Серебро - Петр Вегин

1965

В сорок шестом

Цыганки сторублевками хрустели,веселые вертелись карусели,аплодисменты фокусник срывал.Ростовский рынок — шельма и шарманщикВ дырявые карманы лез карманщик,и кто-то пьяный скрипочку терзал.

В том рынке было что-то от Ходынки.Хрипели довоенные пластинки.Шла женщина высокая в слезах.Взывал — купите корень жизни! — знахарьи кто-то соль хотел сменять на сахар,и крест нательный продавал монах.

И маленький, как черная дробинка,стоял я, семилетний, среди рынка —средь фокусников, знахарей, жулья.Еще мне соль соленой не казалась,еще со мною скрипка не терзалась,креста не нес, цыганка не старалась,и женский плач касался не меня…

1968

Карусель

Мы еще не седые, нодля каруселей уже староваты.

Что ж нас намагничивает карусель,что же мы седлаем расписных коней,пытаясь повторитьсобственное детство?

Ах, крути-крути-крути, крути весело!Деревянная моя, расписная, песенная!

Каждый круг на карусели —это как помолодетьна год — кольца годовыесходят медленно на нет.

Карусель — это время обратное.Справа — налево: крутится Земля.Слева направо — карусель.

Вот сливаются в односплошное кольцолюди, гнезда, березы и твое лицо.С каждым кругом, с каждым кругоммне все меньше лет —двадцать пять,              двадцать один,                           восемнадцать…

Ах, крути!..

…Мне восемь, и я работаюкарусельщиком,я забираюсь наверх,под карусельный душный парусиновый конус,где на все четыре стороны света,как компас,крест-накрест чернеютчетыре бревна,они отполированы нашими ладонями,я вместе с другимикручу карусельную ось,я чувствую себя богом, от которогозависит судьба всехжелающих прокатиться на карусели,а вечеромя испытываю то же, что мальчики,выгоняющие в ночное коней,и карусель превращается в Бежин Луг…

Я мечтал купить себе настоящий —обязательно со звонком! — велосипед,и до сих пор во мне                    смеется смуглый мальчики озорно язык показывает мне,и я понимаю, что нет никакого Пегаса,что я, пришпоривая,                          сжимаю ногамидеревянные бокакарусельного конька…

Каравеллы. Капитаны.Государства. Города.В палисаднике у мамы вьется хмель.Я ночами ощущаю,как белеет голова.Это все твои проделки, карусель!

Я люблю жизнь,                 люблю эту землю —она терпеливосносит наши чудачества, наши грехи,за которые многих из нас давно бы моглисбросить деревянные кони,но мы продолжаем кружить,как цифры на телефонном диске.Кому звоним?

…И встает перед глазамистрашным предзнаменованьеммедленная-медленная,высокая, как женский плачкарусель смерти.

Не видел ничего страшней,когда на поворотвзамен раскрашенных конейза гробом гроб плывет!Вот они все:             даже страшно по именам,все, до когоне дозвониться, не докричаться, —и при свете падучей звездыя увидел,как, подобно двум                    гигантским шестеренкам,смыкаются, помогая взаимному вращению,карусель жизни — ведущая икарусель смерти — ведомая.

Место соприкосновения каруселей было еще далеко от меня,и, сидя на своем деревянном коньке,я подумал:

если когда-нибудь захотятпоставить памятник детству, топусть на самом зеленом в мире лугупоставят пеструю и кружащуюся как юбкака-ру-сель!

Ах, крути-крути-крути, будни-праздники! Мы — наездники в пути, буквы в азбуке…

1968

Памяти Твардовского

Когда Твардовского не стало,и меньше света в мире стало,декабрь воспротестовал —он гневно колотился в рамыи траурные телеграммыс высоких проводов срывал.

Хоть знали и предполагали,но худшего не скоро ждали,и сразу съежились, скуля,и показалось — вместе с нами,внутри с замершими цветами,седая съежилась земля.

Земля замерзла, не даваласебя копать — как будто знала,что он оставил много дел…Простите землю и поймите —ей все труднее на орбитепод тяжестью любимых тел.

Россия плакала открыто.Была земля ее разрыта.Мерз на морозе березняк.И кто-то выговорил сипло,что территория Россиидавно не уменьшалась так…

22 декабря 1971 г.

Петухи

Нам петухи велят проснутьсяи с головою окунутьсяв происходящее вокруг.Вставай! Рожденье солнца празднуй!Как сердце полушарья, красныйкричит шагаловский петух!

Приобретенья нашей эры —футбол, метро, милиционеры…А петухи — анахронизм.Но в них таится первородство,они зовут нас к благородствуи в этом видят реализм!

На всей планете понедельник.Строчит швея. Смеется мельник.Работа — лучший карнавал!Как генерал среди парада,петух кричит, чтоб больше ядане сыпать Моцарту в бокал!

Чет-нечет! У кого-то совестьопять не ведает бессонниц,как мертвая, спит до утра.Так пусть вернется к ней дыханье.Ужели мы забыли с вамиурок апостола Петра!

Сон в руку? Сами виноваты,что есть на совести заплаты,что мы встаем не с той ноги.У жизни торопливый почерк,и, словно школьный колокольчик, нас призывают петухипроснуться, сбросить одеяло.сопротивленье материалапочувствовать — и победить!

Во время утренней балладынашелся только бы крылатый,что не забудет разбудить.И в этом что-то есть святое,что со святою простотоюи рядом близко не лежит,когда торжественнее горнаво все серебряное горлопетух под окнами кричит!

1967