Воронье царство (СИ) - "Ifreane"

Русый мальчишка, широко беззлобно улыбаясь своему оппоненту, буквально лучился уверенностью, чем изрядно раздражал. Корвусу пришлось через силу напомнить себе, что на них обращено множество влиятельных глаз и стоило бы принять более добродушный вид.

Получив дозволение приступать, юнец, по-прежнему нелепо скалясь, поднял ладони. Корвус же снял фибулу с ворота и заложил руки за спину, выжидая. Справа от себя краем глаза он различил возмущенную его бездействием Амму, а позади соперника Иду, нервно сцепившую тонкие пальцы в замок. Что ж, осталось лишь сделать шаг, чтобы одна из них стала темным прошлым, а вторая, вместе со всем своим царствующим семейством, туманным будущим.

Как и другим заклинателям, мальчишке требовалось время, чтобы сосредоточиться, собрать окружающую его энергию и направить ее в нужное русло, но, стоило признать, он и правда был талантлив. Очень скоро Корвус ощутил, как воздух вокруг заискрился, словно во время грозы, одиночные пряди ничем не удерживаемых волос встали дыбом, а в кожу впились тысячи кончиков игл. Еще миг — и его поразил бы разряд. Значит, пришло время действовать. Корвус сжал в ладони острую застежку фибулы и опустил взгляд на тень под ногами мальчишки. Удар сердца — и юный заклинатель беспомощно повалился на колени, а его шею сжала черной змеей призванная тьма. Бурлящая в воздухе сила тут же растворилась, не причинив Корвусу вреда. Юноша с неподдельным ужасом принялся скрести пальцами собственную шею в бесполезных попытках освободиться. Так знакомо. На мгновение стало жаль, что испытание не предполагало смертельного исхода. Потерзав соперника еще немного, повинуясь воле Корвуса, тень ослабила хватку, позволяя юнцу сделать вдох. Невольно вторя своим же указаниям, Корвус сжал ладонь в кулак.

— Стой! — визгливо взмолил юноша, ощутивший такое же движение вокруг своего сердца, и вскинул руку вперед в примирительном жесте. — Хватит…

Корвус отпустил мальчишку. Отчего-то забавляло, что тот даже не понимал, какой уникальный опыт получил. Единственный, кто почувствовал дыхание «той стороны» и остался жив. В отличие от извозчика, пасынка корчмаря, случайных бродяг, на которых Корвус испытывал новые знания, Бодвара.

Тень растворилась, и первым делом Корвус взглянул на Иду: не хотелось, чтобы девушка так быстро отстранилась от него, испугавшись. К его облегчению, взгляд царевны был полон искреннего наивного восторга. Улыбнувшись ей лишь кончиками губ, Корвус перевел взор на сейм заклинателей. Одни были заинтересованы непривычной силой, другие раздосадованы поражением юнца, кто-то смотрел на Амму с укоризной, ведь по их мнению она пыталась скрыть такой дар. Сама же Хольм застыла словно каменная, слегка разочаровав своего воспитанника, который ожидал от нее более яркой реакции. Впрочем, несложно догадаться, что творилось в этот момент в ее голове. Интересно, она уже поняла, что мирно им не разойтись?

========== 23. Белотан ==========

Белотанная твердыня, последний таламийский оплот, за которым на пути к границе лежали лишь бесчисленные поля да редкие села, встречала реильцев распахнутыми вратами. Войско, взявшее в кольцо Белотан, встало лагерем под крепостными стенами, а царь и его свита воспользовались вынужденным гостеприимством наместника, что встречал их у входа в центральную башню. Хальварду доводилось бывать в этих краях, крепость не единожды переходила из рук в руки, быть может, потому он чувствовал себя не настолько не к месту, как обычно, когда находился среди высоких чинов реильской армии.

— Милости просим, Государь, — раболепно затараторил коренастый седой наместник, как только гости спешились. — Крепость в вашем распоряжении. Трапезу готовы подать по вашему указанию.

— Благодарю, — реильский царь, во всех отношениях возвышаясь над своим новоприобретенным подданным, смотрел на него со снисхождением и, судя по блеску во взгляде, откровенно наслаждался этим превосходством. — Твои?

И Корвус кивком указал на стоящую позади начальника немолодую миловидную женщину и мнущегося подле нее щуплого мальчика.

— Да, Государь, супруга и внук, — не оборачиваясь, ответил таламиец.

— Очень хорошо. Буду рад видеть сегодня твоего внука в качестве своего чашника.

— Почту за честь, Государь, — на лице наместника не дрогнул ни единый мускул, тогда как его обеспокоенная жена прижала мальчишку к себе, чем заставила Корвуса криво ухмыльнуться.

В суете размещения Хальвард позволил себе отстать и направился в сторону небольшой рощицы, разбитой на возвышении возле западной стены. К его облегчению, там, на молитвенном холме, все сохранилось так, как он помнил. Под сенью пожухлой листвы рядом с Артулой и Баркудом все еще стоял белесый идол Ифри, правда, судя по запустелому виду, лишь для того, чтобы не сердить лишний раз Зарину. Хальвард смахнул паутину с потрепанной временем львиной морды и устало припал лбом к резной поверхности идола.

— Твоя богиня не ответит тебе, Хальвард, — раздался за спиной тягучий голос Корвуса.

— Мне достаточно того, что она меня услышит.

— И не услышит, Халь. Ее больше нет.

— Да разве такое…? — в изумлении обернулся Хальвард, но тут же осекся, вспомнив слова Раунхильда.

— Возможно, да, — Корвус поравнялся с ним. — Как оказалось.

— Но как? Что должно произойти, чтобы не стало бога?

Корвус молча осмотрел деревянную львицу и, запустив руку в потревоженную паутину, подсадил на ладонь ее творца.

— Он, — на кончиках пальцев Корвуса засуетился маленький бледный паук.

По всей видимости, он посчитал такое объяснение исчерпывающим, а Хальвард не знал, что и спросить. Одно только не давало покоя и жгло неожиданной обидой сердце: как давно его молитвы звучали в пустоту, сколько раз он выходил на поле боя, надеясь на защиту мертвой богини? Не потому ли так бесславно закончилась его служба, раз больше некому было за ним приглядеть? Но эти вопросы Хальвард оставил при себе, не желая давать Корвусу лишний повод для самодовольства.

— И ты боишься, что та же участь постигнет твоего бога?

— Он боится, не я, — Корвус отпустил растерянного паука обратно на львиную морду. — Но мне суждено это предотвратить.

— Суждено, — неуверенно проговорил Хальвард. — Все это звучит так, будто он просто тебя использует.

— Конечно использует, — Корвус спокойно пожал плечами, словно Халь сказал что-то совершенно очевидное. — Но мне ли жаловаться. Сам посуди, какая жизнь меня бы ждала, откажись я.

— А ты мог отказаться?

— Мог, — в привычной ему манере Корвус сложил руки на груди. — Только это ничего бы не изменило, просто использовали бы кого-то другого. Не смотри на меня так.

Хальвард отвел взгляд. Нет, он не жалел Корвуса, но чувствовал что-то неправильное по отношению к нему, то, чего тот явно не заслуживал. С одной стороны, Корвус прав: кем он был и кем стал. С другой — судя по тому, что Хальвард видел и слышал, путь этот был не из приятных да и ничем хорошим не предвещал закончиться. И ради чего?

За спинами вдруг что-то звонко громыхнуло, и Хальвард непроизвольно схватился за рукоять меча. Обернувшись, он увидел пару реильских солдат да батраков с топорами.

— Идем, — усмехнулся его реакции Корвус, а затем обратился к солдатам: — Львица пусть стоит. Она не более, чем деревяшка.

Хальвард поморщился. Очередная подачка? Бетхор его разберет. Халь бросил последний взгляд на идол богини, на чью помощь рассчитывал столько лет, и, вздохнув, последовал за Корвусом.

В комнате, выделенной Хальварду, его ждали большая деревянная бадья с теплой водой да свежая одежда. Не без удовольствия смывая дорожную пыль, Хальвард пытался понять, что он сегодня узнал и как это может помочь. Коль боги начали убивать друг друга, то каким образом смертный может воспрепятствовать этому? И, если так подумать, зачем Корвусу вообще вмешиваться в их сечу? Новость о гибели Ифри отзывалась тоской в сердце солдата, но, если бы пришлось выбирать между ее жизнью и теми, кто пал на этой войне, то Халь предпочел бы мириться с потерей покровителя, нежели с такими жертвами. Корвус же, похоже, был готов положить как свою голову, так и весь север во имя Бога-Ворона. При этом, как ни странно, на слепого фанатика он не был похож. Или Хальварду просто хотелось в это верить?