Лицедей. Сорванные маски. Книга вторая - Мария Мирей
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Малыш наевшись, выпустил грудь, смачно зевнул, и закрыл глазки. Я опустила его рядом с собой на кровать, не переставая улыбаться своим мыслям. Теперь у меня есть смысл жизни. Провожу пальцем по крохотному лобику, едва прикрытому темными волосиками, задеваю единственную ямочку на щеке. Мой сын улыбается во сне. Это хорошо. Пусть ему снятся хорошие сны, а придумаю, как нам выбраться отсюда.
День начинается в суматохе. Наш отъезд превращает дом в гудящий улей. Джайгу командирским тоном отдавала приказы, слуги в спешке сновали туда сюда. Собрав сына, я спустилась вниз. Карим нервно расхаживал по гостиной, и выглядел невменяемым.
–Ты готова? Нам пора.– Нервный взгляд скользнул от макушки до пят, кривясь, словно от зубной боли. Отвечать я посчитала излишним.
На улице к нам подошла женщина средних лет, аккуратно причесанная, и одетая в униформу всех домашних слуг, протягивая руки к моему ребенку.
–Малец поедет в другой машине. Не хватало еще терпеть бесконечный вой младенца всю дорогу.– Меня аж затрясло от мгновенно вспыхнувшей ярости.
– Тогда я тоже поеду в другой машине.– Твердо и безопеляционно произнесла я, направляясь к машине стоящей поодаль.
Карим тут же коршуном впился в мой локоть.
– Ты оглохла, дорогая,– тихим зловещим голосом, проскрипел над самым ухом. Женщина в ужасе переводила взгляд с меня на хозяина, не прекращая попыток отобрать у меня ребенка.
– Ребенок поедет со мной, и точка!– Твердо смотрю в его глаза, крепко сжимая свой сверток. Сын мирно посапывал на руках матери, не подозревая, о разыгравшихся баталиях.– И потом он совершенно спокойный малыш.
–Я выкину его в окно, если он будет орать в дороге.– Прошипел, отступая Карим, и с силой дернул меня в сторону черного джипа.
Малыш совершенно спокойно вел себя в дороге, мирно дремая, прерываясь лишь на еду. Каждый раз, когда я прикладывала его к груди, ловила на себе полный отвращения взгляд моего «мужа», внутренне усмехаясь. Можно подумать, что после всего, что со мной произошло, я буду смущаться от таких вот колких взглядов.
Сдерживаю улыбку, стараясь сдержать истерический хохот. Он бы удивился, узнай, как я изменилась за последнее время. Сейчас я готова сражаться за себя и за своего сына, зубами выгрызать свое право на свободу. Я готова его убить, настолько он был ненавистен мне. Можно сказать, что его руки по локоть в крови и соврать. Он давно захлебнулся в крови, закопал себя в трупах невинных девушек. Из всех его жертв только одна не идет у меня из головы. Девочка. Содрогаюсь, при воспоминании о ней. Еще совсем ребенок. Я долго обливалась слезами, жалея ее, других девушек, себя. Я, будучи теперь матерью, представляла, как мечется ее мать, рвет душу поисками и надеждой. Она не знает через что прошла ее дочь, как мучительно погибала. Она еще надеется. Нет, я не видела ее живую, я видела ее мертвую. Вернее то, что от нее осталось. Я была в той самой комнате страсти, вернее, прилегающей к ней ниши. Мой супруг решил напомнить мне, с кем я имею дело, хотя я и не забывала никогда об этом. После каждого его захода в тоненькое окровавленное тело, он бросал взгляд в мою сторону, зная, что я не отвожу глаз от дикой и тошнотворной картины.
Меня рвало потом очень долго, и когда он вошел в мою комнату, отмывшись от ее крови, все что я могла, это безучастно смотреть в потолок, представляя себя на ромашковом поле, далеко от сюда, в недосягаемости от всех, пока он не покинул меня.
После того случая, я поняла, что спасти себя могу только я сама. Я готова была пойти на любой шаг и риск, чтобы спасти себя и своего ребенка.
Уже вечером, в шикарном номере, апофеозом моего падения стал наряд, доставленный по приказу Карима в номер. Глядя на тончайшее прозрачное кружево золотого цвета, я поняла, что сегодня мне понадобиться вся моя стойкость и выдержка, чтобы предстать на публике в таком виде. Оно обнажало не только тело, но и душу. Оно кричало о смелости и порочности, алчно обволакивая мои округлившиеся после родов формы. Полупрозрачная ткань едва прикрывала пышную грудь, открывая до самых ягодиц спину. Спереди высокий разрез заканчивал свой путь на бедре, и сам наряд не подразумевал под собой белье.
Я отлично понимала роль этого наряда в сегодняшнем вечере, как и то, о чем он скажет Владу. Это плевок прямиком ему в душу. Это триумф Карима, и мое падение так низко, что подняться я уже не смогу в глазах Влада.
Дверь без стука отворилась, и в комнату вплыл Карим. В дорогом черном фраке, и белоснежной рубашке от известного дизайнера. Весь порочный и красивый до безобразия. Едва ли кому нибудь придет в голову что за всей этой красотой и шиком скрывается сам дьявол, питающийся кровью. Палач, решающий кому жить, а кому мучительно погибать под его телом и безжалостными руками.
– Ты уже оделась? – Взгляд вспыхнул недобрым блеском, сжирая мое тело черным как ночь взглядом.– Как тебе наряд?
–Великолепно, Карим. Как видишь. Я аплодирую тебе стоя, ты все просчитал.
Мне вот только одного не понять. Я спрашиваю так ради спортивного интереса: ты всерьёз надеешься, что тебе сойдет все с рук?
– Я сейчас правильно тебя понимаю, ты говоришь о Владе?
– Я говорю о похищении человека. И я сейчас не только о себе.
– Диана, ну ты такая наивная, право. Как можно похитить собственную жену? Которая так и сияет здоровьем и желанием? Достатком и всеми теми благами, которые дарит супружеская жизнь.
– Твоему статусу не навредит настолько сияющая желанием жена? Или ты готов это проглотить от страха перед Владом? Могу тебе сказать, как человек хорошо его знающий, Влад не простит такого плевка.
– И я отвечу тебе, как человек не менее хорошо знающий твоего бывшего мужа, конечно же нет. Но я надеюсь, ты не считаешь, что я не подстраховался? Я обложил его со всех сторон, просто он еще об этом не знает.
– Ты безумец, если считаешь что останешься безнаказанным!– После моих слов
