Просто солги - Ольга Кузнецова

Он начинает надрывисто смеяться, и в какой-то момент мне становится страшно за его душевное здоровье.

— А мне уже нравится эта девчонка. Как ты сказала? Жи?

После этого вопроса я понимаю, что все-таки победила. Но это позорный триумф.

Где-то в животе от обиды затягивается тугой узел.

— Из нас бы получилась неплохая семейка, — продолжает издеваться он, но я уже не могу понять, шутит ли он или в его словах есть какая-то доля серьезности. Но я принимаю все слишком близко.

— Может, еще наплетешь мне что-нибудь про любовь и семейную идиллию? — раздраженно выплевываю я.

— А что, я тебе разве совсем-совсем не нравлюсь? — Блефует. Я чувствую.

— Я спала с тобой не поэтому.

Он улыбается, а мне кажется, еще чуть-чуть — и я задушу его собственными руками.

…

На глазах — солнцезащитные очки, вместо темно-синего жакета — красный вельветовый тренч, в одной руке — помятая бумажка с адресом, в другой — зажата крохотная детская ладошка.

Улица необычно оживлена, и на Клаксон-роуд уже скопилось огромное количество испускающих темно-серые ядовитые облачка автомобилей. Я стараюсь не дышать, и, кинув на Жи мимолетный взгляд, понимаю, что в точности повторяет каждое мое движение. На ее хмурящемся лобике пролегает маленькая складочка, и я вспоминаю, как Ким говорил мне, что, когда мне страшно, это всегда видно по моему лицу.

И все же мне хочется засмеяться во весь голос, хочется закричать на всю улицу: "Слышите, мы с Жи теперь будем жить в своей квартире! В своей собственной квартире!" Чтобы мое настроение передалось и девочке, я начинаю весело раскачивать наши сцепленные ладони.

Жи тоже начинает улыбаться.

— Ты рада, Кесси?

— Конечно, Жи, я очень-очень рада, что теперь у нас будет свой дом.

И точно в подтверждение моих слов начинается дождь. Настоящий весенний дождь.

13. "Говорят, наши сны — это наша судьба. Но я просто не верю"

Говорят, в снах отображаются все наши мысли и потайные желания, но в таком случае я не могу найти объяснения своим сновидениям.

Одна за другой, как в дешевых хоррорах, резко гаснут в длинном коридоре лампочки. Какие-то разрываются, мириадами осколков рассыпаясь в разные стороны и тут же исчезая в темноте, а какие-то просто гаснут, замолкают навсегда, как будто кто-то просто засунул им в глотку кляп, чтобы они замолчали.

Одна за другой гибнут мои надежды и глупые мечты. Одна за другой… Как пришедшие в движение костяшки домино.

Одна за другой… одна за другой…

Внезапно все стихает, и я понимаю, что последняя оставшаяся в живых лампочка — это я. Затаив дыхание, я смотрю на все это действо со стороны и мысленно заламываю пальцы. Хоть бы ничего не случилось…

Секунды превращаются в часы, и кровь в бешеном ритме стучит в моем застывшем теле.

Но неожиданно все заканчивается, и последняя лампочка разрывается, точно водородная бомба.

Говорят, наши сны — это наша судьба. Но я просто не верю.

…

У меня поджилки трясутся и во рту неприятная сухость. Ладони потеют, а уровень адреналина явно зашкаливает.

Мне хочется поскорее стянуть с себя эту узкую юбку-карандаш, стащить до отвращения белую блузку, пуговицы которой заканчиваются весьма не вовремя. От досады хочется скрипеть зубами или, на худой конец, спеть Джингл Беллс, но какой-то разумный голос внутри меня не позволяет мне этого сделать.

— Мисс Слоун? — Приятный невысокий мужчина с завидно блестящей лысиной склоняется передо мной и запечатлевает на тыльной стороне моей ладони свой липкий поцелуй.

Я не спрашиваю, откуда он знает мою настоящую фамилию, ведь по документам я теперь уже давно не Кесси Слоу. Мой новый псевдоним — не что иное, как глупая фантазия Джо.

У мужчины слащавая улыбка, но весь он сам, полноватый, без единой волосинки на яйцеобразной формы черепе, не отталкивает — скорее, наоборот, вызывает расположение. Он не смотрит на меня как на кусок мяса, не разглядывает мою неприлично торчащие из рано заканчивающейся блузки края черного кружевного лифчика, несмотря на то, что именно эта часть моего тела приходится ему на уровень глаз.

— Как вы думаете, у меня есть шансы? — с надеждой спрашиваю я, прикусывая нижнюю губу (помада на этот раз не алая — коралловая, но это, в сущности, не имеет никакого значения).

Мужчина — мистер Айрон — я вижу, хочет сказать мне какие-то слова утешения, но слова обнадеживающей лжи застывают прямо у него на губах. И он сочувственно улыбается.

— Это очень сложное дело, мисс. Сейчас трудно сказать — все теперь зависит от судьи.

Когда месяц назад, в начале марта, я получила повестку в суд, то фактически была уверена в собственной победе. Как же так: Жи же, безусловно, захочет остаться со мной, а остальное уже и не так важно. Но когда моя уверенность, наконец, достигла своего пика, я поняла, что слишком далеко забралась и падать, определенно, будет очень больно. И чем больше проходило времени, тем сильнее я отчаивалась. Не помогали даже регулярные вылазки с Джо — все действия я теперь делала фактически на автомате, да и чувствовала уже не так четко, как прежде.

Джо говорит, что, если Главный узнает о том, что в один прекрасный день я больше не смогу помогать им в их нелегком деле, то это будет далеко не самый лучший день в моей жизни. Джо говорит, и я ему по-прежнему верю.

— Когда начнется процесс? — спрашиваю я, опасаясь, что до моей импровизированной казни остается всего каких-то несколько мгновений.

Мистер Айрон бросает на опоясывающие его пухлое запястье дорогие швейцарские часы небрежный взгляд и поднимает на меня переполненные волнением глаза.

— Двадцать минут, мисс. Но только, прошу вас, не говорите мне сейчас ничего. Особенно про то, что, если мы выиграем этот процесс, я получу гораздо больший гонорар. Это отвлекает меня, — с задорной ухмылочкой пыхтит он, и я улыбаюсь, понимая, что он всеми силами пытается меня успокоить, развеселить. По мне все одно.

Я пытаюсь рассмеяться вместе с ним, правда пытаюсь, но мне не удается, и из горла вырывается только противное шипение.

Они все такие. "Выше голову, Кесси! Так держать!" Думают, что могут стать моими личными психотерапевтами. Разбежались. Мой психотерапевт сейчас где-то в Чикаго, потягивает в каком-нибудь пафосном клубе мохито и прикидывает, какой пиджак ему напялить на собственную свадьбу. Ким ведь всегда все продумывает до мелочей.