Тени за городом - Александр Александрович Тамоников

Впрочем, на последний вопрос у Голубева имелся вполне аргументированный ответ. А чего им опасаться, тем гостям? Какой такой закон они нарушили – даже если они и в самом деле причастны и к письму, и к делегации? Никакого закона они не нарушили, в том-то и дело. И потом, они могут сказать, что все это – совпадение и сами они ни к чему такому не причастны. А потом развернутся и спокойно уедут. И задержать их нет никакой возможности, потому что нет на это никаких оснований. Небось и документы у них в порядке, и ко всему прочему не подкопаешься.

Но ведь и отпускать их просто так тоже было бы неправильно. Потому что непростые это были гости! Голубев это ощущал каким-то особенным, присущим, пожалуй, лишь матерым сыщикам чувством. Но ведь чувства – это материя тонкая, ее к делу не пришьешь. Значит, нужно собирать доказательства. Причем – срочно, пока гости не уехали. И эти доказательства должны дать ответ на все вопросы: кто на самом деле эти окаянные гости, они ли написали письмо и организовали делегацию и для чего им все это понадобилось…

Голубев вызвал к себе своего заместителя.

– Вот что, Юрий Андреевич, – сказал Голубев. – Тут, понимаешь ли, такое дело… Нехорошее дело, одним словом.

И коротко и емко ввел заместителя в курс дела, а в довершение дал ему почитать письмо.

– Ничего себе! – присвистнул заместитель. – Уж чего-чего, а такого я предвидеть не мог! Даже вообразить. Это в наше-то время! Подумать только! Ну и ну!

– Жизнь полна неожиданностей, – заметил Голубев. То ли от таких неслыханных событий, то ли от междометий своего заместителя его вдруг потянуло на философию. – И наше с тобой дело – разъяснить эти неожиданности до самого донышка. Ты вот что, Юрий Андреевич. Срочно подбери нескольких молодцов, и пускай они покружат по поселку Каменка. А особенно – вокруг дома, в котором проживает этот Остап Луцик, не к ночи он будь помянут. Разузнайте все, что только возможно. Но осторожно, понятно вам? На мягких лапах.

– Это как так? – удивленно спросил заместитель.

– Ну, как кошка кружит у мышиной норки, – пояснил начальник. – Мышка, значит, ее не слышит и не замечает, а она – кружит…

– Теперь понятно, – усмехнулся заместитель.

– А если понятно, то и действуйте. Главное – не упускайте из виду гостей. Луцик со стариками никуда не денется, а вот гости могут в любой момент упорхнуть. – Голубев секунду помолчал и добавил: – Хотя мне почему-то кажется, что никуда они до поры до времени не упорхнут. Потому что не все дела они еще сделали…

* * *

И в это же самое время происходило еще одно совещание – в доме у Остапа. Совещались Крук, Чорба, Василь и Михайло.

– И все-таки мне кажется, что нам нужно уходить! – настаивал Чорба. – Вот как только стемнеет, так сразу же и уходить!

– Ты чего-то боишься? – прищурился Крук.

– Боюсь! – ответил Чорба.

– И чего же?

– Того же, что и ты. Ведь очевидная же картина! Вот – наш Остап вместе со стариками побывал сегодня с петицией в горкоме. Вот – все они оттуда вернулись в добром, так сказать, здравии и без всякого для себя ущерба. Но это только так кажется, что в здравии и без ущерба. На самом же деле за ними увязались товарищи чекисты – быть того не может, чтобы они упустили такой случай! А помимо чекистов, думается, еще и милиционеры. Ты заметил, как мимо нашего дома уже три или четыре раза как бы ненароком прошествовал какой-то милиционерчик? Должно быть, здешний страж порядка… Не заметил? А я обратил внимание. Прогуливается, понимаешь, совсем молоденький. Молоденький-то он молоденький, а следит за нами! В общем, за нами следят.

– Ну так тем более нам нельзя сейчас трогаться с места, – спокойно ответил Крук.

– Это почему же?

– Потому что если мы немедленно сорвемся с места, то это будет означать, что мы испугались, – все так же спокойно пояснил Крук. – А если испугались, значит, мы личности подозрительные. Добропорядочным гражданам чего опасаться? Так что – пускай следят. У них такая работа – за всеми следить.

– Ну а если нас все же задержат? – подал голос Василь.

– Как задержат, так и отпустят, – ответил Крук. – У тебя документы в порядке?

– Ну да, – ответил Василь.

– И у меня в порядке. И у Чорбы с Михайлом – тоже. А спросят – так скажем, что никакого отношения к походу в горком мы не имеем. Просто так получилось. Совпадение, одним словом. Вот и все.

– Да, но все-таки когда-никогда, а уходить надо, – отозвался Михайло.

– Вот и уйдем, когда нам будет надо, – усмехнулся Крук. – Когда ты с Василем еще раз навестишь место, где установлен вентилятор, и когда наши хлопцы устроят праздничный салют, тогда и уйдем. Под шумок уходить куда как проще. Или ты этого не знаешь?

– Да, но ведь следят… – почесал затылок Михайло.

– А ты что же – не знаешь, как избавляться от слежки? – спросил Крук. – Ни разу не приходилось? Или, может, тебя этому и вовсе не учили?

Вопрос был задан таким тоном, что у Михайла вмиг отпала охота еще что-нибудь говорить, а тем более возражать Круку. Равно как и у Чорбы и Василя.

* * *

В этом же самом доме и в то же самое время состоялся еще один разговор. Жена Остапа Оксана говорила со своим старшим сыном Евгением.

– Сынок, – сказала Оксана, – я хочу тебе что-то сказать… Душа у меня не на месте. Страшно мне…

– Про гостей? – спросил Евгений. Каким-то образом он догадался, что мать хочет сказать именно о гостях. Он и сам думал о них, как мог присматривался к ним, а потому догадаться о том, что хочет сказать ему мать, было нетрудно.

– Да, – сказала мать, помолчала и добавила: – И еще про отца. Степану я бы не сказала, а тебе скажу. Боюсь я, сынок…

– А что такое? – Евгений внимательно посмотрел на мать.

– Я думаю – страшные они люди, эти гости. Совсем не те, за кого себя выдают. Я это вижу…

– А кто же они, по-твоему? – нахмурился Евгений. Та же самая мысль – что гости его отца совсем не те, за кого пытаются себя выдать, – мучила и его.

– Я не знаю, – растерянно сказала мать. – Как я могу это знать? Они мне ничего не говорили. И отец ничего мне не говорил. Они дали отцу деньги.

– Какие деньги? – не понял Евгений.

– Деньги, – повторила мать. – Много денег.