«Если», 1993 № 04 - Дорис Писерчиа

— Нет, — возразил Эндрю. — Я выбирал между Смертью моего тела и смертью моих стремлений и желаний. Позволить моему телу жить за счет смерти моих идей — вот что нарушило бы третий закон.

Ли-Хсинг схватила его за руку, словно собираясь встряхнуть ее.

— Эндрю, все равно из этого ничего не выйдет. Переделай себя обратно.

— Нельзя. Нанесены слишком большие повреждения. Мне осталось прожить год или около того. Я дотяну до двухсотлетия. Я не смог отказать себе в этом.

— Но не такой же ценой! Эндрю, ты дурак.

— Если меня признают человеком, то я сделал это не зря. Если же нет, то смерть положит конец моим усилиям, а это тоже чего-то стоит.

И Ли-Хсинг сделала то, чему сама удивилась: она тихо заплакала.

22

Странно, но его последний поступок привлек внимание всего мира. Гораздо большее, чем вся его предыдущая жизнь. Жертва оказалась слишком велика, чтобы ее можно было отвергнуть.

Последняя церемония была, вполне умышленно, приурочена к двухсотлетнему юбилею.

Президент мира должен был подписать акт и сделать его законом, а церемонию собирались показать по глобальному телевидению и транслировать для штата Луна и даже для марсианской колонии.

Эндрю сидел в передвижном кресле. Он еще мог ходить, но с большим трудом.

Перед лицом всего человечества Президент произнес:

— Пятьдесят лет назад мы объявили тебя стопятидесятилетним роботом, Эндрю. — Он сделал паузу и еще более торжественно объявил: — Сегодня мы провозглашаем вас двухсотлетним человеком, Эндрю Мартин!

И Эндрю, улыбаясь, пожал руку Президента.

23

Эндрю лежал в постели, и мысли его медленно тускнели.

Он отчаянно цеплялся за них. Он человек! Он стал человеком! Он хотел, чтобы это была его последняя мысль. С нею ему хотелось умереть.

Он открыл глаза и в последний раз увидел тревожное лицо Ли-Хсинг. Были и другие люди, но всего лишь как тени, без имени, без лиц. Только Ли-Хсинг выделялась из уплотнявшейся серой мглы. Медленно, по сантиметру, он протянул руку и очень смутно и слабо ощутил, как она взяла ее.

Она расплывалась перед его глазами вместе с последними ускользающими мыслями.

Но прежде чем она исчезла окончательно, к нему пришла последняя мимолетная мысль и задержалась на мгновение перед тем, как все остановилось.

— Маленькая Мисс, — прошептал он так тихо, что никто его не расслышал.

Перевел с английского Андрей НОВИКОВ

Гарри Гаррисон

Парень из Р.О.Б.О.Т

1

Корпус видавшего виды корабля еще подрагивал от удара при посадке, а грузовой люк успел распахнуться. Стрела крана, снабженная клешней, ловко сманеврировав, установила на окаменевший грунт прилавок с многочисленными выдвижными ящичками. Вернувшись, достала залатанный тент и натянула его над прилавком. С той же проворностью следом появились стулья, ящики, роботы, охладитель для воды, кассовый аппарат, плевательница и еще бесчисленное множество всякой всячины.

Посреди этой кутерьмы как бы невзначай из люка с лязгом упала металлическая лестница. По ней, увертываясь от снующих предметов, сошел человек. Одет он был в яркий клетчатый комбинезон, а на голове его красовалась шляпа с закругленными полями, в незапамятные времена получившая название «дерби». Звали парня Генри Венн, хотя друзья обращались к нему проще — Хенк.

Поднимая фонтанчики серой пыли, Хенк подошел к прилавку. Он уселся на стул, коснулся клавиши, и из динамиков грянула громкая бравурная музыка. Едва он опустошил бумажный стаканчик с охлажденной водой, мелодия смолкла, и ее сменили звуки его собственного голоса, записанного на пленку.

— Хватайте, налетайте, покупайте, — ревел динамик, — пока товар горячий, холодный, словом, еще тепленький! Никогда в жизни вы не встретите таких машин, домашней утвари или роботов. Так покупайте, покупайте, покупайте, пока они здесь!

Вся эта бурная деятельность, особенно зазывные речи, в этой полупустынной местности была явно не к месту. Звездолет приземлился на краю посадочного поля космопорта, которое представляло просто-напросто расчищенную, огороженную площадку. На дальнем ее конце сквозь колышущееся раскаленное марево можно было разглядеть контрольную башню и портовые сооружения. В небе полыхало оранжевое солнце. На выжженном грунте — никакого движения. Генри приподнял шляпу, вытер носовым платком лоб и водворил ее на место. Музыка отчаянно рвалась из динамиков и умирала в пронзительной тишине.

На противоположном краю поля показалось черное пятно. Приближаясь, предмет стремительно увеличивался. Нарастающий рев и клубы пыли заставили Генри зажмурить глаза. Когда он открыл их, темное пятно превратилось в крупного мужчину, сидящего на одногусеничном мотоцикле. Человек заговорил ясно и вполне определенно:

— Залезай в свою жестянку и мотай отсюда.

— Я был бы счастлив подчиниться, — ответил Генри, приятно улыбаясь, — но, боюсь, что не смогу. У меня прокладка в дюзе треснула.

Воцарилось молчание. Мужчины напряженно разглядывали друг друга. Выглядели они как абсолютные антиподы. Человек, оседлавший тракоцикл (разновидность мотоцикла с гигроскопическим стабилизатором и мощной гусеницей вместо колес), был загорелый, высокий, худощавый. Он пристально смотрел на Генри из-под широкополой шляпы, в то время как его правая рука лежала на бедре, недвусмысленно касаясь пистолета. Гляделся он весьма эффектно.

Генри Венн казался типичным вахлаком. С его круглого лица не сходила беззлобная улыбка, на стуле он примостился как-то бочком, а вялая, влажная от пота рука заметно дрожала, сжимая стаканчик с водой.

— Хотите попить? — спросил он. — Хорошая холодная вода. Меня зовут Венн, Генри Венн, а друзья кличут просто Хенк. Боюсь, не расслышал вашего имени… шериф, — добавил он, увидев звезду на широкой груди незнакомца.

— Неси свое барахло в корабль и уматывай. У тебя есть две минуты. Промедлишь — пристрелю.

— Я с удовольствием выполнил бы вашу просьбу, поверьте мне. Но вот только прокладка…

— Поставь запасную. И взлетай.

— Я бы так и сделал, но у меня нет запасной. Вы, случайно, не знаете, нельзя ли ее раздобыть в порту?

— Уматывай, — повторил шериф, но на этот раз уже не так безапелляционно. Было видно, что он размышляет о прокладке и о том, как побыстрее спровадить чужака с планеты. Генри воспользовался его мгновенным замешательством и нажал коленом кнопку под прилавком.