Марионеточник - Татьяна Владимировна Корсакова

– Похоже на то, – ответил Стэф и добавил задумчиво: – Вот только, сдаётся мне, работодатели у этих курьеров разные…

Глава 10

Она умерла, когда кислород в лёгких и кровеносном русле заменила холодная болотная вода. Она умерла в этой воде, в самом сердце болота, а воскресла на дне старой лодки. Той самой лодки, на которой они с фон Лангером приплыли к фальшивому острову. Воскрешение сопровождалось ознобом и холодом. Отплёвываясь от остатков воды, Стеша села и огляделась.

Поначалу ей показалось, что ничего не изменилось. Лодку по-прежнему окутывали тьма и туман. Тьмы было чуть меньше, тумана чуть больше. Но потом Стеша всё-таки начала замечать перемены. Пока она была под водой, исчезло зарево пожарища, устроенного угарниками. Самих угарников тоже нигде не было видно. Впрочем, как и людей. И тишина… Вокруг царила такая же плотная, как туман, тишина. Наверное, именно поэтому раздавшийся рядом всплеск показался оглушительным. Лодка качнулась. Стеша вцепилась обеими руками в её борта.

– Кто здесь? – Хотелось крикнуть, но получилось лишь прошептать. Здесь, в холодной болотной воде, мог быть кто угодно. Но кто бы это ни был, вряд ли стоило ожидать от него добра.

Всплеск повторился. На поверхности воды появилась волчья голова. Или пёсья?

Стеша не видела пса целиком, но было очевидно, что он огромный. Огромный и весь покрытый чёрной с зелёным отливом чешуёй. Чешуя эта переливалась и мерцала в тумане. Оранжевые глаза зверя тоже мерцали. В этом мерцании Стеше чудилось что-то очень знакомое.

– Зверёныш? – спросила она шёпотом и опустила руку в воду.

Это было опасно и безрассудно, потому что Зверёныш был маленький и беспомощный. В отличие от этого пса. Ответом ей стало тихое рычание, а в раскрытую ладонь привычно ткнулся горячий, несмотря на холодную воду, нос.

– Зверёныш?! – повторила Стеша и провела ладонью по чешуйчатому загривку. Под её пальцами чешуя смягчалась и превращалась в мягкую чёрную шерсть.

На борт легли две огромные когтистые лапы. Лодка немного накренилась, но выдержала.

– Это ты, – прошептала Стеша. Пёс по-кошачьи зажмурил оранжевые глаза. А потом упёрся лапами в лодку и толкнул её к берегу. – Как хорошо, что это ты! – Стеша взяла со дна весла, пристроила их в уключинах, спросила: – Плывём назад?

Ей следовало спросить, не опасно ли возвращаться, но одного взгляда на Зверёныша хватило, чтобы понять: с такой охраной бояться ей совершенно нечего. Баба Марфа говорила, что болотные псы живут очень долго и так же долго взрослеют. Что лишь немногие из них способны покрываться чешуёй. Ну что ж, значит, Стеше достался совершенно особенный пёс. Даже как-то неловко продолжать называть его Зверёнышем. Неловко, но привычно для них обоих. Значит, так тому и быть.

Когда нос лодки уткнулся в поросший осокой берег, Зверёныш в два прыжка оказался на суше. Стеша какое-то время медлила, прислушиваясь к тишине и всматриваясь в туман. Этот туман был особенный: он словно подсвечивался изнутри, оттого мир вокруг казался мягким и совсем нестрашным. Стеша сделала глубокий вдох и спрыгнула в воду. Вода тоже изменилась. Она больше не была холодной. Температурой она сейчас напоминала парное молоко.

Зверёныш терпеливо ждал Стешу на берегу, а когда она ступила на твёрдую землю, порывисто, совершенно по-щенячьи лизнул её в щеку шершавым языком. Только теперь, стоя рядом с ним и обнимая его за мощную шею, Стеша осознала, какой он на самом деле большой! Но когда Зверёныш успел превратиться в Зверя?! Наверное, на болоте время течёт как-то иначе. Возможно, не для людей, но для его порождений. Как бы то ни было, а Стеша была рада, что её Зверёныш рядом и что он такой большой.

– Они ушли? – шепнула она в острое ухо своего пса.

Пёс тихо рыкнул в ответ и легонько прикусил запястье Стеши. Как раз в том месте, где оставила свою метку его мать. А потом потянул за собой.

Стеша шла за своим псом и боялась. Нет, не нападения марёвок или угарников. Она боялась увидеть последствия того, что случилось у болотного домика. А там случилось! Она хорошо помнила и выстрелы, и человеческие крики, и волчий вой, и смех марёвок, и запах гари…

Ничего не было. В молочном, подсвеченном золотом тумане болотный мир казался волшебным. Изумрудно зелёный мох под ногами. Ствол старой ели закручен с тем изяществом, которое Стеша видела только на картинах японских художников. Возле стен домика – цветы, похожие на нежные розовые колокольчики. И никаких немцев! Никаких мёртвых тел! Ничего, что могло напугать и остановить.

Дверь в болотный домик была гостеприимно распахнута. В какой-то момент Стеша понадеялась, что внутри увидит Стёпу. Что, когда всё закончилось, он вернулся за ней. Что, как только она переступит порог, он поднимется ей навстречу и скажет:

– Ну, здравствуй, доктор Стеша!

Внутри никого не было. На столе, отбрасывая на стены мягкий оранжевый свет, горела керосиновая лампа. Самодельный лежак был застелен льняным покрывалом. На подоконнике в гранёном стакане стояли розовые колокольчики. На их хрупких лепестках мерцали капли росы. Внутри было тепло, уютно и смертельно одиноко. Стеша присела к столу. Зверёныш тут же положил голову ей на колени. От его шерсти пахло дымом и можжевельником. Стеша почесала его за острым ухом. Маленькому Зверёнышу очень нравилась эта незатейливая ласка. Большому, похоже, тоже. Он прикрыл глаза и тихонечко засопел. В этот момент Стеше подумалось, что она могла бы сидеть вот так целую вечность, что ничего ей больше не нужно, кроме болотного домика, цветов на подоконнике и огромного пса возле ног. Нет, было что-то ещё. Что-то, что тревожило и бередило душу, но ускользало из памяти. Что-то очень важное, но растворяющееся, как рассветный туман…

Стеша встрепенулась. Потревоженный Зверёныш недовольно заворчал.

– Нам надо идти! – сказала она решительно. – Обязательно надо идти. Пока я ещё… – Она замерла, прислушиваясь к себе. – Пока я ещё помню!

Она помнила. Память её была не такой крепкой и не такой надёжной, как раньше, но все же. Наверное, она пережила клиническую смерть. Наверное, у неё амнезия. Потому и память её сейчас похожа на решето. Как бы то ни было, а за то, что ещё осталось в нейронных связях, нужно цепляться. Нужно цепляться за путь. Тот самый путь, который привёл её на болото. Нужно ухватиться за эту невидимую ниточку и идти по ней, пока та не приведёт её к тому, с чего все началось.

Снаружи ничего и не изменилось: всё та же тишина, всё тот же туман. Стеша