Королевство свободных - Антон Соловьев

На пирах, кои король, как и заведено исстари по нашим обычаям, устраивал для своего двора и знати, у меня было множество случаев дать знать выражением лица и взглядом, что он волнует мое сердце. Однако была я на пирах, как и положено, со своим дражайшим супругом доном Рамиро, что серьезно сковывало свободу моих военных маневров.

Но я свято молилась и святой Урсулине, и святой Бланке, и святой Присцилле, и святой Маргарите, чтобы ниспослали мне эти благочестивые святые, нет, не тайную встречу с королем, но возможность каким-либо образом оказать ему большУю услугу и тем самым обратить на себя его высочайшее внимание.

И то ли святые заступницы услышали мои жаркие молитвы, то ли звезды на небесах стали соответствующим образом, но такой случай представился мне. И какой случай!

Все произошло во время гона быков на Пасху и народных гуляний. Я, в числе прочих знатных дам, присутствовала там, когда государь наш по заведенной традиции открывал гон быков и лицезрел начало их пути по узким извилистым улочкам нашей столицы.

Была я и на коронации, где король умилил до слез даже сурового нашего патриарха Никонора III, когда пожелал, чтобы корону на него возложило невинное дитя из простонародья. И думается мне, что король все решил на месте, а не продумал заранее этот шаг. Хотя откуда в соборе взялся этот голодранец и куда он потом делся, никому не было ведомо. Даже всезнающему нашему дону Лумо, у коего и все воробьи перечтены и пишут доносы на прочих птиц столь же регулярно, как и люди.

Но, помимо трогательной этой сцены, было еще одно примечательное событие, важное для меня и моих планов относительно благорасположения ко мне государя нашего. На пасхальных торжествах появилась некая Бланка Аргонская, старшая дочь сиятельного князя и владетеля Аргона, который в числе первых владетелей юга принес оммаж государю нашему, в мудрости своей прозревая неизбежную войну с севером.

Донна Бланка приехала в Талбек вместе с отцом, а также с некоторыми особо знатными аргонскими рыцарями. В числе их был дон Густаво де Ламбьерро, молодой красавец девятнадцати лет от роду, коий был обручен с прекрасной Бланкой. Отец молодого рыцаря был владетелем многих земель в Аргоне, и брак старшего сына герцога де Ламбьерро и старшей дочери князя и властителя Аргоны сулил немалые выгоды обоим древним родам.

Дон Густаво и донья Бланка питали друг к другу страстные чувства, порывы котих были ограничены родителями вплоть до венчания детей. Пара действительно получалась прекрасная. В доне Густаво, видимо, все же текла кровь басков, и в том не было ничего предосудительного, так как мужчины из рода де Ламбьерро во времена короля-ванда не только не брезговали родниться с местной знатью, но и таким образом бескровно поглощали многие земли, создавая будущие могущественные домены.

У дона Густаво были густые черные брови и черные волосы, узкие скулы и чуть заостренный нос, и всем своим видом он напоминал едва оперившегося орленка, храброго и смелого, но пока слишком неопытного. Прекрасная донна Бланка составляла ему полную противоположность. Худенькая, бледная, с курносым, чуть вздернутым носиком. Ее длинные цвета меда струящиеся по плечами волосы, верхняя туника цвета лазури до самых пят, лазурит, вплавленный в серебряную брошь и серьги — все это напоминало о какой-то неземной легкости и чистоте.

Едва король увидел донну Бланку, как то и дело взгляд его возвращался к ней. Делал это король весьма искусно, но от меня такие вещи скрыть невозможно. На гоне быков я даже сумела перехватить взгляд дона Лумо, коий с равным моему любопытством рассматривал пассию короля. Затем он что-то шепнул на ухо государю и характерным движением поскреб ногтем свою шею. Король же в ответ печально покачал головой. Тут не надо быть провидцем, чтобы понять, что наш хранитель Большой королевской печати предлагал устранить незадачливого жениха, дабы освободить дорогу государю.

Король же отказался от заманчивого плана не только потому, что благородство было присуще ему в большей степени, чем многим из его окружения, но и по соображениям политическим. Безусловно, существовало множество способов устранить незадачливого жениха. Но при этом людская молва будет не на стороне короля, когда он поведет под венец соломенную вдову. Что и говорить, донна Бланка Аргонская тоже мало обрадуется сему.

О Боже, мужчины, как вы порою кровожадны! Вам бы все вызывать на поединки да устраивать ночи Длинных Ножей. Поистине сталь — это орудие мужчины, но красота, орудие истинно женское, бывает опаснее стали. И я уже знала, коим образом смогу угодить королю.

Однако прежде мне необходимо было узнать мнение самого государя относительно сего. И здесь мне помог полумрак крипты, где все равны перед тремя у алтаря: Богом, Темным и Матерью-Землей.

Вера тех, кто ходит в крипту, ничуть не противоречит нашей арианской вере. По сути своей она просто многократно глубже того, что приходской священник растолковывает неграмотному смерду, стращая его кипящим котлом, если он не будет платить подати своему господину.

Случай также благоволил мне и в том, что супруг мой дон Рамиро срочно отправился в наш домен, дабы собрать там своих вассалов и обсудить с ними грядущую войну, а паче всего неизбежные расходы, с нею связанные. Едва стихли наши молитвы, как я незаметно приблизилась к королю, чем вызвала беспокойство дона Лумо, всегда стоящего за левым плечом государя и бдившего всегда и везде.

— Мой государь, позвольте скромной и смиренной вашей подданной обратиться к вам с нижайшей просьбой приватной обсудить с вами один щекотливый вопрос, коий, несомненно, важен для вас.

— Сударыня, — голос дона Лумо был чуть хрипловат, видимо, слишком много ораторствовал в этот день, а быть может, выпил слишком много охлажденного вина. — Благоволите изъясняться более ясно, государь слишком занят, дабы еще стараться вникнуть в то, что вы шепчете здесь.

Но тут государь сам обратил на меня внимание, и я приложила все свои усилия, чтобы сделать загадочное и в то же время томное выражение лица, кое так шло моей новой верхней тунике черного цвета, украшенной золотым шитьем и отороченной по низу красным. Также король оценил все линии моего тела, кои ткань туники облекала очень плотно, что наравне с широкими рукавами соответствовало последней столичной моде. Господь всемогущий, он даже смог рассмотреть мои обнаженные икры, коих платье не скрывало.

— Дон Лумо, мне кажется, что столь почтенная донна, супруга дона Рамиро, не стала бы беспокоить меня по пустяковому поводу…

Я с трепетом слушала его чарующий голос, взгляд же его от икр поднялся к бедрам, затем к груди и стал рассеянно блуждать по замысловатой прическе, в коию были уложены мои черные как смоль волосы. Да, во мне тоже текла горячая кровь басков, но и кровь жестоких и храбрых тевтонов, и злопамятных греков, и хитрых ромеев, разве что крови йехуди не было во мне, ибо тогда не была бы я знатного рода.