Журнал «Вокруг Света» №11 за 1977 год - Вокруг Света

Владимир Большаков

Хэммонд Иннес. Белый юг

Продолжение. Начало в № 6—10.

Страх, парализующий все мышцы, страх приближающейся смерти охватил лагерь в то утро, когда айсберг вплотную подошел к нашей льдине.

Вскоре после шести ко мне пришла Джуди. Ее расширенные глаза были полны слез.

— Дункан, прошу тебя, пойдем. Мне кажется, он скончался, — прошептала она.

В палатке было полутемно, и только с трудом можно было различить бородатое лицо Ларвика. Рука его была холодной, глаза остекленели. Я натянул на него одеяло.

Когда я вышел, то увидел, что многие стоят перед своими палатками и молча наблюдают за нами.

— Когда мы его похороним? — спросила Джуди.

— Пока оставим в палатке.

— Но ведь мы должны отслужить панихиду.

— Нет, — хрипло произнес я. — Посмотри-ка на людей. Они и так напуганы, даже не зная еще о смерти Ларвика.

Джуди обернулась и обвела взглядом лагерь. Плечи ее вздрагивали.

— Ради бога, только не плачь, — сказал я резко. — Они не должны знать. Понимаешь?

Она закусила губу. Потом кивнула.

— Да, понимаю.

Я крикнул, чтобы готовили еду.

Хотя завтрак был отличным, все натянуто молчали. А когда с едой было покончено, люди снова стояли под открытым небом, не отрывая взглядов от крошащегося под тяжестью айсберга льда.

Теперь до айсберга не оставалось и трех сотен ярдов. А дальше лед громоздился все выше и выше зеленовато-голубыми скалами, холодными и спокойными, и исчезал в облаках.

Шум от разбивающегося льда был настолько сильным, что нужно было кричать, чтобы быть услышанным. Наш несяк вздрагивал, словно корабль, о который разбиваются гигантские волны. «Скоро мы должны спуститься в этот водоворот и постараться переправить тросы на уступ», — подумал я со страхом.

Критический момент наступил, когда льдина между лагерем и айсбергом раскололась с оглушительным треском. Ближайший к нам обломок встал почти вертикально и начал медленно переворачиваться. Какие-то секунды он висел над нами, затем рухнул в воду. Кромка льдины раскололась о передний выступ нашего убежища. Куском льда величиной с амбарную дверь сшибло одного человека из команды «Валь-5». Из нашего несяка вырвало огромную глыбу. Закипела черная вода. Затем льдины поспешно сомкнулись, закрыв пролом, втираясь и вгрызаясь друг в друга, словно пытались освободиться от страшного натиска.

С минуту никто не двигался. Вдруг Ханс издал вопль и, как затравленный заяц, пустился наутек. Мгновение люди смотрели на него неподвижно, зачарованно. Затем кинулся еще один, и секунду спустя бежала уже половина людей. Я бросился, чтобы остановить их, но Ваксдаль меня опередил. Он схватил первого побежавшего за мальчишкой и одним ударом огромного кулака сбил с ног, а затем, догнав Ханса, сгреб его одной рукой и повернул лицом к бреши. Бегущие остановились, тяжело дыша. Они стояли и смотрели на Ваксдаля, как стадо овец, которым преградили дорогу. Потом повернули обратно и пристыженно поплелись в лагерь. Из-за грохота торосящегося льда говорить с ними было» невозможно. Тогда я собрал всех вокруг себя и повернулся лицом к наступающему айсбергу. Все последовали моему примеру. И пока китобои так стояли, чувствовалось, что нами овладевает успокоительное ощущение единства — единства цели в общей беде. Я взглянул на двухсотярдовую брешь, забитую вздымающимися льдинами, по которым нам вскоре предстоял переход, потом на Джуди. Она встретилась со мной взглядом и улыбнулась. И снова мною овладела уверенность.

Я прокричал людям, что сейчас мы приступаем к штурму айсберга. Джуди стояла рядом, и я услышал ее вопрос:

— Кто будет первым?

— Мы с Ваксдалем, — ответил я.

Кальстад помог мне срастить гарпунные лини. В тесном кольце окруживших нас людей был и Бланд. Глаза его лихорадочно блестели, и блеск этот казался странным порождением одновременно страха и ликования.

Сростки линей мы уложили в два круга на ближайшей к айсбергу стороне лагеря. Я взял по одному концу от каждого и, кликнув Ваксдаля, протянул ему конец одного из сростков, взял другой, и мы направились к кромке льдины туда, где она крутым откосом падала к поверхности сотрясающегося пака. Джуди подошла и поцеловала меня. Затем она взяла сросток и стала обвязывать его вокруг моего пояса. Вдруг в толпе что-то всколыхнулось, и Джуди отнесло в сторону. Выхватив у меня конец сростка, Эрик Бланд скользнул через кромку вниз, на паковый лед. Он держал линь в руке, и даже сейчас я вижу его, как он смотрит на меня оттуда с какой-то безумной ухмылкой, обвязывая линь вокруг талии и зовя Ваксдаля. Я потянул линь, но Хоу схватил меня за руку.

— Отпустите его! — прокричал он. — Говорю вам, отпустите его!

В этот миг я упустил единственный шанс остановить Бланда, ибо когда снова потянулся к сростку, то увидел, что он равномерно раскручивается: внизу Ваксдаль с Бландом продвигались по паку вперед. И тут я заметил, что у Бланда ботинки с шипами. Было ясно, что его поступок совершен не под влиянием минуты. Я оглянулся на людей. Они следили за ним во все глаза, некоторые даже с восхищением.

Двое внизу уже вступали в зону битого льда. Волоча за собой два тонких линя, они взобрались на кромку льдины, которая начинала, медленно крениться, а затем, встав почти вертикально, скрыла их за собой. Затем раскололась и погрузилась в море, открыв нашим глазам Ваксдаля, прыгающего громадными скачками с одной хлипкой опоры на другую. Бланд лежал плашмя, прижимаясь к кромке льдины, которая медленно измалывалась в порошок. Мне показалось, что он ранен. Но тут Бланд подтянул виток линя, весь подобрался и прыгнул на глыбу величиной со шлюпку. Он чудом удержался на ногах и уже прыгал вслед за Ваксдалем с одной опоры на другую.

Они были в каких-то двадцати футах от уступа айсберга, как вдруг остановились, оказавшись перед полыньей, полной мелко истолченного льда. Ваксдаль смотал линь в кольцо и прыгнул... Сначала я думал, что прыжок ему удался. Но он провалился в лед, как в трясину, сначала по колено, затем дальше, пока не осталась видимой лишь верхняя часть туловища. Бланд колебался, глядя на Ваксдаля. Затем он немного отступил и бросился вперед. Пальцы Джуди впились мне в руку. Что бы она о нем ни думала, Эрик Бланд был все-таки частью ее жизни.

Он не прыгнул, а в полный рост распластался в красивом полете. Толчка хватило, и тело заскользило по поверхности льда. Потом он пополз вперед, делая руками движения, как человек, плывущий брассом, медленно подтягиваясь к цели.

И вот наконец он встал на уступ и вытащил Ваксдаля. Все бешено ликовали. Бланд и Ваксдаль стали символом воскрешенной надежды, посланцами жизни. Бланд, усмехаясь, смотрел на ликующих людей.

— Он смеется над нами, — заорал Хоу мне на ухо. — Бланд теперь сам себе хозяин. Вот чего ему хотелось.

Отмахнувшись от него, я крикнул Далю, первому помощнику «Валь-5», которого поставил руководить погрузкой, чтобы он переправлял инструменты и якоря. Их привязали к сростку линей, и, пока тянули через двухсотярдовую брешь Хоу все дергал меня за рукав и вопил:

— Говорю вам, он бросит нас!

— Не валяйте дурака! — рявкнул я. — Без шлюпок и припасов ему никуда не деться.

— Тогда переправляйтесь сами с первой же партией.

Я сердито потряс головой. Вся погрузка была рассчитана заранее: одна шлюпка, припасы, затем дюжина людей. Эта процедура должна повторяться, пока все не будет переправлено на уступ. И теперь, когда Бланд вместо меня подтянул лини к айсбергу, я, как руководитель, был обязан последним оставить лагерь.

Ваксдаль с Бландом работали как сумасшедшие, чтобы прочнее закрепить якоря. Как только это было сделано и два линя были перетянуты между айсбергом и льдиной, мы закрепили на блоках шлюпку, и она, провисая, двинулась вперед. На середине переправы шлюпка ударилась об лед, а когда была уже у самого уступа, вырвало один из якорей. К счастью, другой выдержал, и шлюпка была доставлена в целости. Но стало ясно, что на уступе необходимы еще люди. Пришлось отказаться от намеченного плана переправлять следом за шлюпкой партию продуктов.

— Мне кажется, вам нужно быть там, Дункан, — сказала подошедшая Герда. — Всякое может случиться.

Она была права. Я назначил Даля руководителем оставшихся людей и занял свое место в стропе.

Переправа над пропастью с колышущимся внизу льдом на провисающем лине была жестоким испытанием. Лини не могли быть все время натянуты, и, когда мы достигли середины, они настолько ослабли, что наши ноги касались шевелящейся поверхности льда. Все было бы не так страшно, если бы не одна льдина, расколовшаяся под нами. Она неожиданно встала на торец и в какой-то момент повисла над нашими головами. Казалось, еще мгновение, и она сметет нас, но все обошлось.