Любимая помощница инквизитора (СИ) - Алёна Рю

Договорившись с Юрти, что он держится рядом, я вышла в город и на улице поймала извозчика. Мужчина на козлах подозрительно покосился на крылатого волчонка, но не отказал. Мы быстро домчались до лавки Черного кота.

Моему появлению в дверях Жиена слегка удивилась. У нее был посетитель, пожилой мужчина в строгом камзоле, придирчиво выбиравший попугая. И пока он маячил перед клетками, она увела меня в подсобку.

— Спасибо, что пришла, — проговорила с мягкой, почти дружеской улыбкой, чем ввела в замешательство уже меня. — Я сейчас закончу и уйду на обед. Можешь пока выбрать иярду ошейник.

Она принесла сразу штук двадцать ошейников, а потом снова вернулась к посетителю. Я перебрала все, проверяя ткань и тяжесть, и в итоге остановилась на синем с круглой монеткой. На ней хорошо бы выгравировать мое имя на случай, если волчонок потеряется.

Я могла бы сделать это сама магией, все равно Жиена меня вычислила, но в последний момент передумала. В конце концов, она сказала, что знает мою тайну, но не пояснила какую. Может, она блефовала. Ведь у каждого человека хоть один секрет в жизни да найдется. И облегчать ей задачу и все сразу выкладывать я не буду.

Жиена вернулась только через полчаса и, извинившись, предложила прогуляться.

— У меня обычно мало посетителей, — говорила она, запирая лавку. — Фамильяры стоят дорого, и покупают их либо богатые родители своим чадам, либо алхимики с магами. Но последние сейчас на таком строгом учете, что у них тоже денег не водится.

Интересно. Я особенно не задумывались, как жилось в империи магам. Помимо редкой магии разрушения и магии созидания, ставшей еще более редкой после переворота в Шартоне, существовали стихийники и целители. Я знала, что за всеми магами присматривала инквизиция. Кого-то, вероятно, ограничивала, как и Жиену. Но за время работы я пока ни разу с ними не сталкивалась. Видимо, маги жили своей отдельной кастой и не высовывались.

— А этот мужчина кто был? — поинтересовалась я.

— Какой-то чиновник. Искал подарок любимой дочке.

— Жиена, а откуда вы родом? — я решила ухватить инициативу.

— Ко мне можно на «ты», — поправила меня она и добавила, понизив голос: — Оттуда же, откуда и ты.

Мы шли вдоль набережной, и рядом никого не было. Так что вряд ли нас кто-то слышал, но предосторожность я оценила.

— А откуда ты знаешь, откуда я? — задала я вопрос.

— По твоей магии, — ответил Жиена. — А инквизитор ведь не знает, верно? Поэтому ты красишь волосы?

Я посмотрела на нее с настороженностью. Хозяйка лавки остановилась и, приподняв край платка, плотно облегавшего ее голову, показала несколько густо-розовых прядок — признак магии созидании. Мой натуральный цвет был светлее, но все равно близкого оттенка.

— Я думала, всех убили, — сказала я почти шепотом.

— Не всех. — Жиена поправила платок. — Только самых опасных. Остальных увезли в империю. Мы для них слишком ценный ресурс.

Робкая надежда, что мои родные на самом деле живы, тронула сердце. Я знала, что повстанцы казнили отца прилюдно. А вот мама… Про нее говорили, что она погибла в пожаре. Но вдруг это не так? Я ведь не погибла.

— И ты знаешь, куда именно всех увезли? — спросила я.

— Кого куда, — уклончиво ответила Жиена. — Мне удалось устроиться в Сельгарде, но с условием, — она погладила пальцами свой широкий браслет. — Но если ты ищешь кого-то конкретного, то могу поспрашивать знакомых. Хотя самый верный способ найти человека — через инквизицию. Они в ответе за все, что с нами произошло. Ты ведь еще об этом помнишь?

Мы уперлись друг в друга взглядами. У Жиены были пронзительные серые глаза, словно видевшие тебя насквозь. Знала ли она, кто мои родители? Может, поэтому спрашивала?

— Помню, — наконец ответила я.

— Что ж, — Жиена неожиданно улыбнулась. — Значит, у нас есть шанс.

А вот меня улыбаться не тянуло. И весь разговор категорически не нравился.

— Ты так хмуришься, как будто я зову тебя на баррикады, — женщина продолжала улыбаться. — Чего ты, не бойся, я прекрасно понимаю, что все мы выживаем, как можем. Просто тебе повезло оказаться рядом с источником.

Она говорила метафорами, так что со стороны было не понять, о чем она. Но ее слова доносились до меня со всей четкостью, отзываясь внутри болью и тревогой.

— Что ты от меня хочешь? — спросила я.

— Помощи. Есть люди, которые способны всё изменить.

Подполье?

— Но не всё им доступно, — продолжала Жиена. — А ты могла бы… Могла бы заходить ко мне почаще, делиться новостями. Ты знаешь, что для иярда можно покупать специальные корма. От них блестят шерсть и перья.

Она переключилась на волчонка почти молниеносно, но я все равно ее услышала. Она говорила о том, чтобы шпионить за Реннголдом для подполья. Помочь им в восстании против империи.

Была в этом своя ирония. Инквизиция снабжала ферийских повстанцев деньгами и оружием. А теперь им самим надо охранять империю от той же заразы.

Вот только я не хотела вмешиваться.

— Он спас мне жизнь, — сказала я. — Дважды.

— Но это не отменит жизни, которые он разрушил, — возразила Жиена.

Может, и так, но это не значило, что я собиралась становиться соглядатаем вроде тех, кто писал Реннголду отчеты.

— Мне нужно идти, — я резко остановилась и махнула Юрти, что-то нюхавшему под деревом.

— Он бы за тебя не стал вступаться, — проговорила Жиена, глядя на меня с осуждением. — И если он узнает, то тебя некому будет спасти. Понимаешь?

— Не надо мне угрожать, — я вскинула голову и посмотрела ей в глаза.

— Ни в коем случае, — Жиена подняла раскрытые ладони. — Ты мне нравишься, вот я и…

— Я нравлюсь или моя должность?

— Не надо щетиниться, Илеана. Я тебе не угрожаю и ни к чему не принуждаю. Просто говорю, что ты не одна в этом мире. И ты могла бы помочь. Но выбор все равно останется за тобой.

Мы снова встретились взглядами и с минуту молчали.

— Мне правда нужно идти, — проговорила я, беря Юрти на руки.

— Погоди, — Жиена сунула руку за пазуху и, выудив свернутый вчетверо лист бумаги,