Оракул Апокалипсиса - Лариса Капелле

– С этим надо найти повод побеседовать, Кати, ты не могла бы при случае порасспросить его поподробнее обо всех этих головах, оракулах и прочем?

– Я хотела сначала поговорить с Лорисом, побольше выяснить об этом манускрипте, – ответила та, сморщив нос.

– Думаешь, есть какая-то зацепка?

– Не уверена, но миниатюры похожи на зашифрованное послание.

– Письмо будущим поколениям от папы Сильвестра?

– Не знаю, поэтому сама видишь, что мне не до Генриха, – попыталась было отвертеться Екатерина Дмитриевна, стараясь избежать неприятного задания.

– Так и сделай, расспросишь нашего милейшего председателя фонда, а потом займешься Генрихом, – согласилась Марго и, предупредив новую попытку подруги избежать общения с Фростом, добавила: – Я знаю, что он тебе не нравится. Но тебе же за него не замуж выходить!

Екатерина Великая нехотя кивнула головой. Они подождали, пока уляжется суматоха. Завтрак был все-таки подан с небольшим опозданием. Марго, у которой плюс ко всему проснулись материнские чувства, старалась держаться поближе к Филиппу. Правда, тот удивительно быстро пришел в себя и с хорошим аппетитом налег на завтрак, хотя большинству присутствующих кусок явно не лез в горло. После Марго и Ангелина остались в гостиной, Екатерина отправилась искать Лориса. Председателя фонда она нашла в малой гостиной. Вид у него был чрезвычайно озабоченным, правда, первый шок уже явно прошел.

– Флориан, все в порядке?

– Насколько это возможно – да, – коротко ответил он, а потом, видимо, вспомнив о своей роли хозяина, заломил руки и с трагическим надрывом в голосе начал: – Я искренне расстроен случившимся! Я чувствую себя ответственным за то, что вы оказались в этой ситуации. Поверьте, если бы это было в моих силах, вы тут же смогли бы покинуть замок. Но, увы, сейчас я не властен принимать решения!

– Не беспокойтесь, мы располагаем необходимым временем, и нас данная ситуация совершенно не смущает.

– Замечательно, вы сняли груз с моей души, – с показным облегчением ответил он.

– Тогда не могла бы я вам задать один вопрос?

– Задавайте, – снова короткий ответ.

Дар красноречия от всего пережитого Лорис, похоже, потерял.

– Не могли бы вы мне побольше рассказать об этой таинственной рукописи, – не стала ходить вокруг да около Екатерина Дмитриевна.

– Что вы имеете в виду? – сделал непонимающий вид тот.

– Манускрипт, показанный нам в музее, который был найден в могиле тамплиера.

– Вы же знаете, что он исчез. Или вы не в курсе последних событий? Я же уже говорил, что, к моему величайшему сожалению, он пропал. Хотя это мелочь по сравнению с настоящей трагедией, которую нам пришлось пережить!

Глаза его увлажнились, а естественная бледность стала проглядывать сквозь искусственный загар. Или он действительно был потрясен гибелью. Или… Екатерина Дмитриевна не могла отделаться от ощущения, что Лорис переигрывает. Зачем ему нужно изображать сильные чувства? Никто не требовал от него участия в сцене потери самого близкого на земле человека. По его же рассказам, Лоуренса он знал весьма поверхностно.

– На ваш взгляд, рукопись представляет большую ценность?

– Она бесценна! – воскликнул Лорис, и в уголке глаза вновь показалась скупая мужская слеза. – Но что мы можем сделать! – страдальчески развел он руками.

Екатерина внутренне выругалась. Она еще надеялась вытащить хоть какие-то дополнительные сведения из Лориса? Пустая трата времени! «Что на самом деле происходит, черт возьми! – промелькнуло в ее голове. – Все словно с ума посходили. Лорис себя чуть ли не шекспировским персонажем представляет и готов волосы на голове рвать, Шоне волком смотрит, правда, Филипп с Кристианом держатся, не говоря уже о Генрихе и прочих. Что их еще ожидает? Тут хоть самой оракулом обзаводись!» Она вздохнула и, коротко попрощавшись, развернулась. Она прошла метров пятьдесят и наткнулась на Генриха. Волк сам шел на охотника. Тот, похоже, был единственным, кого вся эта история оставила почти равнодушным.

– А-а, дама-благотворительница, – не без сарказма заметил он, – и вы не боитесь одна разгуливать по нашему проклятому замку?

– Проклятому? – удивилась она. – Это вы имеете в виду недавние события?

– Не только недавние, – уклончиво ответил он.

– Надо же? А поподробнее можно? – поощрила она его.

Ход не удался.

– Это не важно, – уклончиво ответил Генрих и неожиданно помрачнел.

– Вас тоже волнует пропажа рукописи Коля?

– Этого манускрипта – нисколько! – заявил он.

– Мне казалось обратное, – задумчиво пробормотала она.

– Он уже скопирован-перекопирован, – пояснил он, – да и потом, рано или поздно он все равно выплывет наружу.

– Месье Лорис придерживается обратного мнения, – заметила она.

– Ну, какого мнения на самом деле придерживается месье Лорис, известно только самому месье Лорису, – с явной иронией произнес Генрих и насмешливо зажмурил свой карий глаз, зато зеленый с коричневыми искорками оставался абсолютно открытым. В этой способности закрывать один и оставлять широко открытым другой глаз было что-то дьявольское, нечеловеческое. Екатерину передернуло. Ее бы воля – ни за что бы не стала разговаривать с этим разнокалиберным персонажем.

– Ну а разгром лаборатории и пропажа загадочной головы, вам они тоже по барабану? – тон в тон ему ответила Екатерина Дмитриевна.

– Нет, это меня искренне расстроило, я этого не ожидал, – признался он.

– Чего же вы тогда ожидали?

– Это не имеет значения, – отмахнулся тот.

– Мы можем поговорить откровенно, Генрих?

– Не знаю, но можем попробовать, – поощрительно заявил он.

– Хорошо, насколько вы верите во всю эту историю с воспроизведением терафима?

– Почему бы и нет? – снова почти односложно ответил он.

– И магия вас не смущает?

– Не вижу большого отличия между магией и наукой.

– Получается, что вы верите в историю с головой папы Сильвестра?

– А, священный череп, вернее, священная голова папы Сильвестра, – медленно проговорил Генрих и поднял на Екатерину Дмитриевну немигающий взгляд своих странных разноцветных глаз, – что вам известно о ней?

– Ровным счетом – ничего, – осторожно ответила она.

– То есть традиционный набор: папа Сильвестр Второй обладал таинственной головой, существующей отдельно от тела и способной ответить на любой вопрос?

– Насколько я помню, реплики головы были односложными: «да» и «нет», – уточнила она.

– Вы присутствовали на этих сеансах? – вопросительно сложил он свои пухлые губы сердечком.

– По словам очевидцев, – начала слегка раздражаться она.

– Значит, вы встречали очевидцев? – он повернулся к ней своим оттопыренным ухом, именно так она представляла троллей.

– Слушайте, Генрих, перестаньте паясничать, вы прекрасно знаете, что очевидцев след простыл уже как минимум десять столетий назад! – воскликнула Екатерина Великая.

– Ну, допустим, не всех, – уклончиво ответил Генрих, – некоторые протянули гораздо, гораздо дольше. Но сейчас их действительно нет в живых.

– А древняя голова, какое отношение она имеет ко всему этому?

– О, на этот вопрос есть многочисленные ответы!

С трудом борясь с неумолимым желанием придушить этого человека, Екатерина Великая как можно спокойнее произнесла:

– Могла бы я услышать хотя бы один из них?

– Хорошо, один так один, – издевательски улыбнулся Генрих, – голова – современница папы Сильвестра.

– Значит, об этой голове шла речь в легенде?

– Мы договорились об одном вопросе, остальные в наш устный контракт не входят, – начал разворачиваться он.

– Я не согласна! – возмутилась Екатерина Великая.

– Наши мнения в этом вопросе расходятся, – не без иронии констатировал ее собеседник, всем своим видом показывая, что их разговор окончен и он торопится.

– И похоже, не только в этом! – тон в тон ответила она.

– Вы мне напоминаете Женевьеву, – как-то сразу погрустнел он и стал каким-то более человеческим. Даже оттопыренное ухо больше прилегло к голове.

– Женевьеву Бренон? – подчиняясь какому-то внезапному наитию, уточнила она.

– Вы ее знаете? – удивился Генрих и остановился.

– Нет, я никогда не была с ней знакома, мне про нее рассказала Ангелина.

– А, понятно, – усмехнулся мужчина, – после ее выступления на презентации. Женевьева любит экзотические выходки!

– Вернее – любила, – поправила его Екатерина Дмитриевна.

Генрих как-то странно посмотрел на свою собеседницу и медленно, словно взвешивая каждое слово, спросил:

– Почему вы говорите о ней в прошедшем времени?

– Она погибла! – удивленно приподняла брови Екатерина Дмитриевна.

– Погибла! Где, когда?!

– Вы не в курсе? – удивилась Екатерина Дмитриевна.

– Нет, – внезапно посерел Генрих.

– Ее убили за день до нашего приезда сюда.