легенды о Граале, в том числе о соотнесении Грааля с рогом изобилия, я считаю более чем сомнительными.

По легенде, в эту чашу собрал кровь Христа Иосиф Аримофейский, позже он отвез эту чашу на Альбион, где она долгое время хранилась в аббатстве Глонсбери. Однако, что примечательно, в хрониках раздробленных королевств Альбиона, королевства Уэльс, а также самого большого — Соединенного королевства Ирландии и Шотландии, не говорится о том, что короли имели доступ, а тем более владели этим артефактом. Что лишний раз доказывает мистическое происхождение Грааля как одной из апокрифических ветвей христианских текстов, составленных ориентировочно до второго Вселенского собора.

С реликвией все гораздо интереснее. Дальнейшую судьбу реликвии, после того как она была отвезена в Сан-Пьетро-де-Компастелло, мы можем проследить уже по хроникам времен короля Ательреда II. В первую очередь по самой обширной хронике — арианского священника Матвея — и уже более поздней, анонимной, очевидно, написанной спустя как минимум десять лет после эпидемии чумы.

Пока же прервем историю о судьбе реликвии и попробуем понять, какими волшебными свойствами наделяли и в каком виде представляли ее современники Ательреда II. На самом деле этот вопрос весьма сложен, поскольку Грааль в большинстве средневековых рыцарских романов описывался в виде чаши, а о какой-то конкретной форме реликвии не говорится нигде, кроме того, что ее можно было носить на шее.

Волшебные свойства Грааля описаны достаточно четко. В качестве наиболее яркого примера можно привести роман ирландского средневекового писателя Малькома О'Браина «Галахат, или исцеление Короля-рыбака», где рассказывается о том, как с помощью святой чаши был исцелен легендарный Король-рыбак, правитель Логрского королевства.

Никакими лечебными свойствами реликвия не обладала. Разве что к целебным свойствам можно отнести неуязвимость в бою короля, когда он носил ее. Но это уже относится к функции удачи. Кстати, Ательред I погиб сразу после того, как отвез реликвию в гробницу святого Петра.

Вышеперечисленные хроники саранского королевства удивительным образом не противоречат друг другу и утверждают, что, во-первых, реликвия хранила короля во время битвы, во-вторых — и это, несомненно, уже влияние архаичных языческих воззрений (не будем забывать, откуда была получена реликвия), — могла вызывать в бою божественных неуязвимых воителей, но, правда, на небольшой промежуток времени, которого, впрочем, было достаточно, чтобы внушить страх противнику и обратить его в бегство.

К непобедимым воинам мы еще вернемся, когда будет говорить о Крестовом походе против саранской ереси. Сейчас же все-таки рассмотрим версии о том, что же представляла собой реликвия. Самой очевидной и самой распространенной версией является несомненно медальон. Про то, что реликвия носилась на шее, говорят в один голос все без исключения саранские хронисты. Но в чем была ее священная ценность — что было на ней изображено, написано или вмонтировано в нее (по обычаю того, как вставлялись мощи в оружие, медальоны, кресты и пр.) нам, увы, неизвестно.

Версию о фрагменте мощей святого Петра, так активно культивируемую современными историками, стоит поставить под большое сомнение — не будем забывать, кем был подарен медальон. Однако же есть и другая, не менее примечательная и оригинальная версия, и ее мы рассмотрим подробно.

Глава IX. Благородная донна Агнесса де Касталлоне, супруга дона Рамиро де Касталлоне, наследного герцога Касталлоны

Талбек, столица королевства Саран, канун дня святой Бланки Праведной, лето Господне 5098 от сотворения мира.

Я люблю его! Я ощутила это сразу, едва он зашел в душные чертоги крипты после той бойни, коию он учинил с гвардейцами и людьми дона Лумо. Я люблю его! Это ведь так просто: любить, смотреть на то, как он взъерошивает вспотевшие волосы, как его глаза блестят во мраке крипты. Чем отличается влюбленная женщина от женщины, коия лишь плотски вожделеет мужчину? Мне кажется, что любовь не терпит никаких мировых. Любя, ты становишься рабой своей любви, но упаси Господь снять с меня эти оковы, потому что тогда грядет скорая и мучительная смерть. Там, на моей родине, откуда меня привез муж, в Корадове, умеют любить. И я любила своего мужа. Любила до тех пор, пока не родилась дочь, а потом — сын. После этого будто что-то случилось.

Да, я по-прежнему возлегала с ним и ублажала его так, как, наверное, не смогла бы ублажить его самая изощренная в ласках куртизанка. Но он был холоден и уд его был холоден. Видно, его семени хватило лишь на то, чтобы зачать детей. Древняя касталлонская кровь совсем сошла на нет, иссякла. Я мирилась со своей участью, со своей судьбой и с долгом, как добрая и праведная арианка, как святая Альберта, коия умерла не дойдя трех шагов до врат монастыря, где хотела остаться до скончания своих дней, когда узнала, что муж ее погиб, защищая родную землю от жестоких басков, коих много тогда еще было на наших землях.

Что может быть горше для женщины, чем знание того, что муж ее никогда более не вспашет ее лоно? Только то, что в объятиях других женщин его меч снова выходит из ножен и снова готов к ночным битвам. Как же так? — думала я. Или я не самая красивая придворная дама Сарана? Или не пахнут мои черные как смоль волосы жасмином, запах котего он наипаче всего любит? Или не упруги мои пышные груди, не круты бедра, не стройны ноги? Мне всего-то двадцать три года, и я полна сил и готова ублажать его до петушиного крика.

И если бы можно было признать, что те женщины (а мое любопытство все-таки смогло выведать их имена) были действительно красивы! Ибо гордыня женская — грех тягчайший и орудие Темного. Да, есть более красивые женщины из благородных, хотя и неведомы они мне. Но эти дворцовые потаскушки, коих щупал каждый заезжий рыцарь, пока их старые мужья лечили подагру и геморрой! Чем они взяли его? Уж не статью своей и не жарким шепотом. Или, быть может, мысль о том, что они никому не принадлежат, и каждый волен их брать, если равен им по рождению, возбуждает его чресла?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});