Карл VII. Жизнь и политика - Филипп Контамин

Карла VII), Бернар Альберт, рыцарь из Арагона, Родриго де Вильяндрандо, некоторое время находившийся на службе у бургундца Жана де Вилье, а затем, с августа 1421 года, на службе регента Карла "в компании мессира Амори де Северака, маршала Франции"[152], но прежде всего шотландцы, которые в четырьмя последовательными волнами под руководством знатных лордов, с декабря 1419 по март 1424 года, поставили не менее 15.000 воинов, что было немалым подвигом, если принять во внимание, что их королевство в то время насчитывало в лучшем случае 500.000 жителей. Так, 25 февраля 1424 года Карл VII мог написать жителям Турне, что он ожидает прибытия, не позднее 8 марта, графов Аршамбо (Арчибальда) Дугласа и Джона Бьюкена, во главе армии из 2.000 рыцарей и оруженосцев, 6.000 добрых лучников и 2.000 "диких, орудующих топорами горцев"[153]. Эти цифры, несомненно, слишком оптимистичны: по крайней мере, мы видим, что 24 апреля 1424 года король оставил на своей службе Дугласа и Бьюкена с 2.500 латниками и 4.000 лучниками из Шотландии. Известно, что первый, был назначен генерал-лейтенантом короля для ведения войны, получил герцогство Турень из-за отсутствие достаточного вознаграждения для себя и своих людей, а второй 4 апреля 1424 года стал коннетаблем Франции. Кроме них, появляется много других имен: Арчибальд, граф Уигтаун и Лонгвиль, сын Арчибальда Дугласа, герцога Туреньского; Джон Стюарт, лорд Дарнли, коннетабль армии Шотландии; Лоуренс Вернон, которому принадлежит заслуга пленения графа Сомерсета, обменянного на Карла, графа д'Э, находившегося в плену в Англии (король выделил ему 8.000 золотых крон в качестве компенсации); Гийом д'Эно; Давид Ханнетон; Мишель Норманвиль; Тома Вуан; Жильбер де ла Э; Вастин Лакен; Ален Форли. Примечательно, что Карл VII, справедливо опасавшийся покушения, набрал из этих людей отряд телохранителей. Например, в 1425–1426 годах он нанял несколько десятков латников, лучников, таргонов (воинов вооруженных щитом или таргой) и пехотинцев, которыми командовали три шотландца (Жан дю Синь, Робин Мюр и Кристиан Шамбер), два ломбардца (Теодоро ди Вальперга и Мартин д'Арбле) и один "местный", Жан де Верне, известный как ле Камю де Болье, который был тогда королевским фаворитом.

У этих иностранцев были свои мотивации воевать на стороне Карла: для некоторых это была настоящая ненависть к англичанам, и для всех них — желание попытать счастья, пожить за счет войны, и (почему бы и нет?) сколотить состояние в королевстве Франция, которое, без сомнения, представлялось им более процветающим и гостеприимным, чем оно было на самом деле.

В какой-то момент Карл VII, после заседания Совета в Сель (Берри) в январе 1424 года, не сумев поставить под контроль большинство своих капитанов и, более того, зная, что из-за их повсеместных грабежей народ больше не в состоянии выплачивать военные налоги, учредил своего рода жандармерию, призванную "выслеживать и прогонять" вооруженных людей живущих за счет народа. Этой жандармерией, численностью 400 человек, должны были командовать маршал де Лафайет, магистр арбалетчиков Жан де Гравиль и адмирал Луи де Кюлан. Все капитаны должны были быть им подчинены, кроме шотландцев и ломбардцев Какерана. Разумеется, чтобы покончить с бандитизмом такой меры оказалось недостаточно, но тем не менее, она показательна[154].

Военные действия

Каким бы ни было несовершенство и несогласованность французской военной системы в ее финансовых, административных и политических аспектах, и несмотря на то, что король, в соответствии со своим характером и благоразумными советами, которые ему давали, держался подальше от боевых действий, создается впечатление, что неудачи, постигшие Буржское королевство в то время и компенсированные некоторыми значительными успехами, были вызваны не нехваткой людей в армии Карла VII, а, если угодно, качественными недостатками войск.

В целом, Карл вел оборонительную войну, что, учитывая тактику того времени можно было делать небольшими силами. Проблема же заключалась в том, что неприятель угрожал ему с нескольких направлений. В 1422–23 годах, согласно счету Гийома Шарье, генерального приемщика всех доходов Лангедойля и Лангедока[155], король содержал войска в следующих провинциях и местах: Лионне, Маконне и Шароле, Шарите-сюр-Луар, Рокморель, Сен-Бриссон, Ангулем, Лузиньян, Иври, мост Мёлан (позже захваченный англичанами), Мон-Сен-Мишель, Босе, Монтаржи, Милли, замок Ла-Рош-сюр-л'Эстре, Йевр-ле-Шатель, Сен-Пьер-ле-Мутье, Берзе-ан-Маконне, большая башня и город Бурж, две башни портовой цепи Ла-Рошели, Пуатье, Фонтене-ле-Конт, некоторые места в Шаранте, Гиени, Сентонже, Лимузене, Анжу и Мэне.

Со своей стороны, герцог Бургундский, поглощенный своими планами в Эно, Голландии и Зеландии, прежде всего стремился оборонять собственные владения, герцогство Бургундское и его окрестности, а также отобранное у Рене Анжуйского графство Гиз, которое было передано преданному стороннику Филиппа Смелого Жану де Люксембургу.

Что касается регента Бедфорда, то ему было необходимо захватить немногие оставшиеся опорные пункты дофинистов в Парижском районе (такие как Ле-Кротуа), утвердить оккупационный режим в герцогстве Нормандия (поскольку население оказалось менее покорным, чем ожидалось) и методично продолжать продвижение на юго-запад, юг и юго-восток, чтобы расширить границы занятых территорий. С другой стороны, недостаток людских и финансовых ресурсов не позволял ему активно действовать еще и в Гиени. На некоторое время война в Аквитании затихла, что, заставило местное население содержать английские и французские гарнизоны, выплачивая им pâtis, то есть откупаться от них регулярными взносами, как в натуральной, так и в денежной форме (форма рэкета)[156].

Тома Базен хорошо охарактеризовал ситуацию, когда писал о Нормандии: "Англичане и бургундцы не останавливались, пока, благодаря упорству, не завоевали французские земли и крепости, одни оружием, другие хитростью или перебираясь ночью через стены по лестницам. Французы, вели себя также в отношении английских крепостей […], каждая сторона опустошала то свою территорию, то вражескую, и доводила провинцию до состояния пустыни. И таким образом война продолжалась несколько лет"[157]. Ниже хронист добавляет: "Пересказывать все это в подробностях нет необходимости, так как это сделало бы историю утомительной для читателей"[158]. Однако в эти годы произошло несколько масштабных сражений о которых следует рассказать.

Первой из этих значительных военных операций была битва при Краване (31 июля 1423 года), небольшой но важной крепости недалеко от Осера. По случаю локального перемирия, каких было много, бастард Гийом де Ла Бом, савойец по происхождению, но долгое время верно служивший бургундцам, вступил в переговоры с капитанами Карла VII и пообещал сдать крепость. Благодаря этой измене французы, несмотря на сопротивление жителей, сумели захватить Краван и разместить там гарнизон. Вскоре последовал ответный ход и отряд возглавляемый Клодом де Бовуаром, сеньором де Шастеллю, вернул Краван бургундцам. Но на этом дело не закончилось. Бастард де Ла Бом, которому удалось бежать из Кравана, предложил Карлу VII осадить город, воспользовавшись тем, что Филипп Добрый находился во Фландрии, а англичане были заняты осадой Ле-Кротуа. Король согласился. Переправившись через Луару, коннетабль шотландской армии Джон Стюарт, граф Бьюкен, и Жак, де Вентадур направились к Кравану. Герцоги Бедфорд и Бургундский, которые только что заключили в Амьене новый союзы решили выступить на помощь гарнизону Кравана совместно. Английский контингент возглавили графы Солсбери и Саффолк, а бургундский — граф де Жуаньи и маршал Бургундии Жан, сеньор де Тулонжон. В соборе города Осер состоялся военный Совет, целью которого стало сплочение союзной армии и достижение наилучшего взаимопонимания между бургундцами