Красные Орлы - Лариса Шубникова

сколько себя Мишка помнил, относился к матери покровительственно, словно царь, позволяющий любить себя. До сих пор видел перед собой Мишаня глаза матери, сияющие нестерпимой нежностью к отцу. Она ведь и погибла так же. Любя. Когда доставали из машины отца, труп матери лежал на нем пластом. Прикрывала собой любимого.

Накатило на Волохова, скрутило тоской и осознанием, что он как отец, позволял любить себя и пользовался женщиной, совершенно беззащитной перед ним и любовью к нему же.

– Маринка, прости меня. Тварь я. Мне на том свете за многое придется ответ держать, но больше всего за тебя. Прости, слышишь? – Маринка зарыдала, а Мишку вынесло вон из номера и долго болтало по парку.

Не сговариваясь, решили уехать вечером, не дожидаясь утра. К девяти Мишка подвез Марину к Зябликам и высадил за околицей по давней привычке.

– Миш…Ты хоть любил меня? Немножко.

– Да, – не задумываясь, соврал Мишка, хлопнул дверью, сел за руль и по газам.

Остановил машину в поле, вышел и глубоко вздохнул. Понял, что май рядом: теплом веяло, деревья успели листвой покрыться на неполную неделю, птицы еще щебетали песни свои вечерние.

Постоял еще минут с десять, очухался и поехал в Красные Орлы. Он точно знал, что село цело и невредимо. Машка ничего не спалила, никого не побила. Фабрика работает. Даже полуавтоматическая линия сделала первые свои движения. Бекасов-младший докладывал ежедневно. Да и Машка писала. Мишаня забил ее телефон в свои контакты и отписался в первый же день отпуска. Мол, привет, не шали там, Заноза. В ответ получил смайлик с рожей чёрта и глубоко прочувствованное сообщение об одном бестолковом барине, решившем самостоятельно наладить линию. Долго смеялся, пока Маринка принимала душ.

Въехал в свою вотчину и первого, кого увидел, был Кутя. А что это значит? А это значит, что минут через десять все село будет в курсе, что Волохов вернулся.

Машке донесли, что барин на месте уже ночью. Мазур сообщил. Ночь теплая, ароматная, почему не посидеть на скамеечке, а? Вот и посидели вдвоем. Правда, недолго. Пятничный вечер, на работу не нужно. И не нужно еще долгонько. Майские с понедельника! Копать, сажать. Вот и подгребли к парочке «Мазур – Кан» близнецы и Еленка. И пошло у них веселье. Гора на гитарке поиграл, Еленка спела. Мазур тоже, но голос у него был так себе, потому принял эстафету Жора. И полилась над селом песня! До чего хорошо пел, душевно, плавно. Соседи вышли послушать. Бабка Пална пришла: навещала кого-то на Сивяжской.

С Палной у Марьи получилась дружба. Болтали по-свойски, пока бабка Люба не стала спрашивать, зачем Машке в Орлы надо было приехать. Марья замкнулась, а мудрая бабка настаивать не стала, но на заметку взяла.

Вообще, Машку в селе «приняли». И как не принять? Пална ее защищает, Волохов прислушивается. Ниночка Протасова после Машкиного подвига с грозным боссом молчать не стала, и многие подивились Кановской смелости, поняли, что Волохов ее ценит. А уже если сам Волохов и Пална… А тут еще и Гусанова жена поддала.

Машка пришла к Игорю с предложением о работе в понедельник вечером. Семья была в сборе, ужинала. Машу к столу пригласили, но она отказалась, поблагодарив. Не захотела есть на глазах жены Гусановской, уж слишком неприязненно смотрела баба. Вышли с Игорем на крыльцо.

– Я предлагаю тебе, Игорь, перейти под мое руководство. Оклад постоянный. Премиальные. Должность невелика, но стабильна. Коммунальная служба населенного пункта. Если проявишь себя хорошо, дам в подчинение двоих. Гору и Жору. Жду от тебя ответственной работы и надеюсь, что научишь молодых болеть о деле так же, как болеешь сам.

Гусанов задумался:

– С чего такая честь-то? Я же напортачил. И с фабрики ты тогда меня погнала.

– Хочешь по существу? Ладно, слушай. Ты почему остался на ночную разгрузку вместо Самойлова, а?

– Ну, не оставлять же все. Там шуровали люди поставщика. Мало ли чё?

– Вот. Тебя никто не заставлял. Сам решил и решил правильно. Взял ответственность. Далее, ты не отпирался, когда тебя обвинили в косяке, даже пытался помочь. А мог бы уйти. Мастер ты неплохой, Илья Бекасов мне рассказал все. Мог бы и в другом месте работу найти, плюнуть на фабрику. А ты сидишь дома и ждешь решения Волохова. Это, Игорь, совесть называется. Значит человек ты хороший.

– Хороший человек не профессия.

– Вон он профессионал Самойлов, смылся и в ус не дует. Уже на головной усадьбе подрядился. А мне нужен надежный мужик. И чтобы Гору с Жорой научил о деле радеть. Они слушают тех, кто орет громче, таких у нас полны карманы, а толку ноль. Ясно?

Гусанов внимательно смотрел на Машку и диву давался:

– Откуда ты умная такая выискалась, а? Сама дотумкала или научил кто?

– Отец. Своего ума у меня еще с гулькин хер, а вот его слова накрепко помню тем и живу.

– Нд-а-а-а… Вон ты какая, Заноза.

– Какая есть. Спрашивать буду строго. Это тебе на заметку. А что с фабрики тогда погнала, так это моя обязанность. Погнала по праву.

– Соглашайся, Игорь, – жена Гусанова, Вера, разумеется, подслушивала, а теперь и сама на крыльце показалась. – Хоть один человек понял, что не ты виноват, а Самойлов козлина! Спасибо, Марья Сергевна. Мы тебе еще аукнемся по добру.

– Подумайте, решите. Ответ надо дать к среде. Дел много, – и ушла, попрощавшись.

Вот с тем известием жена Гусанова и разлилась соловьем по Орлам, поддержала, так сказать, Марусино реноме. А тут заметили еще, что Кан сдружилась с Алёнкой Рябининой, Мазур за ней хвостом таскается, близняхи вокруг вьются. Считай, что банду сколотила Заноза, а значит, окопалась и приживается. Свет дала, фабрику налаживает, так чего ж еще? Плюсом идут бесплатные концерты с Волоховым. Короче, полный набор радости для орловских жителей.

У Машкиного дома посидели еще, «погрохотали» весело и спать ушли. А утро выдалось до того славное, что Машка просто не смогла дома усидеть. Раненько, в половине шестого, когда коровок уже повели на Козий Луг, Машка решила, что надо на пробежку пойти. В городе она бегала по утрам, а тут все недосуг было. А вчера Гора сказал ей, что вокруг Орлов, прямо по берегам Краснухи дорожка протоптана. Бегают и они с Жорой, и брат Еленкин, и Волохов. Еще две девчульки с Речной. Правда, в разное время и не всякий день.

Машка надела треники, майку и кроссы, выскочила на волю и припустила «посолонь» Свияжской к Ленина. Там сбежала пологим спуском к реке и засекла тропку: правда, протоптали спортсмены местные. И бежала вольготно, дышала полной грудью, смотрела по сторонам, пока резвые ножки отмахивали метр за метром. Правда за поворотом, после бани Зиновьевых налетела со всего маху