Странник - Фриц Лейбер

— Через мгновение они сойдутся, — сказала Барбара Кац Коллинсу Кеттерингу III. Говоря «сойдутся», она имела в виду ту минуту, когда Странник заслонит Луну.

— Прошу прощения, — услышали они позади себя тихий мужской голос. — Но что произойдет, если они столкнутся?

Барбара обернулась. В большом доме теперь горел свет. На его фоне вырисовывались фигуры высокого негра в ливрее шофера и двух негритянок, прижавшихся друг к другу. Они бесшумно вышли на террасу.

— Я уже говорил вам несколько часов назад, чтобы вы шли спать! — с раздражением произнес Кеттеринг, продолжая сидеть. — Перестаньте наконец обо мне беспокоиться.

— Прошу прощения, сэр, — упрямо продолжал негр, но в Палм-Бич никто не спит. Все наблюдают за небом. Что произойдет, сэр, если они столкнутся?

Барбара хотела было подать голос и объяснить шоферу и горничным много вещей: что это Луна приближается к Страннику, потому что телескоп, вращающийся при помощи электричества и синхронизированный с движением Луны, показывает, что именно Луна немного сместила свою орбиту, что все еще неизвестно, какое расстояние отделяет Странника от Земли, хотя оно должно быть большим, коль скоро единственные четкие контуры — это контуры самой планеты, и даже при помощи телескопа нельзя заметить на ней ничего, кроме мягкой желто-фиолетовой плоскости. Что небесные тела редко сталкиваются в космосе — обычно одно начинает кружиться по орбите вокруг другого.

Но Барбара знала, что мужчины, а особенно миллионеры, сами любят объяснять научные вопросы. Кроме того, она не хотела совершать бестактность, так как не ориентировалась в обычаях, принятых в Палм-Бич по отношению к цветным.

Она посмотрела вверх и увидела, что проблема перестала существовать.

— Они не столкнутся! — закричала она. — Луна проходит перед Странником. — И импульсивно добавила: — Ох, дорогой, я только сейчас начинаю верить, что все это правда!

Горничные с облегчением вздохнули.

— Перед странником? — удивился негр. — Каким «странником», сэр?

Теперь слово взял Коллинс Кеттеринг.

— Странник, — сухо начал он, — это название, которое мисс Кац и я дали этой неизвестной планете. А теперь отправляйтесь немедленно спать!

— Эй, смотрите, теперь они занялись любовью! — закричал Араб Джонс Пепе Марти Пепе и Большому Бенди, которые на другой стороне крыши танцевали вальс, причем каждый по-своему. — Луна влезает на эту штуковину, вот это да!

Трое собратьев-наркоманов разной национальности выкурили еще четыре самокрутки, чтобы достойно почтить появление на небе Странника, и теперь, одурманенные марихуаной, чувствовали себя особенно легко. Словно бумажные китайские змеи, они парили высоко-высоко. Но все же не настолько, чтобы забыть о мире, в котором они живут, потому что Пепе как раз крикнул:

— Наверное, сейчас эти сдвинутые мексиканцы хлопают себя по голой заднице, а в Рио черномазые танцуют на улицах!

— Чудеса на небе, чудеса на Земле, — подвел итог Большой.

— Свернем палатку и сойдем вниз, братья мои, — предложил Араб и обратил к ним свое коричневое лицо, освещенное Странником. — Смешаемся с объятой ужасом толпой, друзья!

— Ну вот Луна его и пригвоздила! — заметил Хантер, обращаясь к Брехту и показывая на белый кружок, заслоняющий Странника. — Собственно, Рудольф, возвращаясь к подобным треугольникам, я начинаю задумываться, не составляет ли, к примеру, расстояние от Странника до Земли четыре миллиона километров, а его диаметр — сто двадцать тысяч?

— Юпитер прилетел к нам с визитом? — рассмеялся Рудольф и сразу же обратился к остальным: — Кстати, может ли кто-нибудь из вас указать мне сейчас, где Юпитер? Правда, — добавил он через мгновение, — я должен признать, что никогда не слышал о том, чтобы Юпитер был фиолетовым или имел желтое пятно в форме утки.

— Пингвина! — поправила его идущая следом Анна.

Мужчины шли в середине процессии, с трудом передвигающейся по песку по направлению к Пляжным Воротам Вандерберга-Два. Во главе группы шли Пол, Марго и Рудольф Брехт. Хантер, Дылда и двое других мужчин несли складную алюминиевую кровать, на которой время от времени стонала Ванда, полная женщина, у которой случился сердечный приступ. Рядом с кроватью шла худая женщина, которая во время землетрясения потеряла радиоприемник. Теперь она шепотом успокаивала больную. Тыловое охранение состояло из Рамы Джоан, Анны и Кларенса Додда — невысокого мужчины, который вел на поводке испуганного Рагнарока.

Алюминиевая кровать была еще одним из бесчисленных сокровищ, хранящихся в автомобиле Додда. (Марго поинтересовалась, есть ли у него примус и керосин. «Да, но я считаю, что их не стоит брать с собой», — не моргнув глазом, ответил он.

После того, как Рудольф не без причины упомянул о Юпитере, Рама Джоан крикнула сзади, чтобы они посмотрели на Странника. В течение последних сорока минут они наблюдали значительные изменения. Теперь утка (а может быть, динозавр) вся передвинулась на левую сторону диска, и только ее голова выдавалась вправо, словно золотистый чепчик Северного полюса. Посреди фиолетовой плоскости, которая как раз показалась в поле зрения, находилось большое пятно, напоминающее равнобедренный треугольник или гигантскую букву Д.

— Посмотрите! — крикнула Рама Джоан. — За буквой Д видна тоненькая черная дуга. Луна почти целиком ее заслоняет.

— Это только тень, которую отбрасывает Луна на новую планету! — после короткого раздумья закричал возбужденный Брехт. — Если даже Странник меньше, чем Луна, то я, по крайней мере, этого не замечаю. Росс, эти небесные тела разделяют какие-то несколько тысяч километров. Тем самым можно утверждать, что Странник почти такой же величины, как Земля.

— Мамочка, значит ли это что они не столкнутся? — шепотом спросила Анна. — Господин Брехт поэтому радуется?

— Не совсем, любовь моя. Наверное, он с удовольствием наблюдал бы и за столкновением. Господин Брехт радуется, потому что любит точно знать, что где происходит, где что находится, чтобы потом делать из этого только верные выводы.

— Но зачем ему знать об этом Страннике? Ведь он не сможет ходить по этой планете, мамочка!

— Почему же, дорогая. Он вполне может мысленно побывать на ней.

Смесь кислорода и гелия из резервуара, который Дон открыл сразу после взлета, постепенно заполнила кабину Бабы-Яги. Давление этой смеси плотно закрыло крышку люка и открыло клапаны давления в шлеме космонавта. В кабине включились небольшие вентиляторы, которые, несмотря на то что корабль все еще поднимался по инерции, привели в движение свежий воздух. Он ворвался в шлем, вытесняя из него двуокись углерода. Лицо Дона дрогнуло, дрожь пробежала по телу. Но он не очнулся от забытья.