Варяжский меч - Андрей Максимушкин

Дорога — широкий наезженный тракт — сегодня была пустынной. С того момента, как Велибор покинул рать ободритов и повернул на юг, прошло полдня. Солнце стояло в зените. За весь путь он не встретил ни одного человека. Весть о начавшейся войне почти мгновенно разлетелась по стране. Дороги в такое время становятся опасны. Большинство русов предпочли воздержаться от поездок, выждать время, пока волнения прекратятся.

Лошадь неторопливо шагала по чуть смоченной утренним дождиком земле, иногда она даже успевала дотянуться до кустиков придорожной травы или ухватить на ходу ветку. Волхв снисходительно глядел на эти шалости, он не спешил и искренне наслаждался дорогой и видом окрестностей. Нечего подгонять животное, верная Сивка-Бурка сама знает, как ей идти. Лучше вот так лениво размышлять о смысле жизни и лежащих впереди путях-дорогах. В пути думается хорошо. Когда человек оторван от быта, суеты и ненужных обязанностей, находится в междумирье, на тонкой нити, связующей города, разум обостряется и освобождается от оков привычек.

Примерно через два дня пути на горизонте покажется Лухов. Сильная приграничная крепость древан. Там Велибор надеялся выяснить, успешно ли идет поход князя Олега на Бранибор. Если же новостей у воинов крепости не окажется, придется ехать в сторону Ольшины. Но Велибор надеялся, что давать крюк по древанской земле не придется. Через Лухов проходят оживленные торговые тракты, а значит, в городе оседают слухи и вести, переносимые путниками. С другой стороны, если дела у Олега неважно идут, он обязан послать гонцов во все свои города с сильными воинскими дружинами, предупредить воевод.

А солнце припекает, несмотря на легкий ветерок, жарит. Последние теплые ясные деньки стоят. Приметив в стороне от дороги родник, Велибор придержал лошадь и свернул к поросшему лесом холму, у подножия которого под обрывом бил ключ. Окинув взглядом окрестность, волхв решил, что лучшего места для привала и не найти. Родник, стекавший в низину между холмами, был обихоженным. Любовно обложенный диким камнем ключ, чуть ниже каменная чаша с хрустально-чистой, прозрачной водой. Сбоку деревянный настил, чтоб не поскользнуться и не сбить в воду комья земли. На обнажившемся склоне над родником установлены украшенные резьбой деревянные ворота. Получилось так, что вода вытекала из этих ворот. Явно это место и его Хозяйка пользовались почетом и уважением у окрестных огнищан.

Утолив жажду и напоив лошадь, Велибор поблагодарил берегиню за угощение. Только затем он отпустил Сивку-Бурку пастись на лужайку у края зарослей ольхи и развернул свою суму с припасами. Разложив на холстине свой нехитрый обед, Велибор первым делом отломил краюху хлеба, положил сверху кусок сыра и отнес подношение к корням старой ольхи, раскинувшей свои ветви чуть ниже по течению ручья. Только поделившись с Хозяевами земли, он приступил к трапезе. Обычаи следует соблюдать и уважать, кто знает, может, придется еще прибегнуть к помощи местных берегинь, лесовиков или полевиков. Нечего с ними отношения портить.

А место здесь хорошее. Чувствуется бьющая прямо из земли чистая сила. Одно из тех мест, где Мать-Земля дышит. Велибор давно, еще в ученичестве, научился распознавать такие места. Здесь и трава гуще и зеленее, и деревья выше, стволы у них прямые, и воздух чище, буквально напоен свежестью, и родники часто в таких точках на поверхность выбиваются. Прошло совсем немного времени, а Велибор почувствовал себя посвежевшим и отдохнувшим. Действительно, сильное место. И на душе спокойно, радостно.

В зарослях малинника вперемешку с волчьей ягодой в трех десятках шагов от расположившегося на траве волхва тихо хихикнули. Зашелестели листья молоденькой березки, словно ее кто задел. Может, зверь какой, а может, кто из Иных подглядывает. Велибор покосился на заросли и громко позвал:

— А ну! Выходи, а то лягушкой оборочу. Выходи, не обижу.

В ответ опять хихикнули, шевельнулись кусты, и стихло. Точно, русалка шалит, любопытно ей — кто это у родника расселся. Нет, не выйдет, звать бесполезно. Существо она стеснительное, хоть и жизнерадостное, людям показываться не любит. Так и будет из кустов подглядывать. Ну и ладно, мы люди простые, не хочешь выходить — и не надо.

Перекусив, Велибор вымыл руки в проточной воде, попил и наполнил свежей водой дорожный мех. Лошадка тоже успела отдохнуть и с радостным ржаньем прибежала на зов. Все, пора и в путь собираться.

— Благодарю тебя, Хозяюшка, приютила, ключевой водой угостила, — вежливо кивнул в сторону родника волхв и, взяв лошадь под уздцы, повел ее к тракту.

Примерно через половину поприща от родника путник заметил двоих человек, отдыхавших в тени придорожного дерева. Подъехав поближе, он распознал в одном христианского священника, второго же, лежавшего на земле, было плохо видно. Судя по волосам и характерной одежде — сакс, скорее всего, городской ремесленник. Он лежал, вытянувшись на сером плаще головой к корням дерева. Священник же стоял на коленях у изголовья своего товарища, сложив перед собой руки. Именно так, Велибор это частенько наблюдал, христиане и молятся своему Богу.

Приближаясь к чужеземцам, волхв поправил висевший на поясе топор и проверил, легко ли выхватываются сулицы из тула. Хоть внутренний голос и не предвещал ничего плохого и по знамениям путь должен быть легким, но… Береженого Велес бережет. Мало ли кто мог притаиться в разросшейся справа от дороги лещине.

Священник так увлекся молитвой, что даже не заметил подъехавшего руса. Лежавший на земле горожанин оказался тяжело ранен. Его грудь была неумело перетянута поверх холщовой безрукавки пропитавшейся кровью повязкой. Левая половина лица представляла собой один огромный багровеющий в синих прожилках синяк. Человек тяжело дышал, запрокинув голову к небу и прикрыв глаза.

— Добрый день, — доброжелательным тоном произнес на саксонском наречии Велибор. — Что здесь произошло?

Священник открыл глаза и перевел взгляд на всадника. На его лице мелькнула тень удивления, сменившаяся раздражением с примесью легкого испуга. Человек только что находился в том странном, промежуточном между жизнью и потусторонним миром состоянии полной отрешенности на тонкой грани бытия и был недоволен тем, что его вернули на землю.

— Ты явился забрать его душу? Изыди, Сатана! — злобно сверкнув глазами, провозгласил христианин. Его голос оказался очень высоким и чуть дребезжащим, как треснутый горшок.

— Мне она не нужна, и с твоим Сатаной я не знаком, — расплылся в широкой улыбке Велибор. За кого только его в этой жизни не принимали, но чтоб за христианского бога зла?! Выходца из нави?! Чудные верования и суеверия у этих мертвобожников. Что только они не придумают!

— Скажи, что с ним случилось? — повторил вопрос волхв, спрыгивая с седла. — Ты молился о помощи?

— Да, язычник, — христианин размашисто перекрестился. То, что Велибор и не подумал после этого знака исчезать в облаке сернистого дыма и клыки с рогами у него не выросли, немного успокоило клирика. — Ты умеешь лечить? Мне остается только молиться о спасении души этого человека, — добавил священник чуть смягчившимся тоном. Незаметно для себя Велибор проникся симпатией к христианину. Чувствовалась в нем внутренняя твердость, а то, что Распятому служит, — что ж: это его право. Он сам свою судьбу выбрал.

— Посмотрим. Рана выглядит неглубокой, и ребра целы.

— Он потерял много крови, и его избили, — ответил священник, освобождая место рядом с телом раненого. Волхв присел на корточки, внимательно вгляделся в лицо сакса и провел рукой по его шее. Под пальцами чувствовалась медленно пульсирующая жилка артерии. Неплохо. Сердце работает. Дышит человек тяжело, с хрипами, но это от попавшей в легкие крови. Не так все плохо, как выглядит. Почувствовав прикосновение, сакс открыл глаза и попытался поднять голову. Велибор мягко вернул его голову на место и тихо попросил лежать смирно. Он уловил нехороший блеск в глазах раненого. Явно лихорадка подселилась. Да, точно, лоб горячий и кожа сухая.

— Помоги мне, добрый человек. Христом-богом прошу, — прохрипел горожанин.

— Лежи, сейчас будет немного больно, — улыбнулся в ответ Велибор и, повернувшись к христианскому священнику, негромко повторил свой старый вопрос: — Так что же здесь произошло, служитель Христа?

— Я смиренный клирик мекленбургской церкви апостола Петра Климент, — начал свой рассказ священник. Велибор, молча кивнув, поздравил себя с догадкой: откуда еще могла здесь взяться эта парочка? Да еще без поклажи, оружия и в неподходящей для дороги одежде.

Приняв кивок волхва за знак согласия, Климент продолжил свое повествование. После того как ободриты оставили город, обрушив при этом надвратную башню, перепуганный священник бежал вместе со своей паствой из Мекленбурга. Он даже сумел собрать людей, живших рядом с церковью, навести подобие порядка и организованно спуститься в крепостной ров. Быстро посовещавшись, люди решили немедля уходить прочь от города, большинству уже было ясно, что пожары сами по себе не стихнут, а встречать осень и последующую зиму на пепелище — дело гиблое.