Её проклятие. Его Истинная (СИ) - Журавликова Наталия

– Прости, Золиданна, — он церемонно склонил голову, — я знаю, что не должен бывать у тебя в покоях наедине. Но разговор, который у меня есть, не предназначен для чужих ушей. Даже если это будет самая верная твоя служанка.

— Проходи, Дитмор, — пригласила она его, — я собиралась выпить холодного чаю на травах, если ты хочешь…

– Да, с удовольствием освежусь.

Принц проследовал к столу, взял кувшин с напитком и налил два бокала.

– Тебе добавить меда? — спросил он. И прозвучало это так тепло, по-семейному. Золиданна поймала себя на мысли, что и впрямь хотелось бы ей построить будущее с этим гордым и сильным мужчиной, который так редко показывает свои чувства, а мысли и того реже.

– Не откажусь.

Такие вежливые речи. Двух чужих воспитанных людей. Золи ощутила укол в сердце от этого. Путь все и доказывают Дитмору, что она — его судьба, душа оборотня все никак не оттает, чует подмену.

– Что ты чувствуешь, Золиданна? — спросил он, протягивая ей широкий глиняный бокал.

– Приятный аромат горных трав, — улыбнулась неесса, гадая, что же имеет в виду принц.

– Ему и я внимаю с удовольствием, — в его глазах не мелькнуло ни следа улыбки, и это вызвало тревогу у Золи, – но говорю сейчас о другом. У нас с тобой истинность, связь неразрывная. От Аржимея до самых звезд. Как ты ее ощущаешь?

Вот оно. Котик волнуется, что сердцем не тянет его к предреченной. А может… может к другой его влечет, к настоящей? Это исключено. Не могла она сама собой здесь появиться. По этому их предсказанию истинную нужно искать и найти. Поэтому она и пряталась в деревне, вместо того, чтобы прибыть с почетом во дворец и показать метку. Чтобы Дитмор преодолел хоть какие-то трудности и не сразу ее смог отыскать.

Нет тут истинной никакой… но тогда что происходит с этой их святыней, почему она решила вдруг ожить?

Золиданна так этой мыслью увлеклась, что не сразу сообразила, что Дитмор не отводит взгляда, ждет ее ответа. Но не страшно это, пусть думает, что она прислушивается к своей душе, подбирая слова, что от самого сердца идут.

А ей и правда с мыслями надо собраться. Что она там читала об истинности у оборотней? Пришло время эти знания использовать.

– Чувствую, словно душа моя — это струнный инструмент, на котором никто не играл до этого. А сейчас струн коснулись пальцы. Осторожно, нежно. Но так, что музыка сочится кровью души. И услышать ее может лишь одно создание во всей вселенной, то, что ждет меня всю свою жизнь.

Золиданна взволнованно смотрела на кронпринца.

Она и правда сейчас ощущала небывалый подъем, и сердце ее билось, в точности как от любви. Так воодушевилась неесса собственным выступлением.

– Скажи, Дитмор, — сказала она, и голос ее стал ниже обычного и звучал так томно, с хрипотцой. Вряд ли бы обычный мужчина такое выдержал, чтоб не заключить в объятия и покрыть безумными поцелуями. —  Признайся, нравлюсь ли я тебе? Потому что сама исхожу любовной тоской по тебе. И душа моя звучит для тебя.

Как же обольстительна, как хороша была она сейчас!

Зеленые глаза широко раскрыты, алые губы так призывно манят. Грудь вздымается от волнения.

– Неужели не хороша я для тебя? Не пробуждаю в тебе чувства, как должно быть у предреченных?

Великая актриса! Из уголка левого глаза Золиданны блеснула слезинка, и падающей звездой прокатилась по щеке, оставляя влажную дорожку.

О, эти женские слезы, что взяли в плен без возможности моментального бегства больше мужчин, чем генералы всей Аржимея на поле боя!

Противник замирает, оказывается застигнут в расплох без шанса мыслить здраво.

После предупредительного удара Золиданна нанесла новый, сокрушающий. Грудь ее всколыхнулась уже не от первой девичьей страсти, а от рыданий. С губ сорвался то ли всхлип, то ли стон.

Дитмор порывисто шагнул вперед, ей навстречу, ладонь его потянулась к щеке девушки, чтобы вытереть слезы.

– Если ты отвергнешь меня, я умру! — прошептала Золиданна все тем же хрипловатым и глубоким голосом.

И упала на руки кронпринца, будто обессилев. Но на самом деле, лишая его возможности сопротивляться.

10.4

По венам Дитмора бежал огонь, он охватывал его все сильнее изнутри, будя мужскую силу.

В руках кронпринца была прекрасная девушка, с гладкой, ароматной кожей. Страстная, влекущая к себе. Неукротимая, как пламя, неудержимая, как ветер.

– Золиданна, – прошептал он, словно пробуя ее имя на вкус.

Увы, оно не отозвалось в его груди трепетом, как должно бы.

Зато на всё остальное его тело откликалось как нельзя бодро. Он молодой, здоровый мужчина с тигриной сущностью. Горячий и сильный.

Теплое женское тело, которое льнет к нему, разжигает естество. В глазах Дитмора расплывался туман, и в нем он видел только Золиданну.

В голове билась лишь одна мысль: “Нельзя отвергать свою истинную! Это проклятие на род”.

Он больше не думал о том, что его чувства очень далеки от тех, что описала сейчас Золиданна.

Привлекательная девушка обвивает его шею руками, шепчет на ухо о своей любви, прижимаясь щекой к щеке.

Он наклонился к ней, нашел губами губы, жадно впился в них. Голова кружилась от страсти, Дитмор, не думал, что делает. Он просто подхватил девушку на руки, и отнес на широкую, застеленную шелковым бельем кровать.

Когда кронпринц осторожно опустил нареченную на покрывало, Золи тихо застонала. И этот звук лишил Дитмора остатков рассудка.

Подождать до свадьбы? Кажется, его невеста сама не считает это нужным, собираясь подарить ему любовь без раздумий, сразу.

Их дыхание прерывалось, тела соприкасались, руки исполняли танец посвящения в любовники.

Дитмор пришел в себя от толчка в грудь. Но не снаружи, изнутри.

Словно проснувшись, он увидел, что на нем уже нет рубашки, а Золиданна лежит под ним почти неодетая, платье сползло с плеч, больше показывая, нежели скрывая. И то, что открывалось, выглядело просто прелестно. Хотелось сорвать его рывком, и продолжить увлекательное исследование, которым уже вовсю заняты были его руки.

Девушка смотрела на своего избранника из-под приоткрытых век. Одна ее ладонь лежала на груди Дитмора, вторая – на его талии. Она гладила торс кронпринца, наслаждаясь упругостью его налитых силой мышц. А губы Дитмора следовали за его руками.

– Что случилось? — прошептала Золиданна, почувствовав, что принц отстранился и горячие губы больше не касаются ее кожи.

Кронпринц смотрел на нее и не понимал сам себя. Вот она, прямо под ним, такая женственная, зовущая. Почему эта прекрасная девушка до сих пор еще одета? Раньше у него не было проблем с тем, чтобы найти увлекательное занятие с красавицей, настроенной на романтику с принцем.

Может, всё дело как раз в том, что она — его истинная? И по правилам положено консумировать брак, когда он будет заключен перед ликом звезд. Жрецы произнесут заклинания, а жених с невестой скажут нерушимые клятвы.

А сейчас у них даже помолвки не было. И они не вправе возлечь на одну постель, чтобы предаться любви,  это будет греховным занятием. Да, должно быть, всё дело только в этом.

Тело, распаленное близостью женщины, желало продолжения. Но голос внутри него сказал твердое: “Нет”.

Увидев в лице нареченного перемены, Золиданна с трудом скрыла разочарование. Она попыталась увлечь его снова, поглаживаниями и призывными взорами. Но то ли ей опыта не хватило, все же науку обольщения она знала больше в теории, то ли решимость принца была слишком уж непререкаемой. Дитмор осторожно коснулся ее губ. Нежно, с благодарностью за дар, который неесса была готова ему принести безоговорочно. А потом поднялся, и сказал, стараясь не смотреть на нее:

– Милая, оденься, иначе мне сложно сдерживать себя, чтобы не наброситься снова.

– Но зачем тогда сдерживаться? — в голосе девушки прозвучали слезы. Обида отвергнутой женщины — страшное дело.