Странник - Фриц Лейбер

— Луна прячется за новую планету. Она исчезает? — закричал Додд, вонзая в небо свой палец.

Глаза всех присутствующих устремились вверх в поисках подтверждения его слов. Фиолетово-желтый диск заслонял край Луны.

— Боже мой… боже мой… — шепнул Войтович.

Худая женщина зарыдала.

— Дон, — беззвучно шепнула Марго. По ее телу пробежала дрожь, но она опустила голову и отодвинулась от него.

— Луна, кажется, теперь движется по очень маленькой орбите, — сказал Хантер. — От Странника ее отделяет от силы пять тысяч километров.

«Родовые боли уже начались, — думал Дылда. — Белая Дева ищет убежище в одеянии Испана».

Додд сложил ладони мисочкой, и Рама Джоан налила воды для Рагнарока.

Полковник Мейбл Уолмингфорд резко заметила:

— Спайк, я разговаривала с генералом Вандамме. Он говорит, что это не маневры. Они не вмешивались в наши дела, поскольку мы реагировали быстро и четко. Твои приказы подтверждены и переданы дальше.

Спайк Стивенс посматривал на два экрана, похожих, словно близнецы, которые показывали сейчас Луну, исчезающую за Странником. Он откусил кончик сигары и рявкнул:

— Ладно, пусть он подтвердит это мне лично!

— Джимми, соединись с командованием! — приказала полковник Уолмингфорд.

Генерал закурил сигару.

На третьем экране появился улыбающийся лысый мужчина. Генерал стремительно вынул сигару изо рта и встал.

Полковник Уолмингфорд почувствовала прилив безмерной радости, наблюдая за Спайком, который сейчас вел себя, как покорный вежливый мальчик.

— Господин президент — поздоровался генерал.

— Должен поблагодарить вас, генерал, — сказал президент. — Даже трудно поверить, но вы прекрасно справились с этой кризисной ситуацией. Даже если считать, что происходящее просто считали очередной вводной!

— Не так уж прекрасно, сэр, — начал генерал. — Я боюсь, сэр, что мы все-таки потеряли Лунную базу. Уже более часа у нас нет никаких известий от них.

Лицо на экране стало серьезным.

— Мы должны быть готовыми к потерям, — решительно произнес президент. — Я покидаю сейчас Пентагон, чтобы встретиться с представителями Прибрежной охраны. Продолжайте действовать до конца. — было видно, что он ищет блестящую и точную формулировку, которыми он был повсеместно известен, — этой астрономической угрозы!

Изображение на экране исчезло.

Полковник Грисволд саркастически заметил:

— Так вы говорите, что мы потеряли Лунную базу, Спайк? Да… Похоже, что мы потеряли всю Луну!

Глава 12

Дон уже пятнадцать минут летел сквозь Луну со скоростью три километра в секунду, и фиолетово-желтая нить, которая уже достигла ширины ленты, перестала расширяться. Это не предвещало ничего хорошего, но у Дона не было выбора. Он должен был мчаться дальше между гладкими стенами расщепленной Луны, поскольку она лопнула ровненько, словно умело расколотый алмаз, внимательно смотря и терзаясь ужасными мыслями, которые у него не было сил отбросить прочь.

После первого сильного толчка Дон выключил главный двигатель, однако теперь он включал его периодически, управляя кораблем в основном при помощи коррекционных ракетных установок.

Он мчался через середину Луны, пролетев уже через ядро; в пути ему попеременно сопутствовал блеск стен, темнота, а также фиолетовая нить, пересекающая экран, который местами покрывали молочно-белые пятна. У Дона пересохло в горле, глаза жгло, он чувствовал себя словно хрупкая стеклянная пчела, которая пытается пролететь через небольшую щель в стопке тонких жестяных листов, тянущихся на многие километры, или как заколдованный принц, летящий по тесному, изобилующему всевозможными опасностями коридору…

А если бы он, сам того не желая, прикоснулся к стене, это была бы большая ошибка!

Примерно на половине пути появились черные, словно сажа, полосы и блеск зеленого огня, но Дон не имел понятия, откуда они.

А вот молочно-белые пятна на экране — это уже нечто иное, это следы от неожиданных вихрей разреженной пыли, которые в определенный момент почти полностью закрывали от Дона цветную ленту на дне пропасти.

Солнечный свет погас раньше, чем Дон ожидал, и он был вынужден управлять Бабой-Ягой только при слабом блеске сверкающих стен. Однако этот блеск был коварным, поскольку желтый цвет был значительно резче, чем фиолетовый, так что Дон часто неосознанно отдалялся от золотисто поблескивающей стены пропасти.

Но теперь фиолетовая лента начала сужаться, и Дон почувствовал, что это уже конец, конец значительно худший, чем если бы он разбился об стену. Он вообразил себе, как разорванные половинки Луны смыкаются за кораблем, перекрывая доступ солнечному свету, после чего отталкиваются друг от друга, а затем, двигаясь значительно медленнее, чем он, Дон, но достаточно быстро, чтобы опередить его, под влиянием могучей силы притяжения смыкаются перед самым носом корабля.

Когда он был уже близко к противоположному краю, когда преодолел расстояние почти в три тысячи километров, фиолетовая лента почернела.

И вдруг, совершенно неожиданно, словно он после смерти вернулся к жизни, Дон вылетел из темноты на свет. Звезды мерцали со всех сторон, а лучистая шевелюра Солнца излучала сверкающе-белый свет.

Только теперь он увидел, что перед ним находится!

Это был большой шар, не меньшего размера, чем Земля, видимая с двухчасовой орбиты. Правая сторона огромного диска, за которым находилось Солнце, была ярко-фиолетовой и желтой, левая же сторона — черной, с тремя светло-зелеными сияющими пятнами, исчезающими за невидимой частью планеты.

Космонавт увидел, что четко вырисованная граница между светлым полушарием и тем, на котором царила ночь, медленно передвигается вправо, в то время как Солнце приближается к фиолетовому горизонту. Дон осознал, что когда он был внутри Луны, то потерял из виду фиолетовую ленту, не потому, что над ним сомкнулась бездна Луны, а потому, что темная сторона новой планеты передвинулась, заслоняя собой все на свете.

Почти сразу Дон подумал, что шар, возникший перед ним, — большая планета, и что Луна вышла на низкую орбиту вокруг нее. Это было, по его мнению, единственное и самое разумное объяснение того, чему он стал свидетелем за последние три часа: свет, заливающий ту часть Земли, на которой должна была быть ночь, фиолетово-желтая полоса на водах Атлантики и, прежде всего, треснувшая Луна.

А впрочем, не надо было думать — он собственными глазами видел этот огромный шар и чувствовал, что это может быть только планета.

Дон повернул корабль и в каких-то восьмидесяти километрах над собой обнаружил огромный диск Луны — одна ее половина была черной, а другая — ослепительно белой от падающего на нее солнечного света. Видя блестящую клубящуюся пыль, поднимающуюся в освещенном Солнцем космическом пространстве, а также сюрреалистическую гротескную шахматную доску, которую создавали мелкие трещины на поверхности Луны, и поднимающиеся над ними небольшие тучи пыли, Дон понял, что именно здесь за ним сомкнулись стены бездны.