Шумерские ночи. Том 2 - Александр Валентинович Рудазов

И он терпеть не может Креола.

Шурукках-то ему благоволил. Он был дружен с дедом и отцом Креола, и многого ждал от их наследника. Став мастером, Креол даже гостил несколько дней в его поместье и получил в дар пару волшебных существ из его пруда — вавилонских рыбок.

Совсем не то — Менгске. Этот бездарь, до пятидесяти пяти ходивший в подмастерьях. Едва надев диадему Верховного мага, он призвал Креола пред свои очи и дал официальное задание Гильдии — разыскать и отправить в Кур Эскетинга. Архимага-убийцу, что убил другого архимага и еще нескольких магов.

Посылать на такое задание всего лишь мастера было убийством — и Креол имел полное право отказаться… но в этом случае он не был бы Креолом. У него не возникло даже тени сомнений. Сейчас он сидел у костра, рвал зубами жареное мясо и обдумывал тактику.

— Я найду Эскетинга, — прочавкал Креол. — Потом я убью Эскетинга. План из двух пунктов.

— С кем ты разговариваешь? — раздался журчащий голосок.

Креол медленно обернулся. Он сидел спиной к озеру, лицом к пустыне, чтобы никто не подкрался к нему незаметно — но незнакомке это каким-то образом удалось. Она стояла у края воды, и ее кожа блестела в лунном свете.

Она точно не человек. Откуда взяться ночью в пустыне обнаженной человеческой девушке? Это либо низшее божество, дух места, либо…

— Ты нечисть, — сказал Креол, глядя исподлобья.

— Почему ты так решил? — проворковала девушка.

— Я вижу твою ауру.

— А-а, колдун… — скривила губы тварь.

— Маг, вообще-то, — спокойно поправил Креол, берясь за цепь.

Очертания девушки уже искажались, она перестала прикидываться человеком. Кожа посерела, глаза налились черным, изо рта выползли клыки.

Гуль. Низшая джиннья Земли, самка кутруба. Те из них, что оставили Каф, сделали это абсолютно зря. Земля давно уже не полнится так магией, и бывшие джинны пополняют силы и продлевают жизнь способами, присущими скорее поганой нежити.

— Лучше б ты убралась в Джаханнам и стала шайтаном! — рявкнул Креол, раскручивая цепь.

Гуль уязвленно зашипела. Ей не удалось подманить жертву, так что она просто собиралась напасть. В этих пустынных тварях очень мало магии истинных джиннов, но они все равно невероятно сильны и быстры. Обычного человека такая разорвет ударом лапы.

Но маг — не обычный человек.

Креол вскинул жезл, заряженный заклинаниями. Их там всего пятнадцать, да еще семь в памяти, но этой людоедке хватит и парочки. Она не демон, гули — существа очень материальные и приземленные, да к тому же со свойствами нежити. Серебро и огонь убивают их гарантированно, и уж огня-то у Креола всегда в достатке.

Тварь не могла этого не понимать, но почему-то не удирала. Тихо шипя, она медленно шла вокруг Креола, оставаясь на расстоянии и следя за его руками. Оголодала? Обнаглела? Или…

Креол выхватил из сумы щепоть порошка Вурх, швырнул ее в воздух и выкрикнул:

— Тха рес ши дала!

К лунному свету прибавился магический — и в нем проступили силуэты. Другие гули!.. Еще шесть гулей!.. Пока одна отвлекала Креола, остальные незримо подбирались поближе.

Трусливые кровожадные твари… и их целых семь!..

Мысль заметалась. В готовности у Креола есть Огненное Копье и Вихрь Гибила. Первое точно убьет гуля, но только одного. Второе может убить нескольких… но если они соберутся в кучку.

И даже если он успеет прикончить половину, остальные его разорвут…

Одна секунда. Одна секунда — и гули бросятся. Время есть только на одно заклинание… или другой трюк.

Креол сорвал с пояса снизку сиклей. Рванул нитку — и швырнул в воздух.

Шестьдесят медных колечек разлетелись по траве. Гули завизжали, заверещали и кинулись их собирать, а Креол истошно засвистел онаграм.

Этот фокус много кому спас жизнь. Земные гули разрывают могилы, жрут мертвечину, но всего им милее свежая кровь. И их, как и настоящих вампиров, можно отвлечь, разбросав много мелких предметов — гули просто не сумеют удержаться, это выше их сил.

Вот прямо сейчас Креол легко мог сжечь любого из них, а то и нескольких. Но это будет худшей из ошибок. Пролей кровь одной твари — и остальные сразу забудут о медных сиклях.

И они собирали их с огромной скоростью! Креол не успевал начитать новых заклинаний — он еле-еле успел запрячь в колесницу онагров!

Пришлось расстаться еще и с ожерельем — бусами в три нити, из янтаря и сердолика. Тончайшая золотая проволока лопнула от одного рывка, и маг получил еще минуту отсрочки. Нещадно стегая онагров, он вылетел из оазиса и понесся на запад, поминутно оглядываясь.

Они все-таки ринулись вдогонку, проклятые твари. Но вот теперь, когда они бежали толпой, все с одной стороны, пришло время для Вихря Гибила. Подпустив их поближе, Креол взмахнул жезлом — и гулей окатило пламенем.

Через некоторое время они отстали, и маг снова встал на ночлег. Теперь — посреди голой пустыни, без капли воды. Тоскуя о брошенном мясе, Креол начертил на земле круги и сотворил себе пищу магией. Однако он совсем недавно этому научился, и вся еда имела отчетливый привкус песка.

До Содома он добрался три дня спустя. Большой свободный город раскинулся на высоком холме и виден был издалека. В Ханаане нет верховного владыки, как в Шумере или Та-Кемет, здесь каждый город — сам по себе, и у каждого — свои законы.

Содом славен тем, что законов в нем практически нет.

Креол дивился всему, что видел. В Содоме все одевались кто во что горазд, из воинов встречались только телохранители богачей, а храмов и жрецов не было совсем. В этом безбожном городе не знают ни Мардука, ни Энки, ни кого-либо еще. Зато здесь на каждом шагу игровые, питейные и веселые дома, отовсюду слышны музыка, стук костей и вопли блудниц.

Все тут ходят в вычурных одеждах, носят длинные волосы и красятся, точно блудницы. Не просто чернят брови и ресницы, как все нормальные мужчины — нет, они румянятся, пудрятся, мажут губы вишневым соком.

Понятно, что все жители Содома — содомиты. Но не все содомиты — содомиты в том смысле, в котором употребляют это слово в иных краях. Именно мужеложцев среди них гораздо меньше. Все равно гораздо больше, чем в иных краях, но только потому, что мужеложцы стремятся сюда со всех концов подлунного мира. Здесь они могут не только не бояться преследований и казни, но и открыто заявлять о себе.

Мудр