Девочка, я о тебе мечтаю - Елена Безрукова

Гад, знает ведь, где ошибка, и не говорит!

Он снова увидел, что я сверлю его взглядом, мягко рассмеялся и отвернулся от меня. Тогда я попыталась сделать то, чего раньше никогда не делала — заглянуть в его тетрадь. Уравнения одинаковые для всех, я сравню наши работы и пойму, где ошибка. Но только Питерский заметил, что я смотрю в его тетрадь, тут же закрыл её и положил сверху свою мощную лапу орангутана.

— Списываем? — изогнул он одну бровь.

— Кто? Я?! — возмутилась я, при этом красноречиво краснея.

Блин, да, чёрт возьми! Я хотела списать. У Питерского! Ужас какой… Он только сел за мою парту, а я уже таких дел наворотила…

— У придурка Питерского списываем? И не стыдно, Романова?

— Это я списываю?!

— Нет, я, — ядовито оскалился Рома. — А говорила, что не дура…

Поджала недовольно губы. Мне нельзя его обзывать, а вот он меня — пожалуйста! И попробуй скажи ему что в ответ… Сразу — «три шкуры спущу».

— Ещё раз глянешь в мою тетрадь — Алле настучу, — улыбнулся довольный собой Роман, а мне захотелось тронуть его ровный белый зубной состав углом учебника… — Сама ищи, зубрилка. Ты ж самая умная, а ошибки детские делаешь…

Из-за чувства унижения жгло глаза от слёз. Но я не буду плакать из-за него и при нем. Собрала свою волю в кулак и ещё раз сосредоточилась на уравнении, только ни к чему это не привело — ошибку я так и не нашла и сдала тетрадь как есть. Оставшееся время от обоих уроков провела в подавленном состоянии. Даже присутствие Романа так уже не волновало, как маячившая «пара» по алгебре…

А нет, все ещё волновало его присутствие. А точнее — бесило, особенно когда он вот так нагло забрал мой учебник и положил его ближе к себе с другой стороны парты.

— Эй! Куда? — возмутилась я. — Это мой учебник.

— Нельзя быть такой жадной, Романова.

Он оставил его лежать так, что мне и не видно было ничего за его лапами, и забрать бы учебник обратно не вышло.

— А мне как работать? — спросила я.

— А меня волнует? — ответил вопросом на вопрос он. — И кстати, таскать учебники — будет твоя обязанность.

— Чего?! Почему это я должна их носить для тебя? — округлила я глаза.

— Тебе ручки надо качать, Рыжая. Очень слабые они у тебя…

— Ты офигел, Питерский? — возмущалась я всё громче, уже привлекая внимание Аллы. — Это МОЙ учебник! Немедленно отдай!

Я потянулась за ним, но этот орангутан не дал мне даже дотянуться до него, перехватив мои руки и сжав мои запястья своими лапами.

— Так, что происходит? — повернулась к нам Алла, которая до этого писала что-то на доске. — Отпустите Романову сейчас же!

— Она у меня отбирает учебник, — заявил Роман.

— Он мой!

— Она врёт.

— Не вру, я его принесла!

— Докажи, тут ничего не написано, чей он!

— Прекратите немедленно! — одёрнула нас Алла Дмитриевна. — Питерский, вы везде и со всеми устраиваете балаган! Скоро будете сидеть в коридоре, один!

— Ну она у меня отнимает мой учебник, а я виноват?

— Я видела прекрасно, что учебник принесла Романова, — сказала Алла. — Верните немедленно его Катерине. И завтра я вас в класс без учебника, подписанного вашим именем, не впущу! Ясно?

— Ясно! — рыкнул он в ответ.

— Вам, Роман, должно быть стыдно за ваше поведение. Вы, Питерский, остаетесь сегодня мыть полы после уроков в этом классе! Он будет открытым для вас.

— Да бли-и-н… — протянул Рома.

— И без ругательств, пожалуйста! А теперь тишина и продолжаем урок!

Урок шёл своим чередом, пока нас не прервал дежурный.

— Извините, Алла Дмитриевна, но мне нужно уточнить, на сколько человек накрывать обед.

— Да-да, конечно, — кивнула Алла, откладывая в сторону маркер, которым до этого писала на магнитной доске. — Сейчас скажу…

Она раскрыла ежедневник на нужной странице.

— Семнадцать персон, — ответила она.

— А бесплатно питающихся?

— Одна. Романова Катерина.

— Понял. Записал. Спасибо.

Дежурный ушёл, и урок возобновился. Питерский так и косился на меня.

— Что? — спросила я шёпотом. А то не дай бог ещё оставит Алла мыть полы с ним!

— Ешь казённые харчи, — хмыкнул он. — Которые оплатили наши родители.

— И что? — ощетинилась я.

— Не стыдно?

— Не ваши родители оплатили, а государство. И я это место заработала, в отличие от тебя, которого твой папочка силком сюда пинает и платит за твоё образование.

— Смелая стала? — сузил он глаза.

На самом деле то, что я отличаюсь от других и питаюсь в школе на бесплатной основе — больное место для меня и очередной повод насмешек. Будто бы я виновата, что у меня родителей нет, в отличие от этих богатеньких детей. Я не выбирала себе жизнь и судьбу. Рома это понимает, потому и колет в больное место, лишь бы потешить себя.

— Бесплатница, — шепнул он мне.

Я снова ничего не ответила ему. Зачем он меня цепляет и провоцирует? Наверное, ждёт, что меня накажут и я помою полы за нас обоих. Я не доставлю ему такого удовольствия! Буду молчать до конца урока как рыба.

— Почти как бесприданница.

Я отвернулась к окну, словно бы Романа тут не было вовсе и я ничего не слышала.

Слава богу, сдвоенный урок алгебры не бесконечный, а на других занятиях нас с Питерским вместе не сажали. Только расслабиться у меня всё равно не выходило — он явно за мной наблюдал.

Чего он хочет от меня, не понимаю? Было намного спокойнее, когда он обращал внимания меньше, но в этом году он словно решил превратить мою жизнь в ад. И у него получается…

Даже обед, который в гимназии всегда подавали как в ресторане, да и столовая выглядела соответствующе, казался мне безвкусным, и я уныло ковыряла вилкой салат из капусты.