Банда - 4 - Виктор Пронин

- Паша... Я сказал тебе все, что мог... Так же буду поступать и в дальнейшем.

- И на том спасибо.

- Пожалуйста,- обиженно произнес Шаланда, навалившись тяжелой грудью на стол.- И не думай, что я говорю тебе мало. Будь здоров, Паша.

***

Пафнутьев застал Вику в полной растерянности. Девочка лежала на диване, запеленутая в новые уже простынки, которые Вика сделала, разорвав две большие наволочки. Не раздеваясь, он прошел в комнату, убедился, что жена на месте, девочка жива - и облегченно перевел дух. После загадочных предупреждений Шаланды, Пафнутьев стал всего опасаться.

- Паша, она спит,- сказала Вика, когда Пафнутьев, раздевшись в прихожей, снова вернулся в

комнату.

- Это прекрасно!

- И ни разу не просыпалась, Паша... Это ненормально... Она уже намочила под себя, но даже после этого не проснулась.

- Значит, крепкий, здоровый ребенок,- Паф-нутьев не желал проникаться какими-то невнятными опасениями Вики.- Значит, есть надежда, что и у нас с тобой сон будет здоровым, крепким, целебным. А завтра, утром отнесем в роддом. Там у них есть отделение брошенных детей, пусть решают.

- Думаешь, стоит?

- А мы не имеем права поступить иначе.

- Знаешь, Паша... Странный какой-то ребенок... То, что она спит уже несколько часов, не просыпаясь... Ладно. Дело в другом. Это не домашний ребенок, Паша. Тот алкаш взял его где-то в другом месте, не дома, не у матери.

- Почему ты так решила?

- Девочка во всем казенном... Смотри, в чем она была... На простынках, на пеленках больничные штампы, в одеяло вшит лоскуток, которым обычно помечают солдатские вещи... Дома детей иначе одевают... Что-то голубенькое, розовенькое, какие-то кружевца, носочки... Здесь ничего этого нет. Она, как из казармы...

- Тогда родители и в самом деле могут не позвонить,- Пафнутьев подошел к вороху белья, которое было на девочке, приподнял за уголок одну пеленку, вторую, всмотрелся в белый лоскут, вшитый в самый угол синего спецовочного одеяла, но ни единой буквы разобрать ему не удалось - лоскут был каким-то выжженным, видимо, стиральными порошками, химическими травлениями...

Пафнутьев подошел к телефону и набрал номер телестудии. Фырнин был еще на месте, видимо, дожидался ночного выпуска новостей и скучал, поглядывая на часы.

- Валя, опять я, верный твой сокамерник... Новостей нет? Кто-нибудь спрашивал о девочке?

- Нет, Паша. Никто.

- Ни единого звонка?

- Один был, но человек интересовался не столько девочкой, сколько задержанным мужиком... Я сказал, что ничего определенного ответить не могу, попросил оставить телефон, мы, дескать, перезвоним.

- Молодец! А он?

- Повесил трубку.

- Так,- огорчился Пафнутьев.- Ну хоть позвонил, и то хорошо. Послушай, Валя... Я уже дома, если будет что-то новенькое, звякни, ладно?

- Заметано,- и Фырнин положил трубку...

Девочка проспала всю ночь, так ни разу и не проснувшись. И всю ночь над ней стояла, сидела рядом, ходила вокруг Вика, понимая, что происходит нечто из ряда вон. Время от времени к ним подходил заспанный Пафнутьев. Постояв, так и не проронив ни слова, уходил в спальню.

А утром, так же молча выпив чашку крепкого чая с соленым сыром, он побрился, оделся, вошел в комнату.

- Все,- сказал он.- Хватит. Упаковывай это существо, и поехали. И так много времени потеряли.

- Куда? - вскинулась Вика.

- К Овсову,- Пафнутьев по памяти набрал номер телефона, долго ждал, пока поднимут трубку. Наконец, в динамике раздался заспанный голос хирурга.

- Да... Слушаю.

- Разбудил? - спросил Пафнутьев.

- Паша? Ты? О, Боже...- Овсов, видимо, не совсем еще пришел в себя...Подожди, ни фига не понимаю... Полчаса назад заснул... Ночью двух простреленных привезли...

- Выжили?

- Один выжил, телохранитель... А хозяин его помер. Обычная картина контрольный выстрел в голову. А у тебя что? Надеюсь, без выстрелов?

- Еду к тебе, Овес.

- Едь... Только не очень быстро, я еще немного подремлю.

- Буду через десять минут.

- Ну ты, Паша, даешь... Ладно, едь... Я за это время хоть воды в морду плесну.

- Во что плеснешь?

- В морду, Паша, в морду... От лица у меня давно уже ничего не осталось. Все, отвали.

Пафнутьев подошел к окну - черная "Волга" стояла на своем обычном месте. Стекло водителя было приспущено, и из машины поднимался еле заметный голубоватый дымок.

- Паша, что ты задумал? - спросила Вика.

- Пусть с этим существом разбираются знатоки матери и ребенка. Если она не просыпается целую ночь, значит, может вообще не проснуться. С ней что-то сделали, это не простой ребенок, это еще тот ребенок! И надо от нее избавиться, пока жива, а то потом на скамью подсудимых с тобой рядышком усядемся, как вампиры и детоубийцы.- Пафнутьев набрал номер дежурного милиции.- Алло! Шаланда на месте?

- Скоро будет.

- Были звонки по поводу пропавшей девочки?

- Не было. Были звонки по поводу пропавшего мальчика.

- Что за мальчик?

- А Бог его знает... Двенадцать лет, ученик, светлые волосы, джинсовые штаны, плащевая куртка...

- Все понял,- перебил Пафнутьев.- Придет Шаланда - передайте привет. Скажите, что я всегда о нем помню. Именно эти слова - я постоянно помню о нем.

- Передам! - рассмеялся дежурный.- Ему, наверное, будет приятно.

- Поехали,- и Пафнутьев рванулся в прихожую. Вику с девочкой он пропустил вперед и, пока она спускалась по лестнице, запер дверь на несколько замков это стало нормой, стальные двери надо было запирать на засовы, чтобы никакой взрыв не выворотил их вместе с рамой.- К Овсову! - бросил он водителю, падая на сиденье рядом с ним.

- И до этого дошло,- рассудительно заметил водитель.

- Дошло,- кивнул Пафнутьев.

- Набираем обороты?

- Набираем, Володя, набираем.

- А то, я смотрю, вы уже с пушкой не расстаетесь... Скоро стрельба?

- Предупрежу тебя заранее.

- Есть один человек... Гранатомет предлагает...

- Надежный человек?

- Вполне.

- Бери, не раздумывая.

- Я не шучу,- водитель искоса взглянул на Пафнутьева.

- Мне тоже, Володя, не до шуток.

- Быстрей, пожалуйста,- сказала Вика, дождавшись паузы в разговоре.Ребенок, мне кажется, стал синеть...

- Поздно прибавлять скорость,- сказал водитель.

- Почему? - вскинулась Вика.

- Уже приехали.

Овсов ждал их, лежа на кушетке. Лицо его было заспанным, седые волосы всклокочены, халат распахнут. Пафнутьев не видел его несколько месяцев и теперь всматривался в лицо хирурга, пытаясь найти следы прошедшего времени,

- Сдаю, Паша, сдаю,- сказал Овсов, взглянув на Пафнутьева.- Особенно по утрам.

- Хороша была ночка?

- Слава Богу, что кончилась,- вздохнул Овсов.- Что у вас?

- Ребенок,- Вика положила сверток на стол и развернула. Девочка продолжала спать, но губы у нее действительно приобрели фиолетовый оттенок.

- Как идет время,- протянул Овсов, потирая лицо руками,- как идет время, Паша! Вот ты уже с дочкой...

- Вчера купил,- быстро вставил Пафнутьев, не дожидаясь следующих вопросов.- Возле универмага. Три бутылки водки просил мужик.

- И ты отдал три бутылки водки? - ужаснулся Овсов.

- Конечно, нет,- успокоил его Пафнутьев.- Пообещал, но не отдал. Злоупотребил служебным положением. Мужика сдал в милицию, а дите забрал себе.

- Тогда ладно... А то ведь цена-то завышенная... Мне такого же младенца отдавали всего за две бутылки водки, и то я отказался. Дороговато.

- Давно это было?

- С полгода назад. Видишь ли, Паша; такие предложения не редкость, время от времени они поступают.

- От кого?

- От разных людей, так или иначе связанных с роддомом. Человек у меня есть свой в роддоме, так что, если желаешь, только скажи. Мальчика подберем, девочку... Можно рыженьких, темненьких, белесых... Даже вес можешь заказать... Желаю, дескать, приобрести рыженького мальчонку не менее пяти килограммов весом.

- И раздобудут?

- На дом доставят! - заверил Овсов.- А с этой хиленькой что случилось?

- Она за всю ночь ни разу не проснулась,- сказала Вика.- И вечером спала. И сейчас не просыпается. С ней что-то случилось, Степа!

Овсов подошел к девочке, попробовал пальцами живот, приподнял веко, разжал сжатый кулачок, всмотрелся в ладонь...

- А это видели? - спросил он, показывая ладошку Вике.- Младенец номер тринадцать.

И в самом деле, на ладошке явственно просматривались цифры, наведенные каким-то едким фломастером, таким обычно помечают посылки, отправляя их за три моря.

- Я боялась разбудить...- оправдываясь, произнесла Вика и виновато посмотрела на Пафнутьева.

- Меченый ребеночек,- пробормотал Овсов и решительно направился к выходу. Выглянув в коридор, он крикнул чуть ли не на все этажи больницы: - Вера! Давай сюда!

Когда через минуту вошла сестра, Овсов не дал ей произнести ни слова.

- Срочно! В реанимацию! Анализы! Похоже, в дите вогнали какую-то заразу...

- Опять? - спросила Вера, молоденькая сестричка с круглыми глазами и вскинутыми бровями.

- Вера, ты не на митинге! Мы не выбираем президента, мы спасаем людей! От тебя не требуется слишком много слов! От тебя вообще никаких слов не требуется! - Овсов был явно сбит с толку и раздражен единственным словечком, которое обронила сестричка. Лицо ее покрылось красными пятнами, она, видимо, и сама не могла понять, в чем допустила промашку. Взяв ребенка, она быстро вышла за дверь, успев напоследок, уже из коридора, бросить на Овсова взгляд, полный слез и обиды.