Шумерские ночи. Том 2 - Александр Валентинович Рудазов

на пергаменте. Креол слышал, что здесь есть даже одна допотопная книга, принадлежавшая еще бессмертному Ут-Напиштиму, но в это он не верил.

— Мир и благополучие тебе, мой добрый друг, — лучезарно улыбнулся Гедеон. — Прошу, садись, сейчас принесут хлеб и воду. Я рад видеть гостя из далекого Вавилона, я так давно не получал вестей оттуда.

Он был очень стар. До самого пояса тянулась седая борода, а плешивую голову перетягивал платок. Нисколько не похожий на большинство жителей Содома, архимаг Гедеон сразу вызвал у Креола симпатию. С первого взгляда понятно, что се — достойный маг.

— Для чего ты живешь в этой обители разврата? — спросил Креол, глядя в окно. — Разве Содом подходящее место для столь почтенного человека?

— Содом привлекает не только развратников, но и волшебников самых разных течений, — развел руками Гедеон. — В мире все больше мест, где им не рады — и они приходят сюда. Я предоставляю им убежище взамен на… хм…

Он не договорил, но Креол и так все понял. Тайны и секреты других магов. Хитрый иудей собирает у себя достижения других земель, других Гильдий.

Разумно. Только вот он не похож на достигшего бессмертия, а значит вряд ли эти тайны еще долго будут ему полезны.

— Содом останется пристанищем для людей Искусства, — сказал Гедеон, преломляя пресную лепешку. — Если однажды ты поссоришься с братьями по Гильдии, тебя всегда будут рады здесь видеть, молодой Креол. Отсюда нет выдачи, мы счастливы протянуть руку каждому, кто оступился.

Намек был недвусмысленным. Старик знает, зачем Креол здесь. Прекрасно понял, кого он разыскивает.

И не собирается помогать.

Жаль. Креол рассчитывал на его содействие. Убить Эскетинга в одиночку все-таки будет очень сложно. Возможно, зря он не позвал с собой Шамшуддина или еще кого-нибудь.

— А если кто-то оступился слишком сильно? — без обиняков спросил Креол. — Если он плюнул в лицо Гильдии, и Гильдия не хочет ходить заплеванной?

— Все в руках Га-Шема, — раскрыл какую-то книгу Гедеон. — Вот, сказано здесь: «Не верно ли, что если убил некто брата твоего, то не осудит тебя свет, коли свершишь своими руками казнь?»

Креол подождал, но Гедеон больше ничего не говорил.

Это что, какая-то загадка? Креол терпеть не мог загадки.

— Так верно или не верно? — спросил он.

— Тот, кого ты разыскиваешь, обитает во Дворце Развлечений, — вздохнув, сказал Гедеон. — У него покои в крыле Отдыха. Я не надеюсь, что вам удастся разрешить разногласия миром, но я умываю руки.

…Дворец Развлечений. Ничего подобного Креол не видал ни в Уре, ни в Вавилоне, не говоря уж о всяких мелких городишках. Дворец Развлечений был Вавилонской Башней Содома, только возвели его не во славу богов, не во славу Мардука и Энки, а исключительно во славу низменных удовольствий.

Дворец Развлечений выстроили в форме розетки с четырьмя загнутыми под прямыми углами лучами-лепестками. В центре был большой зал, чей потолок уходил в неразличимую высь, а крыша загибалась куполом. Из него вели четыре галереи — в крыло Философии, крыло Искусств, крыло Запретов и крыло Отдыха. В первом веселились мудрецы и философы, во втором — музыканты, художники и скульпторы. Крыло же Запретов предназначалось для оргий, оттуда доносились стоны и смех развратников, блудниц и содомитов.

— Ты хочешь развлечься? — коснулись груди Креола холеные пальцы.

— Я хочу, чтобы ты убрал руку, или я ее тебе отрежу, — хмуро сказал маг.

Он шел в крыло Отдыха. Своего рода постоялый двор для особых гостей. Эскетинг должен быть где-то там.

Здесь пахло маслами, благовониями, пропотевшими одеждами и лакированным деревом. Рабы носились туда-сюда с подносами еды и вина, свежими покрывалами и циновками. Вот блудница юркнула в одну из опочивален — но Креол на нее даже не взглянул. У Эскетинга иные вкусы.

Зато его внимание сразу привлек необычный раб. С высохшей синеватой кожей и тусклыми глазами… рапаит, несомненно. Мертвый слуга.

Рапаиты — нежить, но их смерть — не во всем смерть. Если зомби — поднявшийся труп, то рапаит — не до конца умерший человек. Ритуал проводится еще при жизни, и в теле остается немного праны.

Благодаря ей рапаиты продолжают влачить убогое существование и даже обретают слабые целительные способности. Они как вампиры наоборот — не сосут чужую прану, а делятся своей.

Ни Креол, ни его предки, ни учитель рапаитами не занимались. А вот Эскетинга постоянно сопровождал хотя бы один. И если тут бродит этот квазимертвец, его хозяин тоже где-то рядом.

В том, что он одолеет Эскетинга, Креол практически не сомневался. Да, он мастер, а Эскетинг — архимаг, но одолел же Креол подмастерьем магистра. Пока что он побеждал во всех дуэлях, в которых участвовал… та драка с Шамшуддином не в счет, Креол не всерьез дрался с побратимом.

А Эскетинг к тому же — сугубо мирный маг. Всякие бытовые чары, целительство и немного некромантии… еще он поднаторел в Магии Шуток, но это ему уж точно в сражении не пригодится. Утухенгаля он убил не в честном бою, а обманом, напав исподтишка. Если застать врасплох уже его, проблем быть не должно.

И он точно не ожидает нападения. Креолу на руку, что он засел именно во Дворце Развлечений — тут такая тьма самого разного народа, такая безумная радуга чувств и переживаний, что ауры перемешаны, как в бурлящем супе. Уловить появление одного шумерского мага сумеет разве что опытная Зрящая вроде Галливии. А Эскетинг подобным никогда не занимался, Креол тщательно изучил его способности.

Так что проследив, куда пошел рапаит, маг просто распахнул дверь пинком и рявкнул:

— Именем Мардука и Сухрима, Двадцатой Эмблемы — сдохни!

Он не собирался давать Эскетингу даже шанса, поэтому сразу призвал Сухрима, что зовется Несущим Смерть. Двадцатое Имя убивает преступников, уничтожает тех, в чьих сердцах видит Тьму — нет более верного союзника для вершителя правосудия.

Креол загодя подготовил печать и провел ритуал. Все было здесь, на глиняной табличке. Маг сконцентрировал на ней убивающие чары великой силы — и оставалось лишь назвать Слово Вызова.

— Машшанергал!!! — выкрикнул Креол.

У Эскетинга сгорела Личная Защита… и все. Больше ничего. Обычно Сухрим на этом не останавливается, обычно эффект его призыва куда более смертоносен, но Эскетинг только моргнул, вскочив на ноги.

У него тут были роскошные покои. Но возможности их разглядеть у Креола не случилось, потому что он вступил в противоборство с