Её проклятие. Его Истинная (СИ) - Журавликова Наталия

Огромный, мощный тигр в короне,  на спине которого элегантно восседает девица в светлом платье.

Дитмор коснулся пальцем морды нарисованного хищника и почувствовал, как его зверь силится проснуться. С трудом сдерживая себя, он сделал глоток из кружки. Холумер тем временем уже приступил к завершению ритуала помолвки.

Но кронпринц его почти не слышал. В ушах звенело, перед глазами плыли цветные круги. Только бы дождаться конца!

11.2

Затерянная среди сотен людей, маленькая и хрупкая Дориана украдкой наблюдала за церемонией. Как всё торжественно. Сцена, наряженная цветами, степенные охранники, кажется, тоже сдержанно сияют от счастья. Еще бы, в их край придет благословение, вернется былая слава Меелинги. Не будет страшен ни один враг. Дори слышала, как Лисмор болтал с Олиаканом, который на днях заглядывал к ним в гости. Без сына, поскольку Илек занят был на заготовке посуды для праздника.

– Пока Меелинга на старой славе спасается, — толковал пекарь, — но бойкие недруги уже точат копья, говаривают, прослышали, будто магия у нас умирает и отпор могут дать от силы сами тигры. И коли на страну нападут с использованием ворожбы, долго не продержаться нам.

– Ничего, теперь-то мы снова в строю во всех отношениях, — радостно вступал Олиакан.

Вот почему сегодня все в таком отличном расположении духа. Наследник Меелингов исполняет свой сыновний и гражданский долг, заботу будущего правителя.

– Такой долг и я бы исполнил с радостью, — присвистнул высокий бородач, стоявший поблизости, с завистью глядя на прекрасную невесту кронпринца.

Дориана тоже на нее смотрела. И отчего-то будущая супруга гордого оборотня радости в ней не вызывала, а наоборот, заставляла чувствовать душевное томление, прорастающее в горечь. А ведь заморская неесса ничего ей не сделала, ни хорошего, ни плохого. Она и знать не знает о существовании бедной проклятой работнице пекарни-кондитерской.

Когда всем велели взять кружки, и Дориана пошла, стараясь из виду не выпускать Илека, с которым они перед площадью заранее встретились. Найтись-то в толпе такой невозможно.

Парень взял две глиняных посудины, протянул ей одну с улыбкой:

– Вот, не такая красота, как ты расписала, — прокричал он, — а знаешь ли ты, куда отдали тот бокал, что ты обработала?

Дориана отрицательно покачала головой.

– Не поверишь, самим господам! Уж больно хороша была картина, что ты изобразила.  Того гляди, и жениху его вручат. А что, не стыдно!

Дори сомневалась, что ее скромную поделку подадут Дитмору. Она же кисть в руки несколько лет не брала! А сейчас пальцы ее так огрубели, не получаются уже тонкие, изящные линии и штрихи.

Илек постарался пробиться к сцене поближе.

Звучали магические обрядовые слова, все поднесли свои сосуды к губам, пробуя на вкус волшебство. Резкий и сладковатый запах ударил в нос. Помимо воли взор девушки был прикован к высокой, стройной фигуре кронпринца. Она не могла видеть, как расписан его бокал, но заметила, с каким вниманием рассматривал молодой мужчина этот рисунок. И в лице при этом менялся. В какой-то миг ей показалось, что он рухнет прямо на сцене.

Принц резко выпрямился, обводя ищущим, но при этом, кажется, невидящим взглядом толпу. И вдруг взор серых затуманенных глаз остановился на ней. Но Дориане показалось, что осознать увиденное оборотень не может. Словно “поплыл”.

Тут гончар сумел пробраться чуть ли не к самому подиуму, и при этом за собой тянул и девушку. Тогда-то она и разглядела посудину в руке кронпринца. И узнала сработанный ею рисунок. И еще странное увидела: когда Меелинг опустил кружку, в которой оставалось еще немного напитка, тот светился!

Подумать только. Магическое зелье, не иначе.

– Дориана, посмотри, — крикнул возбужденно над ее ухом Илек, – твоя иошара сияет!

Иошара? Дори не сразу поняла, что так называется ритуальное питье. Переведя взгляд в свою кружку, увидела, прав Илек!

Это у всех такое?

Но нет, иначе друг ее так бы не удивлялся. Дориана быстро поняла, что лишь их с принцем зелья сменили цвет. И  быстро свое допила, чтобы больше не заметил никто. Одновременно с принцем Дитмором.

В ушах у нее тогда зашумело, виски заломило. Что было дальше, Дори не помнила. Очнулась от того, что на лицо ей воду льют.

Сев, поняла, что все еще на площади, с которой народ понемногу расходится. Правда, молодежь осталась, потому что прибыли менестрели, развлекают музыкой и песнями. Можно потанцевать. Они с Илеком же как раз собирались.

А вот и гончар, склонился над ней, лицо испуганное, и воду-то как раз и лил.

– Душно тебе в толпе стало, Дориана! — сказал парень. — Отвести тебя домой.

– Нет, — тряхнула она головой, — останемся давай. Чего веселье пропускать? Я же и у Лисмора с Иланой отпросилась чуть ли не до ночи.

С небольшой помощью кавалера удалось ей подняться. Ищущим взглядом девушка посмотрела на уже пустую сцену. Принц и его невеста уже ушли.

Что это было такое?

11.3

Цикл Гориэл и еще половина, итого сорок три дня до свадьбы. На меньшее магический совет не согласился. Мудрые мужи сказали, что если меньше – совсем не по правилам. Что ж, за это время может быть и прорастет в сердце Дитмора чувство к его нареченной. И корнями в Зверя упрется.

Кронпринц сидел на кровати, пытаясь прийти в чувство. До сих пор перед глазами его был туман, а в центре его будто образ женский, неразличимый почти. Но Дитмор был уверен, это она. Дориана Линлор, помощница пекаря.

Догадка, неприятная, склизкая, шмякнулась ему по сердцу противной холодной жабой. Она подмешала ему что-то в еду, не иначе! Непонятно пока, каким образом ей это удалось провернуть. Но определенно, хрупкое, воздушное создание — отравительница, сумевшая подсунуть ему приворотное зелье.

Как еще объяснить, что его отвращает от истинной? От той, чьи объятия должны будить магию в Меелинге и вызывать в нем желание продолжать королевский род.

– Какая подлость! – почти простонал Дитмор, растирая пальцами виски. А ведь всё об этом говорит. Конечно, совершенно неясно, когда это случилось, ведь уже при первой встрече в человеческом облике, когда кронпринц помогал девушке попасть во дворец, было это странное состояние… но со временем оно усилилось встократ.

Хотя, Хорез говорил об инстинкте ответственности за спасенную жизнь. Началось с этого, а после усугубилось.

Раздираемый противоречивыми мыслями и желаниями Дитмор вскочил и почувствовал, как тело его начинает меняться. Он попытался остановить процесс оброта, но не смог. На этот раз всё прошло еще стремительнее обычного.

Огромный тигр открыл дверь опочивальни, и пронесся по длинным коридорам величественного замка. Никто его не останавливал, слуги с почтением сторонились, встречая оборотня.

Выбежав на улицу, Зверь глянул в небо, прорезанное ярким тонким серпом Гориэл. Зарычал ночному светилу и помчался дальше. Путь его лежал по уже известному маршруту, в дом к пекарю.

На этот раз огромный тигр не стал караулить под окном. Он оттолкнулся и взвился в воздух. Никогда раньше на такую высоту прыгнуть у него не выходило, но сейчас словно что-то поднимало Зверя, как будто он был на гребне волны.

Лапы его коснулись пола. В полумраке он видел девицу, что испуганно жмется к стене. Волосы ее загадочно сияют, словно ловят отсвет Гориэл.

– Ты пришел меня убить? — спросила она неожиданно ровным голосом. Словно ждала.

Цокая когтями по дереву, Зверь подошел к кровати. Остановился. А затем обернулся человеком.

Дориана вскрикнула, прижав ладонь ко рту.

– Кронпринц! — прошептала она. — Я чувствовала, что в тебе моя погибель.

– Отчего же? — спросил он, и голос его странно свистел, словно горло сдавили.