Шумерские ночи. Том 2 - Александр Валентинович Рудазов

лопнуло стекло. Неслышный звук на грани восприятия… но у Креола резко расширились глаза. Он почувствовал, как бежит мана по нади, снова обрел контроль над своей силой — а значит, Мардук снизошел.

В могуществе своем он разбил печати Эскетинга.

Теперь Креол мог выйти. Прежде всего он прочел заклятие Света — и впервые за месяц отчетливо рассмотрел обстановку.

— Чрево Тиамат, в каком дерьме я сидел… — проворчал маг.

У него по-прежнему не было ни жезла, ни книги заклинаний. Наизусть он помнил далеко не все, чем владел. Но он все же помнил достаточно — и в числе прочего чары создания пищи. Несколько кругов в грязи — и вот уж Креол впервые за месяц вкушает что-то, от чего не хочется сблевать.

Он обожрался так, что заболел живот. Но у него были целительные чары — что-что, а их Креол знал наизусть почти все. Несколько заклятий разного толка — и маг умиротворенно прикрыл глаза. Он наконец-то перестал чувствовать себя трупом, по недоразумению выбравшимся из могилы.

Теперь он мог убраться отсюда. Креол помнил заклятие Плавильной Печи — оно простое, но очень эффективное.

— Я велю расплавиться железу! — отчеканил маг, указывая на решетку. — Я велю расплавиться меди! Я велю расплавиться бронзе! Я велю расплавиться всему, что может плавиться!

Металл с шипением потек на каменный пол. Креол отошел подальше, торопливо читая Ледяной Доспех. Решетку можно остудить магией, но вот как раз таких заклинаний он наизусть не знал. Так что Креол просто уселся и стал ждать, одновременно размышляя, что делать дальше.

Сбежать-то теперь нетрудно, спору нет. Но Креол не собирался бежать. Внутри засел плотный комок злобы, и маг собирался дать ему выход.

Эскетинг, скорее всего, давно о нем забыл или считает мертвым — он поплатится за свою беспечность. Сами боги его покарают… боги и Креол. Содомит пожалеет, что оставил этому магу жизнь… а еще горше он пожалеет, что надел на него шутовской колпак. Креол нашарил его в углу и хищно оскалился, увидев волос Эскетинга в целости и сохранности.

Вольтование. О, Халай Джи Беш знал в этом толк и хорошо натаскал своего ученика! Креол был уверен, что сможет сделать вольт Эскетинга. Волоса и предмета одежды вполне хватит, но для верности нужна статуэтка, а для мощности — чей-нибудь дух.

Будь у Креола хотя бы капля крови Эскетинга, он призвал бы Кровавого Альрауна. Это очень могучая тварь, и именно из-за нее следует внимательно следить, где оставляешь содержимое своих жил. Но у него всего лишь волос, а его на подобное не хватит. Так что придется обратиться к более заковыристой магии…

Креол сделал статуэтку из того, что было под рукой. Разлагающихся останков своего соседа. У мага не было ножа, зато он помнил заклятие Металлического Меча.

Он ведь не обязательно именно Меч, его можно сделать разной длины.

Креол взял кожу, взял волосы, взял сухожилия, и через час у него была вполне приличная фигурка из лучшего материала для черной магии — человеческой плоти. Креол вложил внутрь волос Эскетинга, а одежду для статуэтки сварганил из разодранного в лоскутья шутовского колпака. Теперь осталось дать вольту душу, и он станет оружием, опасным даже для архимага.

И Креол знал, где искать.

Его камера оказалась малой частью древних катакомб. Содом — старый город, он стоял на этом месте еще до рождения Мардука. Приготовив заклятия Бессилия, Замешательства и Светового Меча, Креол зашагал не к выходу, а от него — в пахнущие сыростью глубины, из которых пять дней назад выползал шедим.

Маг отыскал его примерно через час. Выследил гнусную тварь в подземелье и без труда с ней расправился. Духовная сущность демона, пусть даже такого слабого и ничтожного — лучший способ наделить силой вольт.

Работа не была простой. Мало убить шедима — нужно не позволить его духу уйти. В какой-то момент Креол его почти упустил, и с уст уже готова была сорваться брань — но этого все же не случилось. Вольтирующая статуэтка затряслась, потеплела, и ее глаза обрели осмысленное выражение. Из рваных дыр в мертвой коже смотрел могильный демон шедим — и в то же время Эскетинг. Глядя в них, Креол наизусть прочел заклинание:

Азаг Галра Сагби Му Унна Те

Намтар Галра Зиби Му Унна Те

Утук Хул Губи Му Унна Те

Ала Хул Габи Му Унна Те

Гидим Хул Ибби Му Унна Те

Галла Хул Кадби Му Унна Те

Дингир Хул Гирби Му Унна Те

И Минаби-ене Ташби Аба-андибби-еш!

Креол держал статуэтку очень бережно. Если ее повредить, врагу будет больно… очень больно. Креол сможет его парализовать, наслать болезнь. Но Эскетинг — архимаг, он очень быстро поймет, что происходит, и примет меры. Тогда этот козырь станет бесполезен и даже хуже — Эскетинг будет настороже.

Так что использовать его нужно в свое время. И это время… наступит очень скоро.

По Содому Креол шагал, словно черная туча. Внутри все напряглось, как тетива в пальцах лучника. Магу хотелось убивать всех, на кого падал взор. Каждого прохожего.

Креолом овладела такая ненависть, что не передать словами.

Но он посреди большого города. Тут полно стражников и есть маги. Просто выплескивать ярость направо и налево получится недолго.

Тем более, что без жезла у Креола всего пять заклинаний — больше в памяти не удержать.

Даже после создания вольта он не сразу покинул подземелье. Креол по-прежнему был наг, нечист и смраден. В ином городе подобное не стало бы проблемой, но внутренний Содом не выносит тех, чей вид оскорбляет взоры.

Так что выбрался Креол только глухой ночью, да еще и скрывшись под Невидимостью. Прокравшись в дом старого сборщика податей, он наслал Усыпление на хозяина и его единственного слугу, а потом до утра отмывался, оттирался, ел немагическую пищу и крал то, в чем нуждался.

И теперь Креол шагал по Содому, словно черная туча. Шел во Дворец Развлечений.

Он не повторит прежних ошибок. Излишняя самоуверенность едва его не убила. Излишняя самоуверенность на месяц отправила в темницу, где Креол опять же едва не сдох. Нет уж, теперь он не будет полагаться на Имя Мардука там, где на него полагаться не стоит.

Впрочем, Эскетинг совершил куда более ужасную ошибку. Он оставил Креола в живых.

— Ты ошибся, Эскетинг, — бормотал Креол. — Ты ошибся. Теперь ты будешь много-много страдать…

— Чего копать?.. — обернулся