Как рассказывать истории. Простая технология сторителлинга на сцене, работе и в кругу друзей - Мэттью Дикс

А теперь пора научиться создавать истории!

Часть II. Как создать свою историю

Самый могущественный человек в мире – это рассказчик. Именно он задает видение, ценности и программу для всего грядущего поколения.

Стив Джобс

Скажи мне факт, и я буду знать. Скажи мне истину, и я поверю. Но расскажи мне историю – и она будет жить в моем сердце вечно.

Древняя мудрость

Есть люди, которые время от времени пишут. И есть писатели, которые лишь время от времени – просто люди.

Дэн Кеннеди

Глава шестая. «Как я украл пожертвования»

Вторую часть этой книги я хочу начать с истории, чтобы на ее примере продемонстрировать применение навыков и стратегий. История эта вовсе не самая лучшая и не самая популярная в моем репертуаре – просто одна из наиболее удачно выстроенных, а потому представляет собой отличное учебное пособие.

Впервые я выступил с ней на чемпионате StorySLAM в Нью-Йорке. Занял второе место (к тому же познакомился наконец с основателем The Moth Джорджем Доусом Грином, о чем подробнее напишу чуть позже), потом слегка переработал историю и рассказал еще и в Кембридже (штат Массачусетс). Мое имя первым вытянули из волшебной шляпы. И хотя большинство рассказчиков ненавидят выступать первыми, этот марафон я выиграл (между прочим, единственный раз, когда я – да и вообще кто-либо на моей памяти – победил, будучи первым из выступающих).

История записана с живого выступления и в письменном виде слегка подредактирована. Это важный момент, поскольку устные выступления существенно отличаются от текста – как правило, они менее формальны и в них больше повторов. Я же оставил все эти элементы нетронутыми, чтобы дать вам ощущение живого выступления (его также можно послушать на ютуб-канале Storyworthy the Book, посвященном этой книге).

Осень 1991 года. Мне 20 лет, и я еду по пустынному участку шоссе в Нью-Гемпшире. Возвращаюсь домой с первого в своей жизни свидания с девушкой по вызову и безумно рад этому (поскольку еще не знаю, что этот раз станет одновременно и последним).

Именно в сей волнительный момент правая передняя шина моего Chevrolet Malibu 1976 года внезапно лопается. Нет, не так: ее буквально разрывает на куски. По всей дороге разлетаются ошметки резины и проволоки – я и представить себе не мог, что так бывает, – и мне едва удается вывести машину на обочину и остановиться.

Повторяю: на дворе 1991 год. Мобильника у меня нет, запасного колеса – тоже. Других машин на этом участке я не видел. Поэтому я делаю единственное, что приходит в голову: возвращаюсь по встречной полосе в поисках помощи.

Так проходит семь часов, и вот, отдав все свои деньги полуголому горцу по имени Уинстон, у которого оказалось запасное колесо, я вновь сажусь в машину и еду домой. До моей квартиры в Эттлборо остается какая-то сотня миль, как вдруг, взглянув на приборную панель, я понимаю, что бензин практически на нуле.

Все деньги, что у меня были, – до последнего пенни – теперь у полуголого горца. Кредитной карточки у меня нет, да и не кредитной – тоже. Да что там, у меня и банковского счета-то нет.

Поэтому я сворачиваю на ближайшем повороте и еду на заправочную станцию, где, припарковавшись с краю, в гневе стискиваю руль. Я безумно зол, но в то же время мне грустно. Мне 20 лет, я администратор в McDonald's, зарабатываю 7,25 доллара в час и при этом богаче всех своих знакомых. Моя мать живет на пособие вместе с моей беременной сестрой-подростком, брат год назад ушел в армию, и с тех пор о нем ничего не слышно. Отец исчез из моей жизни 10 лет назад. Единственный, кто может мне помочь (у кого даже есть кредитная карта и машина, которая выдержит поездку до Нью-Гемпшира), – это мой друг Бенджи, а он как раз уехал на какую-то экскурсию от колледжа. Связаться с ним я никак не могу, потому что на дворе 1991 год, а это значит, что звонить нужно из автомата и чтобы при этом человек, которому ты звонишь, находился у телефона, к тому же необходимо знать его номер, и все это сейчас совершенно невозможно.

Этого я никак не мог предвидеть. Вот я сижу за рулем, уставившись на поле, усыпанное пестрыми осенними листьями, а на душе у меня совсем не так радужно. Разве мог я подумать, что так рано останусь совершенно один? Это неправильно, когда человеку в 20 лет абсолютно не к кому обратиться за помощью. Сидя в машине и глядя на оранжево-желтое поле, я вдруг отчетливо вижу собственное будущее: бесконечная череда подобных моментов, когда мне нужна будет помощь и не у кого будет ее попросить.

И у меня появляется план. Я буду просить милостыню, чтобы заработать на бензин, – ведь на дворе 1991 год. Бензин стоит 85 центов за галлон[11], и, для того чтобы добраться до дома, мне нужно всего-то восемь долларов. Я готов отдать свои права, бумажник, все, что есть в машине, в качестве залога в обмен на эти восемь долларов; пообещать, что обязательно вернусь сам и верну деньги, – словом, сделаю все что угодно.

И вот я репетирую речь, делаю глубокий вдох и вхожу в помещение. За стойкой обслуживания – паренек, наверное, моего возраста. Я прошу его помочь, предлагаю залог – но он отказывается: не хочет рисковать своим местом.

Я ухожу, снова сажусь в машину. План у меня простой: сейчас дождусь, пока он уйдет домой, на его место придет другой, а пока жду, порепетирую речь. Буду просить вновь и вновь, пока кто-нибудь не даст мне денег на бензин. Однако, вернувшись в машину, я вижу на заднем сиденье собственную смятую униформу – и внезапно у меня появляется идея.

Спустя час я стою на крылечке маленького кирпичного домика в тихом спальном районе. Стучусь в синюю дверь. На мне – форма администратора McDonald's: синяя рубашка, синие брюки, синий галстук, золотой бейджик с именем. В руках – словно щит – серый чемоданчик с фирменной буквой «М».

Снова стучусь в синюю дверь.

Наконец дверь распахивается, и на пороге возникает мужчина. На вид лет 50, но, может быть, и все 500. Из тех, у кого на лице написана вся мудрость этого мира. В тот момент я понимаю: он знает, что