Оракул Апокалипсиса - Лариса Капелле

– У меня такое ощущение, что еще не кончилось, – медленно произнесла Екатерина Великая.

– У меня тоже. Ну а с Генрихом разговор получился?

– И да, и нет.

Екатерина кратко пересказала разговор с Генрихом.

– Ты уверена, что Генриху было ничего не известно о гибели Женевьевы Бренон?

– Похоже на то, хотя быть уверенной в чем-либо в этом бедламе невозможно!

– Твоя правда, – согласилась с ней Ангелина, – ладно, поживем – увидим.

– Дальше – больше, только закончился разговор с Генрихом, я нарвалась на австрияка, вернее, это он на меня нарвался!

– На Шоне, – понимающе усмехнулась Ангелина.

– На него, да и разговор получился престранным. Его послушать, так этот терафим – будущее человечества, мол, без него в предсказании катастроф не обойдешься.

– Это, кстати, я уже от кого-то слышала.

– Про катастрофы? – переспросила Екатерина Великая.

– Да подожди, дай вспомнить. – И после небольшой паузы Ангелина продолжила: – Перед конференцией Херманс говорил, что адаптация человечества к новым климатическим условиям – вызов XXI века.

– Вот и Шоне вещал, что выжить в новом климате Земли со старыми технологиями просто не получится. Так что, подруга, похоже, еще не все младенцы положили головы на плаху науки, – мрачно протянула Екатерина Великая.

Дальше они продолжали путь молча. Навстречу попались двое полицейских. Охрана была ненавязчивая, но присутствовала. Хотя кого от кого охранять – было неясно. Ангелина в который раз пожалела, что согласилась на этот эксперимент. Черт бы побрал эту Марго с ее возлюбленным! Да и Филипп хорош, не мог найти какой-нибудь более безобидный предмет для собственных исследований! Чем дольше Ангелина думала, тем больше раздражалась. Из головы не выходила последняя встреча с внучкой. Ангелина, обычно совершенно не придававшая особенной ценности собственному существованию, на этот раз совершенно не хотела оказаться жертвой этого маньяка. Никакого не маньяка, поправила она сама себя. Убийца действовал согласно четкому и вполне разумному плану. Только что или кто являлись его целью? Какие чувства, какие расчеты им руководили? Жажда наживы? Жажда власти? Страх? Чувство мести? Любовь? Ненависть? Список был достаточно долгим. И не было никакого смысла перебирать его до бесконечности. Она повернула голову в сторону Екатерины. Ту, похоже, занимали схожие размышления. Ну и ввязались они в историю! Какого дьявола продолжать? Уехать – и дело с концом. Но какое-то странное чувство не давало покоя. Она даже не знала, что это. Ответственность? Любопытство? Желание довести до конца начатое, чтобы справедливость восторжествовала? Азарт? Наверное, все, вместе взятое. Подруги вернулись в замок. Участники несостоявшейся презентации стояли небольшими группами и о чем-то беседовали. Лица у всех были пасмурными, и в воздухе явно пахло коллективной истерикой. В этот момент к группе, в которой что-то убедительно вещал Лорис, широкими шагами подошел Кристиан Херманс. Его лицо было бледным и взволнованным. Он, ни на кого не обращая внимания, как редиску, выдернул Флориана из его окружения и стал что-то яростно шептать на ухо. По мере его рассказа кровь отливала и от лица Лориса. Вскоре оба, словно по команде, развернулись и поспешили в замок. Ангелина с Екатериной Великой удивленно проводили взглядом спешащих мужчин.

– Не говори мне, что еще что-то случилось, – только и произнесла Ангелина.

Отец Иероним никак не мог успокоиться. Кошмарные образы крутились в его голове и не давали уснуть. Только что под покровом ночи были разрыты четыре свежие могилы на кладбище рядом с церковью Святой Берты. Все это происходило по приказу архиепископа и под руководством Рагнара Хеда. Макариус дожидался результатов во дворце. Но настоятель церкви Святой Берты был обязан присутствовать при этих отвратительных действиях. Правда, ни четырех могильщиков, ни Рагнара Хеда со стражниками происходящее нисколько не трогало. У одних работа была такая, другие же, привычные и бывалые воины, и не такое видели. Поле сражения после битвы всегда напоминало мясорубку, и война не щадила никого: ни женщин, ни детей, ни старых, ни малых. Но для маленького священника тревожить покой умерших было настоящим святотатством. Однако приказа архиепископа ослушаться он не мог. Единственным участником, разделявшим чувства отца Иеронима, был позеленевший от ужаса клерк Хильдерик. Тому тоже не удалось отвертеться. Мстительный Рагнар решил показать книжному червю, где раки зимуют. И сейчас не без удовольствия наблюдал за скукожившимся от страха заморышем-клерком.

– Эй, Хильдерик, подойди-ка поближе! – с издевкой произнес он, когда первый труп был выкопан. – Тебе же отчет его преосвященству писать.

На подгибающихся ногах клерк медленно приблизился к нестерпимо воняющему дешевому гробу. Могильщик откинул крышку. От увиденного у Хильдерика все перевернулось в животе, и только недавно с радостью поглощенные в таверне «У весельчака-обжоры» вкуснейший пирог с гусятиной и пинта свежего пива зеленой вонючей массой вырвались наружу. Стражники и Хед радостно загоготали. Картина, от которой кровь стыла в жилах, была для них всего лишь одной из реалий столь привычной для них войны.

– Ладно, здесь ничего интересного нет. Закапывайте его и разрывайте следующую.

Хильдерик со слезами на глазах отошел как можно подальше, дав себе слово больше к раскопанным могилам не приближаться. Рагнар, поиздевавшись вдоволь, оставил своего помощника в покое. Впрочем, совсем скоро всем стало не до Хильдерика. На этот раз даже привычные ко всему воины и могильщики перекрестились. Перед глазами отца Иеронима медленно проплывали кошмарные образы. Вот один из четырех могильщиков вытаскивает нечто, завернутое в грязный холст. И на глазах застывших от ужаса свидетелей из холста вываливаются один за другим обезглавленные тельца младенцев.

– Так вот за что так хорошо платили вашему бродяге Густавиусу! – с видом обвинителя обратился Рагнар к застывшему священнику.

Тот молчал. Слова не шли, они путались, прятались. Словно заколдованный, он смотрел на маленькие тельца. Потом подошел и осенил крошечных страдальцев крестным знамением, шепча слова упокойной молитвы.

– Итак, теперь мы знаем, чем занимается Бертольд Вюртембергский! – хищно улыбнулся Рагнар, вполголоса обращаясь к Хильдерику.

– Вы его арестуете? – пробормотал клерк.

– Не мне решать, – довольно улыбнулся Хед, – поживем – увидим. Да и потом, какие у нас доказательства против Бертольда? Подождем, а пока заройте, – обратился он на этот раз в полный голос к могильщикам и стражникам.

Отец Иероним, прекрасно услышавший слова Хеда, промолчал. Он хорошо понимал причину бездействия главы караула. Всем было известно, что Бертольд Вюртембергский находился под защитой Святого Престола. Но было еще другое. Действующий по приказу архиепископа Рагнар метил в более крупную дичь. Это было бесспорно. Тщательно зарыв могилы и как можно лучше скрыв следы своей ночной деятельности, группа покинула кладбище, оставив настоятеля один на один со страшным секретом. Отец Иероним вернулся в свой прилепившийся к церковной стене домишко и попытался было заснуть. Только сон никак не шел.

Священник отчаянно заворочался в постели. Соломенный тюфяк натужно зашуршал, и крысы, спокойно было приготовившиеся похозяйничать в домике, разбежались по углам. Со вздохом настоятель встал. В голове промелькнуло, что только молитва поможет, а спать ему все равно не удастся. Он торопливо накинул сутану, закутался потеплее в шерстяную накидку и спустился вниз. После недолгого колебания открыл входную дверь. Рассвет только начинался, из-за горизонта неторопливо выкатывалось багровое солнце. Застывший настоятель до боли в глазах всматривался в знакомое зрелище. Но сейчас в нем он видел нечто новое, неизведанное и страшное. Словно старый мир исчез, растворился, остался на дне той безымянной могилы, упокоившей никому не известные крошечные тела.

Глава 9. Волшебный поцелуй любви…

Марго возвращалась с прогулки с Филиппом в задумчивости. Ее новый возлюбленный был очаровательным, романтичным, но явно что-то скрывал. И это Марго не нравилось. В ней проснулось нечто вроде профессионального психологического инстинкта выведения клиента на чистую воду. Чем дальше, тем больше росла в ней уверенность, что всей правды он так и не раскрыл. Она наморщила лоб – ее милый водил ее за нос. И еще какая-то деталь никак не давала ей покоя, незначительная, но странная. Ну что ж, сколько веревочке ни виться, а конец будет. Вернее, она его найдет, и обаятельный и талантливый Берже совсем скоро расскажет ей всю историю до самого заключительного аккорда. Впрочем, игра Филиппа в прятки нисколько не обескураживала Марго. Избытком иллюзий относительно мира, людей и себя самой она никогда не страдала. Вернее, еще маленькой девочкой она прекрасно поняла, как устроена жизнь, и чем меньше неосуществимых надежд будешь питать, тем лучше. В общем, еще ребенком она предпочитала реальные подарки дарам иллюзорного Деда Мороза.