Аю-Даг. Роман. Второе издание - Наталья Струтинская

Пройдя несколько метров, я услышала позади себя торопливые шаги и, обернувшись, увидела перед собой Вадима.

– Ты не против, если я провожу немного? – спросил он.

– Нет, конечно, – пожала я плечами.

– Где пропадала три дня?

– Я не пропадала, – улыбнулась я, – просто были дела. Хорошо сегодня провели время, – добавила я, переводя тему. У меня не было желания объяснять Вадиму причины своего настроения.

– Согласен, – он поймал мой взгляд. – Только мне показалось, ты чересчур отстраненная была.

– Нет, – смутилась я. – С чего вдруг?

– Не ко мне вопрос, ты лучше знаешь. Но выглядело так, будто ты была не с нами, а очень в мечтах.

– Просто иногда во мне просыпается моя мечтательная натура.

– А иногда ты опускаешься до рациональности? – улыбнулся мне Вадим своей красивой улыбкой.

– Наверное, – я рассмеялась. – Я не знаю.

– Мне нравится, когда ты улыбаешься, – вдруг сказал Вадим.

– По-моему, я это делаю чаще всего.

– И это замечательно. Это значит, что ты счастливая.

– Это ничего не значит, – я покачала головой.

– Знаешь, как говорил Экзюпери? Если хочешь понять человека, не слушай то, что он говорит.

– А что делать?

– Не слушай. Понимай, ощущай. В буддизме совокупность непосредственных ощущений называется созерцанием. Ты освобождаешься от рамок своего «Я» и воспринимаешь все как оно есть. – Вадим вздохнул и широко улыбнулся. – Не важно, что я говорю.

– Нет, – я повернулась к нему, – я согласна с тобой. Но бывает и так, что то, что ты чувствуешь, перекрывает то, что ты видишь.

Как раз это происходило сейчас со мной, подумала я. Со мной рядом шел красивый, интересный парень, к которому долгое время я испытывала предубеждение, не зная его. Все во мне отказывалось искать в нем недостатки. А тайна его прошлого притягивала еще больше, чем его красивое тело и открытое, доброе лицо.

Он шел близко от меня, и в неподвижном вечернем воздухе я чувствовала аромат его парфюма, – новый, незнакомый, терпкий. Сладкий. Слишком сладкий…

Мы подошли к калитке. В окнах дедушкиного дома было темно – все уже спали, и только в сенях горел свет.

– Спасибо, что проводил, – улыбнулась я.

– Послушай, Маш, у меня есть к тебе предложение, – сказал Вадим, придерживая крепкой рукой калитку. – Ты когда-нибудь каталась на канатной дороге?

– Нет, никогда.

– У меня друг там работает, проведет бесплатно. Согласиться выгодно, – сказал Вадим, облокотившись на калитку и выжидательно глядя на меня.

– О, я с радостью! – воскликнула я.

– Все, тогда договорились, – шире улыбнулся Вадим, отталкиваясь от калитки. – Я позвоню.

У крыльца я еще раз обернулась и с удивлением увидела, что Вадим все еще стоял у калитки. Поймав мой взгляд, он помахал мне на прощание рукой.

В доме стояла тишина, и только на комоде тикали часы.

На экране телефона высветился один пропущенный вызов.

Вася.

Один пропущенный!

Я выключила телефон.

Глава 14

Ослепительное южное солнце ярким золотым куполом нависло над покрытым зеленью берегом, омываемым синими водами Черного моря. Море, будто играя солнечными лучами, перекатывая их по волнам, блестело далеко внизу. В голубом чистом небе кружили белые чайки, заполняя окрестности своим криком. Было жарко, но воздух был свеж, пахло сочной травой и хвоей.

У самого моря расположился небольшой поселок, а над ним, утонувшие в зелени соснового бора, возвышались белые зубцы Ай-Петри, увенчанные прозрачной дымкой облаков. Его светлые, словно покрытые инеем скалы отражали солнечный свет, а тени создавали иллюзию огромного каменного города, сокрытого во льдах. И на фоне этого белого, неприступного исполина виднелись маленькие желтые кабинки канатной дороги, пролегающей через ровные ряды зеленых виноградников, плюшевые верхушки высоких сосен, и уверенно направляющей эти кабинки к самым отвесным скалам горы.

Мы находились в кабинке одни. Друг Вадима, под удивленные взгляды толпы туристов, провел нас в отдельную кабинку и захлопнул за нами дверь. Кабинка дернулась, и мы медленно поползли вверх вдоль туго натянутого троса. Мы постепенно удалялись от земли, оставляя позади себя станцию.

Кабинка набирала высоту, и вскоре под нами медленно проплывали верхушки деревьев, с которых, крича, взлетали какие-то птицы, сзади нас блестело игристое море, а перед нами во всем своем величии предстала корона горы Ай-Петри.

От головокружительной высоты у меня захватывало дух. Кабинка казалась мне маленькой и хрупкой в сравнении с тем величием пространства, которое нас окружало. Четыре силы природы заглядывали к нам в окна своими всевидящими глазами: под нами пролегала неукротимая сила земли, принявшая образ этого девственного южного берега с его плавными изгибами и крутыми подъемами; позади нас провожала своими темно-синими озорными глазами сила воды; впереди нас встречал трезубец Ай-Петринского плато – огромный ископаемый коралловый риф, более двухсот миллионов лет назад погруженный на дно древнего океана Тетис и теперь более чем на 1234 метра вытолкнутый на поверхность; а над нами и вокруг нас пролегало бездонное воздушное пространство, через тонкие щели между стеклами горным воздухом проникающее в кабинку.

Все слилось воедино, все было в гармонии друг с другом и в то же время существовало вне зависимости друг от друга. И эти деревья, что не питались солеными водами моря, и эта гора, что давно отделилась от своего прародителя – океана, и этот воздух, наполненный свежестью гор и солеными нотами морского бриза, но сформированный вне их взаимодействия. И странным и удивительным казалось это противоречие, рождающее гармонию.

Я вцепилась обеими руками в поручень у окна, пытаясь разом охватить всю красоту. Но взгляд мой, падавший то на медленно опускавшиеся вниз верхушки деревьев, то на бороздящие синюю гладь катера, то на белевшие впереди каменные стены, не мог собрать воедино открывающийся пейзаж. Хотелось сохранить этот момент в самой себе, запечатлеть те чувства, что вызывало это единство в моей душе.

Я посмотрела на Вадима. Необычным было для меня находиться с ним наедине. Я совсем не знала его, но мне льстило неожиданное внимание ко мне с его стороны. В отличие от спокойного, внимательного взгляда Василия, Вадим смотрел на меня с живым интересом, и, оборачиваясь, я замечала на себе его оценивающий, изучающий взгляд.

На мне были мои небесно-голубые свободного кроя брючки с завышенной талией и белая легкая блуза, выгодно подчеркивающие мою фигуру. Каштановые густые волосы были подвязаны голубой лентой. Я читала в глазах Вадима восхищение, а на лице видела улыбку, которая говорила мне, что я нравлюсь ему.

Вадим не вызывал во мне того жгучего интереса и желания нравиться, которые я недавно испытала по отношению к Василию. Он уже находился под властью моего обаяния – я чувствовала это и упивалась этим. Мне все казалось блестящим, ярким, сказочным в те минуты. Переживания по поводу Василия постепенно улетучивались. Я чувствовала начало чего-то нового в своей жизни, и предвкушение этого приводило меня в восторг.

Вадим, заметив, как побелели костяшки на моих пальцах от напряжения, и прочитав на моем лице восторг, смешивающийся с диким страхом высоты, подошел ко мне и встал рядом.

Спустя пятнадцать минут полета над пропастью мы оказались у самой горы, склоняющей к нам будто в приветствии свои отвесные выступы. Казалось, кабинка на несколько мгновений замерла, словно ожидая разрешения, чтобы, миновав ворота, войти в крепость. Но вот она дернулась и, сделав последний рывок, остановилась на станции.

Мы оказались на вершине плато, откуда нам открылся живописный вид на Ялту, мыс Ай-Тодор с его известным Ласточкиным гнездом, резные башни Воронцовского дворца, выступающие далеко внизу среди сочной зелени деревьев, и Аю-Даг, растворяющийся вдали.

Северные склоны Ай-Петри были покрыты широколиственными лесами. И если ближе к подножию склоны покрывал густой лес, то на самом плато пролегала широкая, выжженная палящим солнцем степь.

– Присядем? – предложил Вадим, когда мы подошли к широким каменным выступам, за которыми открывался вид на холмы плато.

Мы сели в тени пожелтевшей на солнце, одинокой, выгнутой на ветру сосны.

Мы отошли на значительное расстояние от толпы туристов, атакующих местные деревянные кафе и сувенирные лавки. Здесь были редкие отдыхающие, фотографирующиеся на фоне горной долины. Волосы рвал ветер, внезапно донесший до меня все тот же сладкий аромат мужского парфюма.

– Странно, что мы не общались, верно? – спросил Вадим.

– Всему свое время, – пожала я плечами.

– Ведь ты живешь в Санкт-Петербурге?

– Да, сюда я приезжаю каждый год на все лето. Меня не было только в прошлом году.