Её проклятие. Его Истинная (СИ) - Журавликова Наталия

Поэтому Дитмор поспешил объясниться:

– Род Меелингов — древний и магический. Свадьбы должны свершаться согласно обрядам. Как бы сильно я сейчас тебя не желал, что-то внутри меня заставляет следовать правилам. И я не могу преодолеть этот запрет. Видимо, с истинной я не могу поступить как со случайной девицей в своей жизни.

Он повернулся к Золиданне и увидел, что та уже поправила одежду и вернулась в почти приличный вид. Правда, помятое платье, растрепанные волосы и блеск в глазах все равно выдавали, чем она только что занималась.

– Дитмор, ты теперь презираешь меня? — спросила она, всхлипнув.

– Презираю? Нет! — поспешил успокоить ее принц. — Продолжаю желать тебя каждой частицей тела. И нет слов, как впечатлило меня твое признание. Таких глубоких и проникновенных вещей мне никто и никогда еще не говорил. Я жду нашей свадьбы с еще большим нетерпением. И постараюсь ее приблизить.

ГЛАВА 11. Рисунок

– Сегодня будто бы сами небеса решили дать тебе свое благословение, сынок, —  Арлана протянула Дитмору расшитый золотыми и серебряными нитями пояс. Так положено в день помолвки.

Странное это событие, с одной стороны – торжество, с другой, кажется совершенно неофициальное действо. Не прибывают послы из дружественных королевств, не устраивают пышных балов.

Жених и невеста выходят на возвышение посреди главной площади, а верховные маги свидетельствуют о расположении звезд, объявляя молодую пару будущими мужем и женой. Разносится и весть о назначенной дате свадьбы.

Затем на площади происходит толкотня, порой наижутчайшая. Все желающие поздравить жениха с невестой бегут к длиннейшим трехрядным полкам, на которых уже расставлены кружки с ритуальным праздничным напитком. Важно, чтобы посуду свою подняли все одновременно, вместе с принцем и его нареченной, пока жрец произносит ритуальную речь.

Памятуя о том, как на их помолвке дошло до драки и телесных повреждений, Арлана и Арвер придумали полок таких сделать несколько, расставить в разных концах площади. Да, место занимать они будут, но зато очередь к каждой будет меньше.

Отменить же древний обычай никто не решался.

– Вчера ливень хлестал так, что листья сбивал с макушек деревьев, а сегодня небо безмятежное, — подтвердил кронприц, принимая пояс и повязывая его вокруг талии.

– Ты взволнован, Дитмор, – заметила королева, — ждешь помолвки, или боишься ее?

– И жду, и не знаю, чего ждать на самом деле, — честно ответил наследник.

– Помолвка – лишь формальность, просто красивый ритуал. Вас уже нарекли и признали истинными.

– Меня тревожит вовсе не это, — задумчиво сказал Дитмор, — скажи, мама, что ты ощутила, когда увидела отца впервые?

Арлана замерла, прикрыв глаза, кронпринц понял, что королева погружается в воспоминания.

– Я почувствовала его взгляд затылком, – сказала она через некоторое время, – мы с ним встретились на балу, устроенном специально, чтобы найти невесту будущему королю.  Мне не особенно хотелось идти туда, но отец заставил. Как он был прав, надо сказать!

Арлана мечтательно вздохнула.

– И вот, иду я между блистательных кавалеров и разряженных дам, а у самой затылок словно замерз, а потом от него вниз побежали огненные точки, словно кто-то меня раскаленной спицей тыкает в спину. Оглянувшись, я и увидела этого молодого тигра. И глаза у него были такие безумные, что я вначале испугалась. Но уже в следующее мгновение мое сердце распустилось, как огненный цветок.

– Да что со мной не так! — с досадой воскликнул принц.

– Что случилось? — по лицу матери пробежала тень тревоги. — Ты не чувствуешь ничего к своей истинной?

– Я… сложно сказать.

Дитмор запнулся. То, о чем он мог бы поведать, матери говорить было неловко. Но она смотрела на него, подбадривая продолжать. Похлопала по щеке:

– Не нужно стесняться. У тебя есть сомнения, поделись ими.

– Мне нравится Золиданна как женщина, — решился он, – на днях я… чуть было не переступил границы дозволенного. Но у меня нет того, что описываете вы обе. Золиданна так красиво открыла мне свои чувства. Так, что душа моя огнем вспыхнула. Но огонь это был не внутренний, а зажженный кем-то другим.

– И ты не можешь найти в себе истинных, глубоких чувств к ней? — спросила королева.

Наследник лишь кивнул.

– Тебе стоило бы обсудить это с отцом. Но я слышала, у мужчин осознание приходит иначе. Первым реагирует тело и зверь. Ты говоришь, как женщина тебя нареченная привлекает?

– Да, — коротко сказал принц.

– Возможно, твои чувства еще дремлют. Но обычно ты просто знаешь, что перед тобой — твоя судьба.

В дверь постучали, заглянул один из распорядителей:

– Его Высочеству пора выходить для церемонии. И Их Величествам тоже.

– Спасибо, Алеш, — поблагодарила Арлана, — всё будет хорошо, Дитмор.

– Не сомневаюсь, — суховато кивнул наследник. Им и правда пора было идти на площадь, где их ждали несколько сотен горожан и даже приезжие из соседних деревень.

Если церемония задержится, они начнут площадь крушить, толпу без присмотра и развлечений оставлять нельзя.

Они с Арланой разошлись, так как должны были выйти с разных сторон сцены, подняться каждый по своей лестнице.

Гомон на улице был таким, словно Дитмор сунул голову в улей. Кронпринц прошел по живому коридору из охраны от двери замка до возвышения. Поднялся, сопровождаемый ревом толпы.

– Долгих лет!

– По ребенку в год!

– Да благословит ваше брачное ложе Меелинга!

Одновременно с другой стороны сцены поднималась Золиданна, еще более прекрасная, чем всегда. Левое плечо открыто, а на правое спускается волна пышных волос, из-под которой виднеется тонкая, но непроницаемая ткань, что-то вроде изящной накидки, скрывающей метку. Всё так продуманно и элегантно.

Посмотрев на Дитмора, девушка улыбнулась. После той жаркой сцены в ее опочивальне молодые люди несколько раз встречались, но общение их было пропитано напряжением и неловкостью, так что искрило кругом. Окружающие это принимали за страсть истинных. Может, это она и была? Ошибка Дитмора в том, что он пытается отыскать в себе, своих чувствах, нечто особенное, большее, чем обычное влечение к симпатичной девушке. Ему хочется исключительного чего-то. Озарения, вспышки молнии.

Кронпринц вздохнул, но быстро опомнился. Он на сцене, под взглядами счастливых и гордых родителей, а также сотен подданных.

По одну сторону от молодых, ближе к Золиданне, стояли советники Лидмор и Ибнер, рядом с Дитмором — Хорез и Холумер. Все одеты в мантии, даже обычно невнимательный к своему виду звездочет, который и советником-то себя называть иногда отказывался.

– Дети Меелинги! — провозгласил король Арвер Второй, и на площади стало тише. — Мы собрали вас в великий для нашего королевства день. Чтобы объявить о скором браке моего сына Дитмора Меелинга и его нареченной, Золиданне Реентари!

Снова аплодисменты и приветственные крики.

Дитмор взял свою суженную за руку, чувствуя, что она слегка дрожит.

Каждый из советников по очереди произнес свою часть ритуала. Осталась последняя, самая важная. Ее доверили говорить Холумеру, он хоть и чернокнижник, но маг сильнейший.

– Сейчас пусть каждый возьмет в руку сосуд со священным питьем, в которое мы в этот раз добавили часть соков Меелинги! — сказал Холумер.

Народ засуетился. Дитмор отметил, что в этот раз и правда обойдется без давки, скорее всего. Люди поделились на четыре потока, не без помощи охранников.

Несколько служащих раздали бокалы и советникам, а так же членам королевской семьи. Последними получили напиток жених с невестой. Им досталось особое, специально приготовленное зелье.

– Благодарю, – улыбнулся кронпринц, принимая грубый глиняный бокал с теплым питьем. И ненароком глянул на узор, украшавший посудину. Надо же, как изящно выписан, словно настоящий художник трудился над ним, уделяя внимание каждой детали.