Серебро - Петр Вегин

3. Десятый круг

Пекло адово стоит. Стадион.Чем сегодня угостит марафон?Стадиону — подаянием в ладонь —денди, девочки — подделки мадонн.

Вот он, лидер! Мимо литерных рядов,мимо судеб, мимо судей, мимо слов.Смысл жизни — все круги, круги, круги.Смыслишь истину — беги, беги, беги.

Если честно — разве это марафон?Если честно — это форма, это фонсовременный — лепта, времени вина.Это Дант переодет в бегуна,

если честно разобраться в хламе цифр, Уголино, Бонифаций, Люцифер,вы, Франческа, вы, Паоло Малатест,если честно — вы несете прежний крест,

прежний облик современного лица,нет Божественной комедии конца,Санта, встаньте, отряхните пыль с коленвон под вами кружит метрополитен,

повторяя каждый жест и каждый круг,повторяя то, что лепит в глине друг.Пара адовых немыслимых систем —марафон кружит и метрополитен.

Где Вергилий? Ноги — гири. Помоги.Мы живем в десятом круге строже.Под глазами расплываются круги беговых дорожек…

4. Фонари Флоренции

Да, у каждого города свои фонари!Помню пражские…

Но во Флоренциифонари — словно реплики в споре фокусникаи философа.

Только ночью,когда фавориты и филантропы уснут,только ночью,взяв себе провожатым фонарьс перекрестка улицы Смерти и улицы Солнца,только ночью можно понять,что Флоренция — это не город,           Флоренция — это трава,           но ни один кесарь           не смог стать ее косарем!

Вдоль по улице Мертвой,              переулком Слепых,              через улицу Красивых Женщин —              к статуе Справедливости!

Запах лип флорентийских. Фиеста.За спиной карнавала целоваться с Фортуной —               большеглазой, длинноволосой —и знать,что следующей ночьюона изменит с другим поэтом —большеглазая, длинноволосая…

Смысл Фортуны — измена. Свечение —смысл фонарей.Умоляю вас, флора и фауна, когда онемею, дайте мне судьбу флорентийского фонаря,освещающего перекресток улицы Адаи улицы Чистилища.

Бродить Флоренцией — как по небу бродить. При свете фонарей поймешь,что камни,         из которых сложена Флоренция,много легче камнейдругих городов,и как спичечные коробки,                    привязанные к воздушным шарикам,пепельные палаццо,                         привязанные к фонарям,взлетают…

Где, как не в жизни, нам, Флоренция, взлетать?Как звук скрипичный — взлет твой чист и легок.Вот так у наших новогодних елокв шарах слепящих — щедрый дар взлетать.

Ну что же, кесари и косаритак крепко спят, что не понять — кто кесарь,а кто косарь.            А женщина-скрипачкана Понте Веккио играет фонарям.В тени стоит переодетый Данте,я вижу только кисть его руки.Флоренция. Фонарь. Фортуна. Фанты.Смычок моста над скрипкою реки…

1063

Снег на 31 декабря

Ну падай, падай, снег. Крути, мой белый, сальто.Двенадцатому месяцу пошел десятый час…Ну падай, падай, снег, — о черные асфальтыразбейся, как гимнаст.В шарманке декабря ты — песенка о грусти.Ну падай, падай, снег, на тени от людей и на самих людей. Тебя сегодня впустятзвенящим петушком на готику церквей.Покаты плечи крыш, и у тебя заданье —придать им белизну девичьего плеча.Ну падай, падай, снег,                    сойди в горизонтальностьизвилистым путем скрипичного ключа.Ты нынче одержим болезнью нумизмата —коллекцию следов перебираешь ты,а я похож на пса, который безвозвратнов метели потерял любимые следы.Ну падай, падай, снег, — в ладони монументов,подслушивая смех и покрывая грех,свидетель чьих-то слез, участник комплиментов,надсмотрщик мостовых — ну падай, падай, снег.Ну падай, падай, снег.                  Мы в декабре бессильны,стоим, заметены, и сыплется на нас —как будто мы часы песочные разбили —двенадцатого месяца одиннадцатый час…

Прага, 1967

В том сентябре

Марису Чаклайсу

В том сентябреоставалось желать,                  чтобы зрелость людейсравнялась со зрелостью яблок, и притворившись,будто нам не тридцать,а, по меньшей мере, втрое меньше,мы яблони трясли,обламывали ветви,и красные яблоки ставили синие меткина наших лбах и спинах.В том сентябресреди всех зрелых яблокнас было только двое недозрелых.Красивая смерть яблок не моглакоснуться нас, посколькутот, кто не созрел, — не может умереть.Давай запомним себяв том сентябре,потому что через двенадцать месяцев,как мы эти яблони,                  нас, может быть, потрясетили любовь, или неожиданный ветер,в том сентябре…

1969

400 Пушкинских «O»

Пушкин в стихах четыреста раз употребил восклицание «0!».

Светлей, чем опушки,            чем утром окно,сияют четыреста пушкинских 0!Ах, черный Иванушка!                     Вечера глубок…Разматывай, бабушка, сказок клубовКак искры из огнива,                       так из негосудьба высекала четыреста О!На пальцы ему — чтоб любил бесконечно,четыреста звонких венчальных колечка!О снеги! О сани!О ночи! О дни!Как будто четыреста нимбов над ним!II все совмещалосьв соленом на вкус,в последнем и в первом,в едином:             о Русь!

1963