Её проклятие. Его Истинная (СИ) - Журавликова Наталия

Тут Лисмор решительно свою подопечную за спину задвинул и велел мужичонке со своими обвинениями убираться куда подальше.

Дориану трясло и она не смогла заступиться за странника. Она безотчетно чуяла свою вину и правоту в его словах.

А что, если и правда ее проклятие проделало дырку в ткани пространства? Она читала в легендах о чем-то похожем. У отца была большая библиотека, и там она пряталась последние годы, после смерти матушки. Много узнала всего.

Лисмор занимался покупками, просил Дори то посмотреть, то подержать, то на вкус попробовать очередной товар. Оценить посыпку для сладостей. Она улыбалась, кивала, пробовала и помогала. Но при этом была какая-то замершая, внутри нее металась маленькая испуганная девочка, которая и сама заплутала, и кучу народа не туда завела. Как жить с этим грузом ей дальше?

На выходе с рынка она увидела того мужчину. Он стоял к ней спиной и торговался за хлеба буханку. И впрямь нуждается. Тихонько, чтоб не заметил никто и он сам, в первую очередь, Дори подкралась к нему и сунула в карман несколько скопленных ею монет. И тут же отскочила, постаравшись лицо прикрыть.

Бедолага вздрогнул, за карман схватился. Видать, почувствовал движение и решил, что грабят его.

Но тут же плечи мужчины расслабились, рука крепко сжалась. Он принялся оглядываться, чтоб понять, откуда появились у него деньги, но Дори успела сбежать к Лисмору поближе. Она сама несла две котомки, а пекарь тащил на плечах мешок с гречневой мукой.

Уже в телеге Лисмор спросил:

– Этот странный парнишка совсем ерунду нес, или есть что в его словах разумное?

– Мне кажется, он во всем прав был, — призналась Дориана, — вы и сами мне говорили, что от Олинги до Меелинги так быстро не добраться. А наш корабль смог. И оказывается, не только для меня это неожиданность.

– Да уж, — Лисмор почесал в затылке, — чудеса. Кажется, очень вашему судну надо было тут оказаться, даже небеса помогли.

– Умеете вы хорошее видеть во всем, — поразилась Дори, — а мне думается, проклятие это.

– Жизнь — сложная штука, — рассудительно заметил пекарь, — иногда кажется, что ерунда случилась. А пройдет еще чуть времени и понимаешь, что иначе и быть не могло. Человек считает, что знает сам, что ему надо. Но он со своей кочки видит, только назад и чуть вперед. А боги с небес в целом все наблюдают.

Вот так, о судьбе, и рассуждали они всю дорогу обратно. Благо, недолго ехать.

А во дворе, на крылечке, их сюрприз поджидал.

– Здравствуйте, дядюшка Лисмор! — гончар Илек подскочил к телеге. — Давайте, помогу вам с поклажей.

Затем сделал паузу, долгим взглядом поприветствовал Дориану.

– Доброго дня, красавица, — поздоровался и с ней наконец.

– Доброго дня, – откликнулась Дори, слегка смутившись.

– Что тебя привело к нам, Илек? — спросил Лисмор больше для приличия. И так понятно было, какой у парня здесь интерес.

– Я вас не хотел беспокоить, пока вы к балу готовились королевскому. А теперь зашел спросить, когда обещанное могу исполнить.

Илек легко снял с телеги мешок.

– Обещанное? — растерялась Дори.

– Да, показать мастерскую свою и как из глины лепят.

– Точно ведь! Совсем из головы моей пустой вылетело! — хлопнул себя по лбу Лисмор. – Да как время у тебя появится. И еще вот что… Дори не местная у нас. И даже древнюю Меелингу не видела. Если бы кто показал, да и вообще погулять ее вывел, был бы очень благодарен. На молодых ногах это проще сделать.

– С превеликим удовольствием. Если Дориана сама не против и не очень устала, могу и сегодня с ней прогуляться. А в мастерскую завтра пригласить.

– Я не устала, — уверила его девушка. После встречи с путешественником, ей самой не хотелось сидеть на месте.

9.2

Золиданна держала свой трофей под руку. Как же она утомилась. Накануне, на балу, так тяжко ей не было. Такие приемы — ее стихия. Она как птица в небесах себя чувствовала среди нарядных дам и изысканных кавалеров. Мило, что ни у кого не возникло вопросов, почему у сбежавшей от якобы строгого папеньки девицы с собой в багаже дорогое платье, достойное выгуливаться на лучших балах. Рассудили, видно, что она взяла самое ценное для себя, милое девичьему сердечку.

Но и выглядеть замухрышкой Золи не могла себе позволить. Ее задача – соблазнить этого милашку еще до свадьбы. Чем раньше, тем лучше. Чтобы и дату венчания еще приблизить. Папаше пришлось изображать сомнение и даже поуговаривать чтоб не торопились с этим. Потому что иначе странно бы выглядело. Отец невесты должен поломаться. А вот ей самой не следует.

Вчера она неслась, поддерживаемая потоком. Сегодня же ей приходилось каждый свой взгляд, каждое движение, и уж тем паче, слово, взвешивать. Пропускать через внутренних стражей. Которые в обычной жизни у нее порой отличались беспечностью. Сейчас же ошибок не должно быть. Метка рано или поздно начнет меркнуть, станет выглядеть как обычная татуировка. И к тому времени она должна быть женою кронпринца. Хорошо бы понести, конечно. Но увы, эта их легенда, что забеременеть может только истинная, может оказаться правдой. Сама Золи с таким явлением как истинность в жизни не сталкивалась. Нет у них такого в Реентарии. Все вступают в брак по выгоде или по любви.

Она видела, что запястья родителей принца охватывает красивая татуировка, в виде браслета. Некто сказал, что этот узор проявляется после рождения у пары первенца. Тогда связь считается скрепленной небесами окончательно.

Сегодня ей нужно пробраться к отцу для разговора наедине, узнать, на что он рассчитывает, если ни ребенка, ни браслета истинности у нее точно с принцем Дитмором не ожидается. Определенно, Огудал решил каким-то образом запустить руки в казну Меелинге. Но что потом, когда станет понято, что дети у них как-то долго не рождаются?

Золиданна так задумалась, так ушла в свои мысли, что и забыла на некоторое время, что идет с Дитмором к экипажу. И когда он подал голос, чуть испугалась.

– С самого своего детства я представлял, как выглядело цветущее дерево, — говорил кронпринц, — но в действительности это прекраснее, чем на картинах. Надеюсь, в день нашей свадьбы оно оживет полностью.

– Хочется, чтобы ваша святыня скорее вступила в полную силу, — улыбнулась Золи.

– О, тогда и нам нужно пожениться скорее, ты об этом? — серые глаза принца испытующе смотрели на девушку. Неесса испугалась, что выдала себя и потупилась.

– Что ты, Дитмор! — смущенно ответила она. — Всему свой черед.

– А мне тоже хочется увидеть скорее славу древней Меелинги, — прошептал он ей на ухо.

Они успели отойти от священного места, но не настолько, чтобы не расслышать крики, что раздались у них за спинами. Кто-то не побоялся нарушить покой старого Древа. Значит, произошло нечто совершенно необычное.

– Это невероятно! — возбужденный мужской голос повысился до недопустимых тонов. Кажется, этот человек себя не контролирует.

Дитмор обернулся, привлеченный громкими звуками. Золиданна же вздохнула с облегчением. Пока ей не грозит попасть в неловкую ситуацию.

У святилища пребывало несколько посетителей, мужчины и женщины. Сейчас они переговаривались и размахивали руками, показывая в сторону дерева.

– Давай, поднимемся обратно, — предложил Дитмор, — или же можешь меня подождать, я схожу посмотреть, что там случилось. Возможно, наш визит пробудил в Меелинге новые соки и новые перемены наступили незамедлительно.

– Я с тобой! — вызвалась Золи.

Быстрым шагом они поднялись к Меелинге. И обратный путь занял у них вдвое меньше времени, чем спуск.

Горожане, увидев принца, расступились, пропуская его вместе со спутницей ближе к ограде.

Мертвая половина старой Меелинги оживала на глазах, почки наливались и тут же лопались, раскрывались мелкие листочки.

– Это поразительно! — прошептала Золиданна. А потом она увидела, куда направлен взгляд кронпринца. Вовсе не на дерево.